Балаган

Книга читается легко, затягивает, погружает в свой мир, путешествие в который было интересным, удивительным, но определенно странным. Иногда казалось, что запас волшебных пилюль был не только у Уилбура Нарцисса-11 Свейна, но и у Курта Воннегута. Как можно было выдумать такой балаган за один перелет на самолете?!

Действительно, лучше даже не пытаться разобраться откуда в голове Курта Воннегута появились двухметровые неандертальцы и микроскопические китайцы.
"Балаган, или конец одиночеству" - автобиография последнего президента Соединенных Штатов Америки. Уилбур Свейн рассказывает о своей жизни, начиная с того дня, когда они вместе с сестрой-близнецом Элизой появились на свет и до наступающего сто первого дня рождения. Юные брат и сестра оказались отрезаны от общества, сами развивались, занимались без учителей, и составляли не просто единый гениальный разум, а целую Вселенную. Вместе они рассуждали о разных теориях, о силе тяжести, создавали свои проекты, в том числе и об искусственных больших семьях. Впоследствии, в силу обстоятельств, Уилбур и Элиза оказались далеко друг от друга, каждому пришлось самому познавать мир, преодолевать предательства, трудности. Но созданные совместно труды очень помогли им в дальнейшей жизни.
Поразительная книга об одиночестве, роли семьи и общества в нашей жизни.

Такие дела, ребятки, в этот раз старина Курт приглашает нас поговорить о любви и одиночестве. Конечно, этот разговор не для всех, а только для тех, кого это касается. Начнем, пожалуй. Хэй-хо.

Итак, в Америке все умерли. Нет-нет, кое-кто остался. Один из них двухметровый старик, ста лет от роду — Уилбур Нарцисс-11 Свейн. Он бывший президент Америки и он пишет автобиографию. Часть людей уничтожила изменчивая сила тяжести, часть эпидемия смертельной болезни, прозванной «Зеленой смертью».

Нетипичная антиутопия от Воннегута и впрямь похожа на балаган — микроскопические китайцы, достигшие небывалых высот в технологии и колонизировавшие Марс, новейшая технология избавления от одиночества и обретения огромного количества родственников, новый культ Похищенного Иисуса, который может оказаться где угодно, даже под Вашей тарелкой супа (да-да, не забудьте проверить), а загробный мир похож на Индюшиную ферму.

Ей Богу, ребятки, так писать мог только Курт. Он совершенно удивителен и уникален. А его слова о любви, хочется растащить на цитаты и выбить в камне.

Неслучайная цитата: — Элиза, — сказал я, — я прочел тебе такое множество книг, в которых говорилось, что любовь важнее всего на свете. Может, я должен теперь сказать тебе, что я тебя люблю?
— Валяй, — сказала она.
— Я люблю тебя, Элиза, — сказал я.
Она задумалась.
— Нет, — сказала она наконец. — Мне не нравится.
— Почему? — спросил я.
— Такое чувство, словно ты приставил пистолет к моей голове, — сказала она. — Это просто способ заставить другого человека сказать то, что ему, может быть, вовсе не хочется. Ну, что мне еще остается сказать — что может вообще сказать человек, кроме слов: «И я тебя тоже люблю»?

Я бы не хотела быть Брюквой.
Я бы не хотела иметь тысячи братьев и кузенов, носящих моё второе имя. Я итак живу в мире, где всякая хрень объединяет людей и нарекает их братьями и сестрами.
В общем, мне лучше в моём одиночестве.

А было бы забавно пожить в мире с меняющейся силой тяжести. Было бы забавно побывать в полуразрушенном заброшенном Манхэттене. Или слетать на Марс в компании гномов-китайцев. Или просто слетать на Марс. Или иметь компанию китайцев-гномов. Было бы забавно всё бросить и переехать жить в Мачу-Пикчу. Было бы еще забавнее иметь то, что можно было бы вот так бросить.

О, я бы участвовала бы в вампиршествах и ела бы рыбьи потроха.. О, я бы выписывала газету "Родное дупло".. О - и да, я бы сожгла все выпуски, если бы у меня родились сыновья. Или не сожгла б. Я бы радостью обладала бы микроскопом-подсвечником - и да, я бы без всякой Элизы разгадала бы природу албанского гриппа и зелёной смерти!. Или не разгадала б. Я бы завела себе панголина.. Я определенно была бы скрибом - у меня были бы красивые блокнотики и разноцветные ручки.. Или карандаши. Я бы спорила с Дарвином.. Я бы знала древнегреческий.. Или древнеарамейский. Я бы подарила Мелоди Малиновке-2 фон Петерсвальд свитер - и, может быть, даже будильник..

Но я итак живу в мире, где слишком много людей посчитало, что Оруэлл, Хаксли, Замятин, Кафка и прочие писали руководства к действию.

Так что я бы хотела жить не в антиутопии. Но спасибо за:

Со мной так всегда - как только какой-либо писатель или исполнитель становится ужасно популярным и его имя все время на слуху, я инстинктивно начинаю избегать знакомства с его творчеством. И только спустя довольно продолжительный срок я, все еще с опаской, берусь читать или слушать эти произведения. Такая же ситуация у меня возникла и с Куртом Воннегутом... Как только ажиотаж начал спадать, в моем мозгу стрельнуло "Пора!".
К чтению антиутопий я приступаю в весьма скептическом настроении, ибо не раз уже обжигалась. Но в данном случае я не пожалела ни минуты, потраченной на эту книгу. Повествование настолько легкое и ненавязчивое, что не замечаешь, как листаешь страницы... Несколько занятных идей меня буквально поразили. Сразу возникла мысль "И почему я сама раньше до такого не додумалась!?".

З.Ы. Очень уж надеюсь, что другие произведения автора, к коим я обращусь в будущем, также меня не разочаруют... ^_^

«Балаган, или конец одиночеству» - далеко не раннее произведение Воннегута, и он, безусловно, хорошо знал, что и для кого пишет. Эта история совсем не о любви, и не о ненависти; не о добре и зле; не о войне и мире. Тут не ведётся всем известная философская полемика. Сразу сложно понять, ироничное и забавное это произведение или мрачное и грузное, а уж тем более, по прологу сложно разобраться, о чём вообще будет идти речь.

«А что же главное в жизни? Вступать в честную схватку с судьбой».

На деле же мы получили отличную фантастическую антиутопию с элементами близких нам, бытовых проблем. Воннегут ставит на первый план интеллект, развитие человечества и высмеивание глупости, отодвигая при этом на самый дальний план какие-либо яркие чувства и эмоции. Любовь и дружба предстают некими врагами разума и развития цивилизации непосредственно для главного героя, в то время как основная сюжетная линия только и держится на милосердии и человеческих отношениях. Весьма парадоксально отражены семейные ценности и сам институт семьи. Сквозь призму непринятия собственной семьи, неблагополучия и одиночества, главный герой, доктор Свейн, старается подарить блага остальным людям. «Я уже вдоволь насмотрелся на дешёвую комедию, называемую жизнью», - говорит Свейн, принимая решение в корне изменить этот мир.

«Я говорил об одиночестве. Это была та самая тема, которая была мне нужна, чтобы победить, и мне здорово повезло, потому что ни о чём другом я говорить не мог».

Благодаря своей сестре, Свейн создает целую программу, которая позволит сделать всех людей в Америке менее одинокими, связав родственными узами с некогда совершенно посторонними людьми. Такая идея была с радостью принята обществом, которое уже давно раскалывалось на несчастных одиночек. Однако любое неестественное вмешательство в социальную жизнь общества не обойдётся без последствий…

«Вся информация, которую мы получали, сводилась к тому, что быть идиотами просто здорово. Поэтому мы холили и лелеяли свой идиотизм».

Огромное внимание в первой половине книги Воннегут уделяет вопросам красоты и уродства, гениальности и идиотизма. Автор пытается доказать, что интеллект не всегда приводит к лучшей жизни, но, несомненно, прибавляет нашему существованию смысла. А смысл этот привносит горечь и страдания. Внешние атрибуты нашей жизни могут значить слишком много только до тех пор, пока на первый план в наших личностях не выходит разум. Каждый является гением ровно настолько, насколько сам этого жаждет.

«Мы наложили древнее проклятье чудовищ на всех нормальных существ. Мы потребовали уважения к себе».

Язык повествования поначалу казался сложным и массивным из-за громоздких и точных описаний, но в процессе чтения к таким моментам легко привыкнуть. Стилистически Воннегут явно похож на хорошо известного нам Довлатова: иронические замечания, ярко выраженная в книге любовь автора к самому себе (ну что греха таить-то?!), тема внешнего вида в соотношении с разумом, почти полное отсутствие тем любви и какого-то романтизма, притом близкие простому человеку темы – без излишеств.

«Балаган, или конец одиночеству» - это фантастическая антиутопия в крайне ироничном ключе. Это не Хаксли и Оруэлл с глубоким политическим подтекстом, не Замятин и Платонов с отголосками идеологичности и фанатизма. Это Воннегут с чистым фарсом, наполненным классическими жизненными трудностями в самой неклассической и удивительной обстановке.

«Так вот, если вам никто об этом не говорил, - здесь никто не имеет права рассчитывать на чужую помощь - здесь каждый обязан научиться отвечать сам за себя».

С третьей книгой я начал-таки кайфовать от Воннегута. Прежде кайф сводился к бдению над ходом мыслей и ног Килгора Траута, теперь же смакую буквально каждое предложение, а сок тем временем стекает по подбородку на книжку.

Удивительный у него всепобеждающий юмор. Я бы сказал, выворачивающий наизнанку любые «серьёзные» темы, над которыми в нашем мире смеяться вообще непринято, или принято смеяться зло, и такое обыкновенно называют чёрным юмором. А Воннегут смеётся, но так по-доброму у него выходит, что осадить-то — не за что.

Больше всего меня удивило отношение главное героя — гениального уродца, напоминающего обезьяну — к окружающим его на острове людям. Он не ставит себя выше них в плане умственного развития, просто констатирует: они такие, и всё. Не требует от них ничего большего, чем то, что они собой представляют, ничего, что они бы не смогли сделать или придумать. Интеллектуальная ограниченность внучки не является препятствием для любви… да нет, не любви, нет там любви (кроме как к сестре — потому что что бы там ни говорили эти гениальные дети, друг друга-то они любили) — для ровного, человечного к ней отношения.

Хотя чему тут удивляться, когда этот самый гениальный уродец силой рандома установил родственников для всех. Мол, любить не нужно, а человеческое отношение уже на автомате из родственного вырастает.
Знаете, я с детства ненавидел своих родственников. У меня была мама, бабушка и — родственники. И слово это для меня почти ругательное. Они пили, скандалили, мещанствовали, названивали и часами занимали телефонную линию, иногда перегибали палку и доводили бабушку до сердечных приступов. А те из них, которые были сама доброта, находились под каблуком у иных. И меня бесило (и бесит) общепринятое мнение, что нужно быть чем-то обязанным родственникам. Что-то делать для них. И — боже упаси — любить их. Я не любил, и не понимал, почему я должен их любить. Я видел, как мучается Чайка, с которой я прожил полтора года, — от того, что она не может ничего не делать для брата, а тот — спокойно может. Она возмущалась его поведением, но продолжала творить благодеяния, ИБО БРАТ ЖЕ. Ужас.

А вот соседей я всегда любил. Как бы они мне ни не нравились, и чем бы ни выводили. Потому что когда живёшь с человеком, всегда к нему притираешься и привыкаешь. Не вижу ничего плохого в привычке, любят же люди кошек и какао, почему бы не любить атмосферу, которую сам вокруг себя создаёшь, да ещё такую, какую тебе угодно. Поэтому все соседи (а в общаге их немало было) для меня родные (не нужно путать это слово со словом «родственники»). И мне интересно и небезразлично, что с каждым сейчас, как у кого жизнь повернулась и т. п. И к каждому (и к тем, которые выводили, тоже — но бесконфликтной жизни в принципе не бывает) при встрече/воспоминании у меня волна нежности. А «родственники», учреждённые гениальным президентом, живи я в его мире, не могли бы стать для меня родными, поскольку они в других местах жили бы. И привечал бы я их как и любого другого случайного товарища. И кстати, что мешает людям вообще ко всем относиться по-человечески? Тогда не нужны были бы эти выдуманные «родственники». Которые, к тому же, меня, например, от моего одиночества бы не спасли.

И вроде бы хорошо такое мирное сосуществование всех. Но мне, как человеку из людей того склада, которым в самом деле необходимо, чтобы их сколько-то раз в сутки обнимали, который тащится и плавает в лучах счастья, когда его случайные незнакомые люди в метро обнимают, такой мир поперёк горла совсем. Пусть уж лучше бы враждовали, истребляли бы друг друга, убивали-резали-душили, но любили бы. И был бы это родной земной мир.
А Воннегут — инопланетянин. Который с добрыми своими намерениями прикидывает, как бы получше перекроить мир.

Действительно, балаган какой-то, а не история. Совершенно не понравился авторский стиль: краткий беглый пересказ событий с несмешными шуточками. Вначале мне показалось, что история буде в духе моего любимого Филипа Дика, но нет, даже такие прекрасные идеи вроде микроскопических китайцев, колонизирующих Марс, в этом описании не произвели должного впечатления. Более того, много мне было непонятно, а читать эту книгу - как жвачку жевать. И я бы не голосовала б за кандидата в президенты с подобными идеями избавиться от одиночества: добровольно присвоить себе одинаковое с посторонними людьми имя и на этом смехотворном основании быть им "родственником", бррр.