Possession

Всякий человек в западном мире рано или поздно начинает воспринимать свою жизнь как сюжет, и ждать от неё ходов, присущих подобным сюжетам.""«иль флотант», или «плавучие острова». Десерт состоял из островка взбитого белка, плавающего в бледном, сливочно-жёлтом озерце заварного крема. Подавался он охлаждённым, и имел нежно-ванильный вкус, с еле внятным оттенком сладости.

Чело её украшал венок из белых маков, ножки были обуты в бесшумные шёлковые туфельки, словно из паутины сотканные...

... сравните его ну хоть с погребальной урной, только без надписи, потому что нету в ней пока никакого праха, и без постамента, и без высеченных на нём понурых маков...

Ветер морщил тёмную воду. От рыжих листьев её поверхность казалась остро-шершавой и одновременно раскисшей...

Тусклые каштановые волосы были распущены, из них смотрело бескровное лицо обитательницы подземелья. Лишь иногда на ногтях у неё расцветал пунцовый лак, оставшийся от другой Вэл.

Падуб охотно изображал героев, близких к безумию или обуянных безумием, создающих из обрывков жизненного опыта мировоззрение, которое помогает им выстоять.

Существует древнее табу – никто не должен видеть, как рождается ребёнок.

Он смотрел на её талию, на то самое узкое место, от которого фалдами ниспадала юбка. И он вспомнил её всю, нагую, и как его руки эту талию обнимали. И сейчас же в мгновенном озарении увидал её в образе стеклянных песочных часов, заключающих в себе время, словно струйку песка, или каменной пыли, мельчайших частиц бытия, всего бывшего и будущего. В ней теперь поселилось всё его время: в этом тонком округлом русле, нежно-яростно стеснясь вместе – его прошлое и грядущее!..

Я влюблён в тебя. И эта моя любовь перекилывается на других существ, что схожи тобой хотя бы отдалённо. Tо есть, вобщем-то, на всех созданий, ибо все мы - я в это свято верю -
частички некоего Божественного организма. Этот организм дышит единым дыханьем; отмирая в одном месте, возрожнастся в другом; и пребудет вечно. Его таинственное совершенство сейчас воплотилось в тебе. Ты - средоточие жизни.

«Мы хотим знать. Мы хотим обладать. Мы хотим быть внутри смысла, внутри тайн других людей. Но человек — не книга, не предмет, не страница, которую можно перевернуть и понять. Человек — это бесконечность, всегда ускользающая. Любовь — это, возможно, не обладание, а постоянное приближение. Движение навстречу, без гарантий. И, быть может, это и есть высшая форма соединения — не полное знание, а бесконечное стремление понимать.»