Кудесники

Да, она добилась того, чего хотела. Но ждала она другого.  Ты сама постелила себе постель, Мораг. Спи на ней.

Она никогда не думала, что мужчина может быть таким красивым - и эти бугры лопаток, и узкие бедра, и широкая грудь, и теплая, гладкая смуглая кожа, кустик черных волос, длинные, упругие, твердые мышцы ног и рук...

Мир, в котором я жила в ее возрасте, напоминал затянувшийся страшный сон с короткими приятными отступлениями, но все же была надежда проснуться и выкарабкаться. Ее же мир - законченный кошмар, от которого никуда не убежишь, и покой можно обрести только в самом центре бури, в оке тайфуна. Какой ужас! Господи!

Потом тишина. Он легонько гладит ее плечи, ее лицо, ее закрытые веки. Она открывает глаза. И они улыбаются друг другу. Как люди, которые только что познакомились. Как заговорщики.

А если будет больно? Ну и пусть, подумаешь. Да и не будет больно. Она раздевается, быстро, уверенно, словно давно привыкла делать это в присутствии мужчины. И никакой робости она не чувствует.

Обазование, говорит, вещь, конечно, ценная, но парням вроде меня не стоит метить слишком высоко, он, дескать поговорит с Макферсоном, чтобы тот после одиннадцатого класса взял меня к себе на автостанцию учеником слесаря. Ну, я тогда и ушел от него. Сначала хотел челюсть ему свернуть, а потом думаю, черт с ним, меня за это только в каталажку упекут, а дело того не стоит.

Она встает. Переступает с ноги на ногу. В нерешительности. Кишка по-прежнему лежит, развалившись, на траве. Смотрит на нее.

- Брось ты, Мораг. Это же приятно. Ты ведь еще не пробовала, спорим? Я с Иной Спетиг уже сколько раз. Как только попрошу - всегда пожалуйста. Она с меня даже денег не берет. Ей моя штука нравится. Хочешь, покажу?

Он тянется рукой к пуговицам на брюках.
Мораг бежит. Он за ней не гонится.

Мораг хочется потрогать его, потрогать тонкие темные волоски у него на запястьях, костлявые плечи; от его кожи пахнет приятно, свежим потом. Она отодвигается. Ей страшно.

... Мораг, хочешь послушать один ценный стишок?

• Какой?

Когда яблочко созрело, его надобно сорвать,
Когда девушке шестнадцать... та-ра-рам-там-там-там-там.

В Манаваке все знают, что Кишка живет у Пирлов, и многие говорят, что Пирлы дураки набитые, потому что этот метис-полукровка им даже "спасибо" не скажет.