Крылья даны всем детям человеческим

Драма о расовом неравенстве, предубеждениях, трагической любви чёрного Джима Хэрриса к белой Элле Дауни.
Пьеса в двух действиях. Картины первого скачут во времени, показывая как меняется жизнь на одном-единственном перекрёстке улиц, застроенных многоквартирными домами с пожарными лестницами. Слева проживают белые, справа - цветные.
Пока ребёнок маленький, ему сложно понять непримиримую ненависть между взрослыми, это знание вместе с чувством нетерпимости приходит позже. А пока малышка Элла играет с Джимом, посылая при расставании воздушный поцелуй.
Картина первая: Куколка-Краснощечка и Джим Черный ворон - дети.
Картина вторая: прошло девять лет.
Картина третья: тот же перекрёсток пять лет спустя.
Каждый раз из окон льётся новая музыка, гужевой транспорт сменяется автомобильным, а смех на улице слышится всё реже.
"Любовь всегда светлая" - уверен Джим, пронеся чувство с той давней поры, когда ему вслед кричали: "Дурачок, Ворон. Девчоношник! В Краснощечку втрескался!" до рокового понимания: если сердце открыто для цветной любви, то разуму справится с душевными порывами бывает не под силу...
Элла и Джим пытались оставаться верными своей любви. "Я вымажу лицо ваксой — буду черной, как негритянка. А ты намажься мелом — и у тебя будет белая кожа" - говорила обезумевшая девушка. Но ни мел, ни вакса не помогут в борьбе с предубеждениями, не искоренят расовой непримиримости.
Юджин О'Нил с беспощадностью заявляет: хоть какая светлая любовь между белой и чёрным, как бы ни были они близки, а чувства долговечными, попытка убежать от человеческих классовых предрассудков, от мнения толпы невозможна.
Элла. Джим единственный белый на всем свете. Белый и добрый. А черные — вы, насквозь черные!
Миссис Хэррис. Я говорю не о том, как должно быть… Должно быть по-другому.
Белым и черным не нужно сближаться, у них разные дороги. Пусть белый идет своей дорогой, а черный — своей.
Джим. Да. Мы поняли: да мы же стыдимся самих себя. Мы трусливо убежали от трудностей, а оказалось — мы прихватили их с собой.

Осторожно, спойлеры!
Как всегда у О'Нила, очень драматично, на этот раз про любовь и расовый вопрос. Чёрный влюбился в белую, она влюбилась в него... вроде бы. В любом случае ясно, что ничего хорошего не выйдет.
Как почти всегда с пьесами, хочется увидеть это на сцене, но в данном случае не ради героев. Мне очень понравилась сценография (не уверена, что правильно называю). Как на сцене показано, что время пролетает, но жизнь не меняется. Как перекликаются песни белых и чёрных. Как комната героев ближе к финалу начинает давить на них, потолок нависать, мебель увеличиваться в размере... А сцена после свадьбы, песня, "проход сквозь строй" - по-моему, великолепно сделано! Вообще мне очень понравились описания (экспозиция?), они читаются не как указания постановщику, а как неотъемлемая часть текста, и описанное легко воображается.
Герои же не произвели на меня такого сильного впечатления. Интересно было бы взглянуть, как актриса сыграет "смену личностей" Эллы, но посочувствовать ей у меня не вышло. Джим вызывает больше симпатии, но с ним тоже что-то не то. Вот на примере его реплик, первая:

• А господь простит меня, Джим?
• Может быть. Он, может, и простит тебе то, что ты сделала мне. Может, простит мне то, что я сделал тебе. Но как он себе простит, этого я не понимаю.

  Вторая:

Первую я понимаю, вторую - абсолютно нет (меня сильно удивил такой поворот, пришлось даже перечитать сцену ещё раз).
Таким образом, пьесы О'Нила мне очень нравятся, но эта точно не попадёт в число лучших. Думаю, меня просто утомила тема расового неравенства в США. Помню, первой книгой на эту тему у меня была Синклер Льюис - Кингсблад, потомок королей , лет примерно в 13 ("Хижину дяди Тома" не читала и не хочу). Тогда это было очень сильное впечатление, но после неё было так много книг... иногда возникает ощущение, что американские проблемы мы знаем лучше наших... в общем, я устала. Понимаю, что тогда это было суперактуально, и сейчас никому не вредно прочитать, но хочется сказать как в пьесе:

Драматическая история на тему "черных и белых". Ты можешь быть всех умнее и благороднее, но если имеешь черный цвет кожи, для окружающих навсегда останешься "низшим сортом".
Любовь, казалось бы, стирает все границы. Но так ли это? Автор готов поспорить. Столкнувшись с cамым низким предательством со стороны мужчин, Элли возвращается к своей детской любви — чернокожему Джиму. Отличный вариант: всецело преданный ей благородный мужчина, у которого прекрасные возможности стать востребованным адвокатом.
Однако... Счастья нет. Ему мешает общество, которое не в силах принять, любовь к чернокожему, и сама Элли, которая не может принять, что ее чернокожий муж может оказаться в жизни успешнее, чем она сама. Лучше уж утащить его на дно, чем мучиться от черной зависти...

• А господь простит меня, Джим?
• Может быть. Он, может, и простит тебе то, что ты сделала мне. Может, простит мне то, что я сделал тебе. Но как он себе простит, этого я не понимаю.

  Юджин О’Нил – один из авторов, вошедших в мой круг чтения «за компанию». В данном случае за компанию с Теннесси Уильямсом. В одном сборнике с одноактными пьесами и совершенно безумной «Гнедигес Фройлайн» были включены и три пьесы старшего современника Уильямса О’Нила: симпатичная, но подзабытая «Анна Кристи», вхолостую выстрелившая «Страсть под вязами» и «Крылья даны всем детям человеческим». Потянуло меня на что-то романтическое, трагическое и обнадеживающее и вспомнилась пьеса с таким завораживающим названием. Вслушайтесь – оно звучит как стихи: крылья даны всем детям человеческим…

Дальше...

Я все пыталась понять, что изменилось (кроме меня самой). Эта символическая история разворачивается на перекрестке, разделяющем два квартала – черных и белых. История, старая как мир. Или во всяком случае как расизм. Черный мальчик и белая девочка любят, хотя в силу детских лет еще называют это дружбой. Каждая новая сцена, каждый последующий акт бросает нас вместе с героями на годы вперед. Плюс семь лет: они заканчивают школу – он полон мечтаний и надежд, верит, что у него получится стать по-настоящему образованным человеком, и все еще нуждается в ней. Но она с другим: ничтожным хамом, зато белым. Плюс пять лет: они снова находят дорогу друг к другу, и он даже осмеливается сделать ей предложение, которое она принимает. Романтика, казалось мне в 17-18. А любовь ли это вообще, спрашиваю я себя теперь.

Вот здесь и кроется то, что сначала показалось мне проблемой: неясность мотивов и чувств, в особенности главной героини. Она осталась одна: приятель бросил ее с ребенком, как и многих других, ребенок умер, семья от нее отвернулась. И вот появляется Джим, «самый белый из всех людей на свете». Потому что Джим это Джим? Или потому что она просто отчаянно нуждалась в поддержке?

Сцена свадьбы, такая короткая и замечательная врезалась мне в память: Джим и Элла выходят из церкви и проходят по улице, вдоль которой выстроились мрачные и безмолвные люди: с одной стороны белые, с другой – черные… Молодожены спешат прочь из этого города, из этой страны и устремляются в Париж, чуждый осуждению и предрассудкам.

Два года спустя они возвращаются домой. Франция оказалась действительно более терпимой, только вот счастья паре это не принесло. Год, проведенный заграницей в братско-сестринских отношениях, прошел благополучно, но смена формата привела к тому, что Элла замкнулась, закрылась, но не от Джима, а от всего остального мира. И это страшное, тягостное для обоих отчуждение, привело их домой, словно для того, чтобы искупить какой-то выдуманный грех, самим на себя наложить епитимью. И пусть герои рационализируют свои действия, утверждая, будто стремятся доказать всем, что не чувствуют за собой вины, что им не от чего бежать, на самом деле именно желание наказать себя, как мне кажется, ведет Эллу обратно, а за ней, разумеется, и Джима, чью любовь невозможно подвергнуть сомнению.

Уродливое (скрытое в каждом белом?) ощущение противоестественности, греховности подобных отношений корежит психику и душу Эллы. Изначально хрупкая и питаемая силами мужа, она угасает в родном Нью-Йорке и постепенно сходит с ума. Перед отчаявшимся Джимом, борющимся с собственными демонами, бедами, неуверенностью, является то любящая жена, то капризное неразумное дитя. Но все чаще видит он агрессивную расистку, выплескивающую на него свой яд, оскорбления, ярость.

Пьеса была написана в 1924 году, гораздо раньше, чем состоялся знаменитый процесс Лавинг против Виргинии, в результате которого запрет межрасовых браков признали неконституционным. Впрочем, это лишь формальная сторона. Пьеса герметична по двум причинам. Во-первых, с развитием сюжета все больше замыкается в самом себе мир главных героев: она оказывается отверженной по социальным причинам, он слишком поглощен своими стремлениями и ею, чтобы заниматься чем-то еще. После поворотного момента в их отношениях во Франции героиня сама закрывает доступ к ним внешнего мира, и основное противостояние разворачивается внутри нее самой, а не между романтическими героями и враждебным обществом. В антураже пьесы эти изменения тоже нашли отражение: мебель словно раздувается, занимая все больше места, потолок надвигается все ниже, очевидно, не хватает ни воздуха, ни пространства. Джим и сам прекрасно понимает ее чувства. На вопрос сестры, не наймет ли он белую ухаживать за своей женой, Джим отвечает отрицательно: «Элла умрет от стыда, если допустит к себе белую».

Финал ожидаемо печален, но есть в нем и светлое пятно – искренняя любовь Джима. Его заботы об Элле безграничны и бескорыстны, его любовь действительно долготерпит, ничего не требует, не ищет своего – она истинна во всех смыслах. Любовь Эллы остается под вопросом. Это скорее любовь, которая могла бы быть, могла бы расцвести, если бы ее не вытаптывали день за днем, даже без злого умысла, как тропинку,, по которой местные жители каждый божий день срезают несколько метров через газон. Рано или поздно трава в таком месте просто перестает расти, а тропинка приобретает вполне законный статус. Даже семья Джима в конце концов признает, что эта любовь есть, ведь решится на такой союз Элле было тяжелее, чем ему. Но кто знает, может, ее одиночество и отчаяние было сильнее страха перед предрассудками? Мне хочется верить в эту любовь, хотя грустно, конечно, что два человека не могли быть одинаково сильными, и на плечи одного лег весь непосильный груз и, в конечном счете, вина, мнимая или настоящая.

Пьеса посвящена расизму, расовой сегрегации. Но мы видим проблему изнутри.
На улице, разделяющей кварталы белой бедноты и черных, те и другие неплохо знают друг друга. Детям удается играть вместе, хотя школы у них раздельные. Белая Элла и черный Джим нравятся друг другу.
Время идет, и что вырастает из этих детей? Из белых-- местная шпана и полубандиты, Элла, связавшись с одним из них и брошенная им, теряет поддержку семейства и работает на фабрике-- судьба ее решена, никто на ней не женится.
Тут она встречается с хорошо одетым Джимом, который все также боготворит ее. Он готов спасти ее, жениться на ней-- а она так устала, так измучена предложениями сутенеров, что соглашается.
Вообще-то, немыслимый по тем временам брак. Вряд ли возможный-- да кто их поженит? Они не только становятся изгоями для обеих рас-- их могли просто убить, например. Вот позже лет на 30-40 такой брак был бы возможен ( время написания-- 1924 г.).
Тем не менее, они женятся и уезжают на два года во Францию, где такие браки никого не удивляют ( опять же, колонии были освобождены гораздо позже, и поток темнокожих, имея все гражданские права, устремился в Европу позже.)
Но оставим нестыковки.
Что меня поразило в этой пьесе и на чем сосредоточен автор-- так это то, что мало того черных и белых разделили и первые ущемлены в правах-- межрасовые распри у них в крови.
Белая женщина, для которой дотронуться до негра-- это бесчестье, никогда не сможет его любить и быть с ним. Он-- человек второго сорта, его место внизу иерархической лестницы, среди прислуги, а не возле нее, хотя она необразованна, едва закончила школу. А Джим умен, он пытается поступить на юридический-- конечно, его раз за разом не принимают-- нечего ему делать среди белых.
Она так боится, что он поступит, что окажется выше ее, что готова убить его в этом случае. Глубокая неприязнь, неуважение, врожденное презрение, ненависть к черному раздирают ее на части. И в тоже время она зависит от него-- у нее никого нет, и денег нет тоже, и по-своему привязана к нему.
Никто их не преследует, Элла просто не выходит из дома в цветном квартале, это ее собственные мысли разъедают ее, не давая жить и доводят до сумасшествия. Она срывается: " Проклятый черномазый!" -- и ничего не может с собой сделать...
В конце она совсем плоха психически, Джим тоже измучен и не хочет жить.

В пьесе показано, что не расизм на улицах, а внутреннее неприятие героини приводит , фактически, к трагедии.