Соборяне

"Соборяне" - роман о духовных исканиях и мирских проблемах русского духовенства. В главных ролях аж целых три священника- Савелий Туберозов, Захарий Бенефиктов и Ахилла Десницын. Центральный образ -это, конечно, Туберов. Столь любимый Лесковым тип праведника. У него душа болит за судьбу России. Несмотря на все противоречия этого образа (Ну например, его мечты о "старой сказке" России. Будто бы деспотичная Плодомасова с ее карликами -это идеал), он вызывает уважение своей непреклонностью и душевной неподкупностью.
Захарий - это самый блеклый образ. Единственно, чем он запомнился, так это своей плодовитостью. Ну еще он нужен, чтобы затыкать сюжетные дырки и связывать части повествования, изредка высказывая мнение Лескова.
Ахилла Десницын - "сила есть-ума не надо", "уязвленный" наш, мечущийся русский богатырь, считающий будто бы он вправе наказывать за "ересь" только на том основании, что он затвердил священные тексты. Избить Варнаву только за то, что он предположил, будто дождь пошел по естественным причинам, а не из-за молебна. Действительно, кому нужны знания? Ведь в невежестве счастье : не нужно ничего решать, думать, как быть. Но это уже взгляд современного человека. По меркам своего времени он очень даже добродетелен. Этот персонаж интересен уже своей эволюцией. Ахилла проходит долгий путь к вере, побеждая не только собственное безверие, но и нечистые силы и смерть.
Нигилисты. В противовес старгородской поповке выступают нигилисты. Вот уж кто действительно , по мнению Лескова, нечистая сила. Он вооружается смехом и изображает нигилистов или клиническими идиотами, или совершенными подлецами. Взять хотя бы эпопею с костями или приготовления Бизюкиной к приезду гостей из Петербурга. Иногда это было даже чересчур по-детски. Например, замечает Туберозов, глядя на Термосесова. Называется , " уже не знаю, к чему придраться"

Лесков - художник слова. Этот роман стоит прочитать хотя бы ради языка. У него яркие, мастерски прописанные портреты, остроумные диалоги и множество неожиданных словечек. Здесь, и окказионализмы, и церковная лексика, и диалектизмы. Также у Лескова много аллюзий: не только на библейские сюжеты, но и на романсы, русских классиков и тд.
Юмор. У Лескова множество остроумных эпизодов, вызывающих искреннюю улыбку. В чем-то он даже следует традициям Гоголя.

Итак, всем, кто интересуется русской литературой( и не только), советую обратить внимание. Лесков не только занимает достойное место среди классиков, но и остается актуальным в наши дни. Ничего не изменилось. Дальше разговоров на кухне о том, как плохо жить в России, не идет. Те же, кто мнит себя реформатором, предпочитают сначала сделать, снести все до основания, а потом только подумать. Люди же, действительно желающие что-то изменить, упрятаны администрацией в ссылку, а то"как бы чего не вышло".

Читала книгу из за того что мне ее посоветовали в новогоднем флешмобе. С юности у меня были неважные отношения с Лесковым. И левша мне не нравился .И даже Леди Макбет Мценского уезда. Ну ,думаю видно тогда я слишком молода была для этого автора. Вот и стала читать соборян.
Слов нет. даже не знаю с чем сравнить свое восприятие от книги. Вам нравятся стихи Державина? Нравится читать произведения на древнерусском? тогда вам точно понравится эта книга. Мне же милей Пушкин . И стихи поэтов предшествующих Пушкину я не читаю. Так вот для меня Лесков тот же Державин.
Жизнь в местечке , где процветает консерватизм , скудость суждений , неприятие науки меня оставила равнодушной. И даже не вызвало улыбки то что должно выглядит комичным. У меня же лишь печаль и понимание из какой шинели мы все вышли.

Жили, не тужили и Христу служили в провинциальном Старгороде три православных попа: мудрый семидесятилетний протоиерей Савелий Туберозов, многодетный "божий одуванчик" Захария Бенефактов и вдовец дьякон-"анархист" Ахилла Десницын. И вроде местечко Старгород уездное, в самый раз для молитвенной аскезы и размеренного спасения, ан нет, "мундиры" и "высшие стихари" превратили сей блаженный уголок в очаг церковной реакции.

Центральная часть "старогородской трилогии" - сущее лоскутное одеяло и роман-бизиборд. Судите сами: сначала первая часть лесковской хроники вышла отдельной повестью "Чающие движения воды", спустя год эти же главы в переработанном и дополненном виде печатаются под названием "Божедомы", а по прошествии еще пары лет автор и вовсе смещает акценты сюжета, меняя центральных персонажей и вводя в ткань романа десятки страниц своей ранней короткой прозы. Оттого "Соборяне" вещь хоть и исключительная, но уж больно расхристанная и нецельная, отдельные куски книги - платиновый фонд русской словесности ("Плодомасовские карлики" - просто бриллиант), а иные - нарочитый стилизаторский лубок и постные фолк-сказы. При этом церковная жизнь Николаем Семёновичем даётся под микроскопом, а в противоположности характеров масорета отца Савелия, тихони отца Захария и лихого "казака" Ахиллы легко узревается Троица с её триадой космоса, духа и плоти.

Иногда нужно взяться за классику, чтобы понять, что у каждой литературной эпохи есть свой язык и свое время. И не только современную литературу нужно читать избирательно, но и классику.
В основной рецензии на «Соборян» Лескова сказано, что это произведение «по праву считают одним из лучших творений автора». Еще и подтверждающую это утверждение цитату автора приводят. Да, если рассматривать «Соборян» как историческое жизнеописание жителей Старгороди, в частности трех служителей церкви, то это полезное чтение для кучки историков. Для другой кучки филологов будет очень интересно изучить дневник отца Савелия. Для простых смертных это тяжелое, местами очень скучное произведение, которое отпугнет от всего творчества Лескова.
Именно к этому я и пришла. Нет, конечно же, было интересно погрузиться в эту атмосферу бедной провинции конца 19 века и познакомиться со старинными ритуалами. Но многочисленные архаизмы сбивают повествование с определенного ритма, кажется, что читаешь какое-то иностранное произведение со словарем.

Я как-то слышала, что произведения Лескова относят к сатирическому разделу классической русской литературы, и начинала читать эту книгу, настраиваясь именно на сатиру... И, знаете, как-то не пошло у меня такое настроение, не вписался роман в рамки (мои внутренние) этого жанра.
Несомненно, некоторые черты сатирического произведения присутствуют: гротескность ли выписанных героев, каждый из которых словно квинтессенция определенной черты: если уж Ахилла горяч, то горяч без меры, до восторженной идиотии, если Захария смиренен, то до полной потери индивидуальности, если уж Термосесов подл, то до отчетливого желания прибить гада - и эта гиперболизация видна во всех значимых героях истории; чрезмерность ли ситуаций, в которые попадают члены поповки - да, если не слишком глубоко задумываться над происходящим, то смешно. Смешно же!
А если все-таки задуматься, то я даже не знаю, чего в романе больше: драмы или трагедии.
В том, как последовательно и неуклонно кастрируют окружающие (и в первую очередь начальство, более того - непосредственное начальство) желание Савелия Туберозова служить народу и своему клиру в частности, как пестуют ограниченность и откровенную глупость обывателей, как на глазах хиреет и заболачивается, превращается в вязкую трясину жизнь Старгорода. Как наряду с ростом каких-то реакционных настроений в верхах нарастает слом "классических" религиозных идей и основ, на которые верхи изначально опирались: недаром так же подробно, как ломка Туберозова начальством выписан конфликт Ахиллы с учителем Препотенским. И ладно если бы был этот учитель таким же горячим подвижником, идеалистом, как Ахилла, так нет же - он так же глуп, ограничен и без повода вспыльчив: весь его крик лишь в том, что "не понимают", "душат идею", "реакционеры", "вот в городе..." Возможно, он и хочет доказать отсталость религиозных идей, но и этого сделать не в силах: все, что он может, это пользоваться абсолютной необразованностью священников, но, как только речь заходит о философии и морали, до разговора не с Ахиллой или Захарией, а с отцом Савелием, становится видна цена его идеям. Этот глупыш мнит себя революционером, сторонником прогрессивных идей равенства и науки. Но стоит ему столкнуться даже не с истинным революционером и попирателем основ, а с еще только их далеким предшественником - Термосесовым, как сразу становится ясен его истинный масштаб: ме-е-е-еленький такой, старгородский. Но уже ясно, что таких препотенских все больше и больше, и голоса их звучат все громче и громче.
И, самое неприятное, от осознания чего у меня каждый раз мурашки по спине бегали, это тот факт, что, при том, что описываемые ситуации словно бы и не меняли ничего в мирной жизни Старгорода, каждая из них кидала свой маленький камешек на весы трагической концовки романа. Поповка хочет, как лучше, но ей откровенно не дают, при этом не показывая никаких новых ориентиров, словно каждый раз заново меняя собственную точку зрения на происходящее. А народ, что характерно (как в другом классическом произведении) безмолвствует.
Конечно, в городе и до начала этой истории не все было гладко (а где в России было гладко в конце XIX в?), взять хотя бы абсолютное спокойствие, с каким рассказывает (а остальные слушают) о своей жизни карлик Николай Афанасьевич, и у меня язык не повернется сказать, что в самой истории мы видим конец той России. Но - начало конца, подобное еле слышной вибрации земли при приближении сходящей с гор лавины - о, несомненно. И я абсолютно уверена, что медленный, незаметный уход старой поповки, описанный на последних страницах книги, эту лавину только приблизил.

очень понравилась книга! прекрасный тягучий язык, иногда старинность или церковная старославянность была понятна только в общем смысле, я бы затруднилась пересказать каждое слово, но это совсем не мешало, скорее способствовало погружению, читалось легко. рассказ о трех представителях духовенства типичного российского городка в глубинке России 19 века. наиболее ярких героев два - это протопоп Савелий Туберозов и дьякон Ахилла, непохожие друг на друга и дополняющие друг друга. увлекающийся, не особенно сообразительный силач Ахилла, постоянно влипающий в неприятности и совершающий много малообдуманных поступков, и постоянно спасающий его энциклопедист Туберозов. много и других героев ярко и живо описанных: боярыня Марфа Андревна Плодомасова.

карла Николай Афанасьевич

"политическая женщина" акцизница Бизюкина,
подлец Термосесов, злой вариант Хлестакова.

книги на тему религии мне трудно читать в основном из-за ожидаемого проповедничества, нарочитого морализаторства, деления на черное и белое, фанатической бездумной веры, но тут ничего подобного нет. есть искренняя ненавязчивая вера легко уживающаяся с критическим и даже юмористическим взглядом на происходящее. вера отдельно, а бюрократизм церкви отдельно.
книга отличная, ничуть не уступает произведениям Чехова, Гоголя, Салтыкова-Щедрина.