Автохтоны

– Вы, кстати, не представились.
– А вы мудак, – сказал голос.

Мальчик Гитон, возлюбленный Петрония: Все говорят о тиране, господин мой. О чем бы ни беседовали, все вы в конце концов начинаете говорить о тиране. Почему никто не говорит о любви?

В чужом городе рано или поздно почему-то становится сыро и холодно. Оттого, что носишь все время одно и то же? Одна и та же обувь, одна и та же куртка…

– А что случилось с сослуживцем? Тем, который донес?
– Он занял место Нахмансона, потом его тоже обвинили в саботаже и тоже расстреляли. Хотите кофе?

Азия: Тот, кто жизнь человеческую прервать способен играючи, сам в конце концов становится нежитью.

Азия, нубийская рабыня, возлюбленная Петрония: Тирану противустоять бессмысленно: он с человеком сходен только обликом, на деле же ни слезы, ни моления его не трогают, и даже в буйных оргиях ему иное наслаждение ведомо, чем ты, мой бедный, и твои содружники испытывали, содрогаясь сладостно…

– Есть такой вид культурного каннибализма. Несчастья, особенно живописные, становятся общим достоянием. Тем более, это ведь и правда уже история.

Чудо всегда робко стоит на пороге, ожидая, когда ты его заметишь.

Умеренность хороша в привычках, но вредит в искусстве.

Человек в чужом городе одинок и ведется на знаки внимания.