Perfect

Я не знала, где теперь Арт, вернулся ли он к отцу или сбежал от него. Один раз я задала дедушке этот вопрос, но он сразу же меня одернул – нет, он не был жесток, он, я так понимаю, просто не желал отступать от реальности. «Зачем тебе знать, где этот парень?» – спросил он. «Ну, просто», – пробормотала я бессвязно, мне стыдно было обсуждать свои чувства с дедом, тем более что поклонником Креванов он никогда не был.
Дед бросил работу и смерил меня суровым взглядом. «Он про тебя забыл, детка, и советую тебе брать с него пример».
Больше я его не спрашивала.

– Запей водой.
Я сделала глоток через соломинку.
– А теперь понюхай. – Он поднес мешочек к моему носу, и я вдохнула запах раздавленных драже.
– Клубника, – легко угадала я. С обонянием у меня, по крайней мере, все в порядке.
– Теперь пробуй. – Он снова положил мне в рот драже.
Я ожидала почувствовать вкус клубники, но что-то не то.
– Это не клубника! – нахмурилась я.
– Ага! – отозвался он, довольный. – Мы продвигаемся.
– Вот как! – ободрилась я.
– Нюхай.
Я вдохнула.
– Апельсин.
– Теперь пробуй.
Я почувствовала его пальцы на губах и открыла рот. Столько всего обрушилось на меня разом – и эти драже, и все, что происходило между нами, – я с трудом могла сосредоточиться. Каждое чувство было обострено до предела. Я постаралась прислушиваться к ним по очереди. Жевать вдумчиво, втягивая в себя аромат, дожидаясь, пока нервные окончания распознают горький, солоноватый, сладкий или кислый запах. Я узнала вкус – такой же, как в прошлый раз. С горчинкой.
– Апельсин.
– Да! – Он был счастлив. – Еще разок.

– Что ты делаешь?
– Давлю драже, чтобы наполнить ароматом мешочек для запаха. Итак. – Из заднего кармана джинсов он вытащил бандану. – Закрой глаза.
Зайдя за спину, он бережно завязал мне глаза. Случайно коснулся пальцем лица, и я почувствовала, как закололо кожу, волоски на руках поднялись дыбом. В прошлый раз глаза мне завязали одноклассники – разыграли жестокую шутку. Раздели меня, осматривали мои шрамы с омерзительным любопытством, точно я чудище, выставленное напоказ в цирке. Тогда мне было страшно, меня это сломило, лишило веры в людей и надежды на новую жизнь. А на этот раз я оставалась совершенно спокойной – и если чуть-чуть волновалась, то это было приятное волнение. Вопреки страху, который объял меня у ворот завода, я теперь совершенно и полностью доверяла Кэррику. Он стал моим надежным партнером. Если мое шестое Клеймо имеет такую силу, как думает Кэррик, то ведь он не воспользовался этим в своих интересах. Он мог бы сам попытаться шантажировать Кревана, но он этого не сделал, он вообще никому не сказал. Он хочет, чтобы приговор сняли с меня.