Всё хорошо, пока хорошо

"Раз незачем жить - незачем и помирать"

Европейский житейский мрачняк. Экзистенциальные ямы, распад семьи, пустота.
Не книга, а галерея отчужденных, недолюбленных, неблагополучных людей.
Адресуется тем, кто планирует зачитываться рассказами про одиноких, склочных и гордых (одновременно) дедов, доживающих свой век. Потом догоняться рассказами про одиноких мужчин и женщин, которые на фоне своих родителей, братьев, сестер, мужей сестер, жен братьев и пр. родственников (кто-то из них всегда фигурирует в этих рассказах) представляют еще более обособленное существование.

Очень тоскливая и лиричная кинолента. Но дедки хороши!

Возможно, это и послужило толчком: мерный стук капель, тишина - одним словом, случилось то, что иногда случается: обнажилась пустота жизни, да так откровенно, будто сама ее бессмысленная суть заполнила меня под завязку и выплеснулась наружу уныло-постным видом из окна.

UPD Поняла, что не давало покоя во время чтения. Она такая вязкая, эта книга. Можешь начать с любой страницы, прочитать абзац или главу, вперед или назад - всегда будет время, чтобы остановиться, подумать, эмоционально отдышаться или потупить - и снова погрузиться. Такое же чувство у меня вызвал прозрачный "Дом дневной, дом ночной" Ольги Токарчук - единственная книга, которую я закончила и сразу же начала читать заново - чистый катарсический экстракт.
Но плавать в этом закате Европы не рискну. Поэтому - усилием воли закрываю книгу и привет!

Пока читала решила перестать верить в бога, прочитала, и решила все-же верить.
Рассказы-супер. Сложно описать свои чувства, кроме как-обухом по голове. Они притягивают, отталкивают, хотя и говоришь себе, что этого не может быть, но всей душой веришь, и знаешь, в жизни еще и не то бывает.
Вначале они вызвали у меня резкое нежелание читать дальше и отторжение, потом я ждала каждый рассказ, как необычную историю, которую рассказал знакомый, по большому секрету. Кажется, что они, герои, плохие, испорченные, не такие как мы. Ну не может же в жизни такого быть. А сердцем чувствую-мы все разные, и такие, и другие, хорошие, плохие, близкие, далекие и непонятные.

Откровенно говоря, я в шоке.
Давно я не читала такого смелого, открытого и обнажающего. Я бы даже сказала смело обнажающего, всю грязь, мерзость, но такую искренне настоящую жизнь. Вкладывая свои слова в уста, обиженного жизнью, но так рьяно за неё цепляющегося, маразматичного старика, мне он открыл что-то неизведанно-новое.
А эти едкие представления, он позвал его и они пошли, на протяжении всего рассказа может и не проскользнуть имен, и выглядит это то ли пошло для раздумий, то ли создает возможность, в коей то мере, самому стать автором и представить себе ИХ. Но в любом случае, вас это заставит думать, а за это дорогого стоит.
Да, я читала скандальные произведения, но это, возмутило во мне бурю эмоций, как положительных, так и вопиюще-негодоющих, но ни одна, ни одна страница не оставила меня равнодушной.
Сильная книга, сильного Хьелля Аскильдсена, если бы вы меня спросили, стоит ли читать?, я бы не задумываясь ответила - ДА!

Послесловие от переводчика
Наперекор всем традициям обзор нужно начинать с послесловия от переводчика, к которому скопилось целая стопка вопросов. К счастью, он почти сразу раскрывает все карты и неумело оправдывается, прикрываясь мнимой гениальностью автора (мне так показалось).
Господин переводчик сообщает, что в юности автор писал рассказы, но злой отец сжег рукописи, что в книгу собраны рассказы преимущественно 60-х годов и лишь два рассказа относятся к 1983 году. Исходя из этого, запоздало понимаешь, что пара рассказов, которые более-менее годные, как раз относятся к позднему творчеству, а вот остальное увидело свет по недосмотру отца автора. Их следовало бы сжечь так же как и первую партию "проб пера".
Переводчик также сообщает о некоем особом слоге и стиле автора. Теперь, по крайней мере, я знаю как обозвать красиво способ впихивания в одно предложение диалог аж трех людей (где из знаков препинания присутствуют только запятые). Мне лень искать это предложение, но выглядело примерно так:
Зачем тебе это надо, сказала Мария, не знаю, ответил он, что тут происходит, зашёл в комнату отец, шаркая тапочками.
Стиль "невыделенный диалог в тексте" сильно напомнил Джойса, который, в свое время, так же доставил множество неудобств. Спасает лишь то, что у Аскильдсена рассказы имеют микроскопические размеры, да и количество героев ограничено, иначе понять кто о чем говорит было бы "миссией невыполнимой".

Рассказы
Основываясь на пояснениях переводчика, рассказы и "роман" (это даже не роман, а какая-то зарисовка) можно поделить на две группы:

• "Последние заметки Томаса Ф., сделанные им для человечества" и "Карл Ланге" (рассказы, написанные в 1983 году).
• Все остальное, то бишь 18 рассказов и так называемый роман "Окружение".

Два неформата
Негоже критиковать, когда есть те немногие, что достойны внимания. Начнем со старика, который делает записи о своей жизни. Этот рассказ идёт самым первым, наполнен бесконечным одиночеством и безысходностью. У старика больные ноги, он начинает терять сознание, и он живёт до тех пор пока не умрёт. Банально. Других целей нет, да и какие цели могут быть у старика?
Рассказ состоит из нескольких записей, но возникает ощущение, будто пишет не автор, а действительно старик.
Второй рассказ, находящийся где-то посередине книги, про Карла Ланге. Его обвиняют в изнасиловании совершеннолетней. Он мучается этим обвинением, не находит себе места, делает один нелогичный поступок за другим, наводя на себя ещё больше подозрений. В свою очередь следователь с удовольствием копается в прошлом героя, обнаруживая нелицеприятные моменты из жизни.
В обоих рассказах не имеется вышеперечисленных клише, что здорово их выделяет на фоне серой массы.

Итог
По традиции книга, попавшаяся в руки мимоходом, оказалась просто... мукулатурой. Прочёл - забыл. Про старика, пожалуй, запоминается, да и написано неплохо. Но и палка один раз в жизни стреляет.
В качестве "передышки" книга пойдёт, но не более того.

Неоднозначные впечатления. Первое произведение сборника, "Последние заметки Томаса Ф., сделанные им для человечества" - великолепно, я просто в диком восторге от этого мерзкого старикашки))) Никогда не собирала и не выписывала цитаты, а тут прямо руки чесались, уж больно хороши его едкие замечания))) Мелкий пример - "Нас разделял поток машин, и ни он, ни я не отваживались перейти улицу, глупо лишаться жизни от радости, когда столько времени не умирал от ее отсутствия. " - просто для понимания, о чем я.
А вот остальное уже совсем в другом стиле - этакое методичное препарирование обыденности, разглядывание скучного и случайного в микроскоп. Оно качественно написано, просто уже не очень мое, я и так знаю, что мир не идеален, что одна кровь не означает теплых отношений, да и печать в паспорте тоже. И чем дальше, тем мутнее и мрачнее.
В итоге получился перекос в сторону серой, ничем не приправленной стороны - а на контрасте с первыми весьма язвительными "Заметками" это сыграло скорее в минус. Жаль, что "Заметки" оказались такими короткими)

Рассказы наполнены глубокой печалью и безысходностью. Ты как будто подглядываешь в замочную скважину только не за людьми, а за ихними чувствами и переживаниями, за ихними мыслями. Но эти мысли уж слишком тоскливы для меня.

Может книга попала не под нужное настроение, но мне было тяжело ее дочитывать. Я просто знала, что ничья история хорошо не закончится.
Для меня это книга про старость, смерть и отношения. Вернее об отсутствие отношений, про замкнутость людей в себе.Про то, как люди прячутся в своих коморках (или роскошных домах) и сидят там, страдают и ждут смерти.

Но нельзя отрицать, что книга правдива, до боли правдива. Она про тех людей, которые живут с тобой по соседству, ходят с тобой по одним улицам или даже сидят с тобой на одних скамейках.

Книга прочитана в рамках мероприятия «Трижды три темы» по совету FallingUpwards

О, боги! Уныние и тлен - это все, что вызывает эта книга. Так как я не сильна сильна в написании чего-либо, и рецензий в частности, попробую разложить все по пунктам.
Минусы:

• Депрессивно и мрачно.
• Не несет никакой моральной подоплеки, просто зарисовки из жизни людей, не причин, не первоисточников, не выводов.
• Нет никакого колорита, кроме имен, действие этих рассказов могло произойти везде, где есть лес.
• Старость и одиночество, бедность, семейные проблемы - это основная тема всех рассказов ( у автора видимо проблемы).
• На удивление легко читается, только из-за этого я не бросила эту книгу

Сборник называется «Всё хорошо, пока хорошо», но внутри как раз ничего не хорошо, все очень плохо. Много обрывочных коротких зарисовок, которые создают неповторимую атмосферу безысходности и тщетности бытия. Ни ясной завязки, ни внятного конца, что хотел сказать автор — непонятно. Возможно, Хьелль как раз хотел показать, создать атмосферу, передать настроение, это у него получилось, но такой мрачной бытовухи и без него хватает вокруг. Герои Аскильдсена — одинокие, нервные, ненавидящие родственников или в целом людей (если родственников не завезли) и невероятно уставшие от жизни. Если кто-то умирает, то всем это безразлично, если супружеская пара выпивает в компании, муж потом обязательно изнасилует жену за мнимое непослушание, если в повествовании появляется молодая женщина, она обязательно с кем-нибудь переспит в чистом поле. Не знаю, авторский ли это стиль, но сборник рассказов родился явно без участия грамматики, всё скомкано в сплошную простыню текста. Такой прием срабатывает только тогда, когда надо показать поток мыслей одного человека. А здесь в одной куче могли оказаться диалоги и действия разных персонажей в разных местах, и понять, кто на ком стоял, практически невозможно. Да и не очень хочется. К завершающему сборник «роману» я уже так устала продираться через все эти потоки слов с запятыми, что мне было почти всё равно, кто из героев сказал ту или иную фразу, тем более, что на сюжете это никак не отражалось, все просто страдали. Ну и добило меня послесловие от переводчицы, в котором выяснилось, что Аскильдсен — ироничный философ, язва с абсолютным словесным слухом и вообще эталон стиля во всей Скандинавии. Что-то мне грустно за Скандинавию стало после таких заявлений.