Бремя страстей человеческих

Роман большой, щедрый на подробности и детальные описания, тем не менее прочитался чрезвычайно легко: язык у Моэма безыскусный, приятный, не требуется никакого усилия, чтобы понять, что автор хочет сказать и зачем. Достоинство это или недостаток?..
Наиболее ярким моментом показался в нем ковёр поэта Кроншоу. Главному герою предлагается сделать выводы о смысле жизни, просто рассматривая этот предмет. Такой, нетривиальный в начале прошлого века, но весьма истерзанный современной масс-культурой метод, чтобы достигнуть Просветления - напомнил мне Кунг-фу Панду и, видимо, так и останется в виде визитной карточки этого романа, как назойливый мотив, от которого не избавишься. Жаль! Этому роману следовало бы запомниться чем-то другим.
Например, дикой историей с Милдред. Давая роману хлёсткое название "Бремя страстей человеческих", Моэм имел в виду преимущественно любовь. Именно одержимость желанием, "неподвластным рассудку", посвящена эта сюжетная линия. Герой любит свою Милдред, что бы та ни делала, кем бы ни была. Собственно, ничего в этом особенного сегодня нет. "Френдзона" - штука беспощадная, описана многократно как литературным, так и площадным языком. Обычно жертвой показан мужчина, именно его очевидное унижение, алогичное великодушие интересуют автора. Моэму удалось показать, какой непоправимый ущерб наносит феномен второй стороне, женщине. Рабское поклонение развращает! Допускать отношения с человеком, который тебе неприятен, из каких бы то ни было соображений - первый шаг к проституции. Моэм ясно и недвусмысленно показывает это. Сперва решила, эту книгу стоит давать юным самоуверенным девочкам, считающим, что могут без последствий помыкать очарованными мальчиками, которые им противны. Потом поняла: глупости! Такие девочки не читают книжки. Хотя...
Автор и касается других сил, раздирающих и мотивирующих личность. Вера, жажда наживы, стремление к знаниям и желание понять свою роль в структуре мироздания - все эти неукротимые "стихии духа" присутствует, хочешь - любуйся, хочешь- осуждай. Чрезвычайно интересен момент, когда герой перестал верить в Бога. Неужто так бывает? Р-раз - и свободен? То был, конечно, маленький финальный шаг долгого пути, но когда Кэри осознаёт, что это произошло, я, честное слово, разволновалась, как будто он в меня перестал верить.
Читая об акушерской практике героя, вспомнила Вересаева. А наблюдая за работой Кэри в магазине, заметила, как мимо него пробегала Дениза Бодю, героиня Золя.
Словом, неплохо! Потом мне рассказали, что Моэм позже значительно сократил "Бремя страстей..." По-моему, зря. Я за свободу писать столько, сколько потребуется. Если хочется сообщить читателю, что парочка остановится именно на Джон-стрит, что герой, прежде чем пойти в театр, поужинал, что четверть не причастных к судьбе главного героя студентов-медиков решила сменить профессию, значит, так тому и быть! Пусть книги пишутся своим таинственным, волшебным образом - и пусть малозначительные эпизоды находят тех, кто замрёт над ними в изумлении.

Лично для меня "Бремя страстей человеческих" стало самым масштабным, но отнюдь не самым любимым произведением Моэма. Ничего не поделаешь, но такого восторга как прочитанные раньше "Луна и грош" , "Острие бритвы" и "Театр" "Бремя..." не вызвало. Видимо на то оно и бремя...

Но это отнюдь не означает, что роман не заслуживает прочтения. Еще и как заслуживает, несмотря даже на свою объемность, без малого 700 страниц. Ведь у Моэма все-таки главное - это далеко не экшен и головоломные кульбиты в личной жизни героев, а тот самый пресловутый психологизм, без которого его великолепные произведения заслуженно лежали бы на одной полке с розовыми девачковыми покетбуками.

Филипп - колченогий сирота, отданный после смерти матери на воспитание строгому дядюшке священнику. "Бремя..." - это дотошно выписанная история его взросления, причем не сколько физического, сколько психологического. Ведь, что ни говори, далеко не сразу после заветного совершеннолетия нам дано стать действительно взрослыми, способными осознать, чего мы хотим от жизни и какую ответственность мы готовы взять на себя за свои казалось бы невинные шалости.

Путь Филиппа к взрослости - это поиски себя самого, своего жизненного пути и смысла своей жизни. И рано или поздно любой читатель наверняка начнет узнавать в Филиппе себя. Ошибки своих 20 лет. Заблуждения и сумасшедшие надежды, свойственные только 17-летним. Безалаберность, которой, казалось бы уже и не должно быть в 25, но она все равно есть. И безнадежную, глупую, разрушающую все юношескую любовь, оглядываясь на которую ловишь себя на мысли: "Слава Богу, что не сбылось".

Очень хороший роман о том, как мы все заблуждаемся, думая, что смысл жизни - это нечто возвышенное и эфемерное.

079/300

Очень раздражал Филип. Злил.
Не понимаю его.
Какой то эгоист до мозга костей. Вроде бы вырос сиротой, но так черств к тётке, которая искренне любила его. Перешагнул через неё и все.
Первая женщина небрежно брошена. Потом влюблённость в него юной художницы, которую он не заметил. Потом эта его нелепая, непонятная страсть к Мердит. Эти унизительные качели в отношениях с ней в полкниги Ни капли гордости. В промежутке опять брошенная женщина, которая влюбилась в него, и с которой он отогрелся и ожил. И наконец, Салли. Воспользовался юностью и невинностью дочери единственных друзей, которые спасли его в трудные времена и эти рассуждения : "знала на что идёт." Тьфу.
Не знаю, уж как он духовно вырос. Но не любил он ни разу. Равнодушен ко всем.
Сколько лет уже прошло после издания романа, а как до сих пор популярна(а в последнее время особенно) тема поиска себя, смысла жизни и избрание пути, который не погружал бы в пучину безысходности и скуки.
В целом, от романа у меня осталось горькое послевкусие. Описание безнадеги бедноты оставило несколько депрессивное настроение.
Но когда после прочтения книги не один месяц спустя возвращаешься к героям, крутишь в голове ситуации - значит книга удалалась на все 100%.

Конечно, ничего нового я про эту книгу сказать не смогу. Тут уже столько всего написано-переписано, что вряд ли моя рецензия может быть для кого-то полезной.
Скажу, однако, пару слов.
Конечно, это чудесное произведение! Совершенно продуманное, легко читаемое (не смотря на приличный объем), очень глубокомысленное и жизненное.
Проживая жизнь с Филипом от его рождения и до зрелого возраста, мы изучаем его характер, сочувствуем его лишениям, сопереживаем несчастной любви...Интересно было изучить психологию молодого человека, то, как он смотрит на женщин и какие эмоции испытывает.
Самым волнующим лично для меня была линия его взаимоотношений с Милдред. Сразу вспомнилось гениальное от Александра Сергеевича:

Я очень долго возмущалась, как можно так слепо и безумно любить человека, который откровенно тебя ненавидит. Как можно так себя унижать?! Это действительно больная любовь. Слепая и безнадежная.

Я, конечно, с этим категорически не согласна, однако, не исключаю, что в жизни бывает и такое...
Очень горько было читать про то, с чем пришлось столкнуться Филипу на черте бедности и как жестоко с ним обошелся дядя, не смотря на свою глубокую религиозность.
Ну и было очень обидно за Нору - она такого отношения к себе точно не заслужила.
В общем, роман очень понравился! Рекомендую! Буду Моэма читать еще!
P.S. Слушала книгу в исполнении Ильи Прудовского - очень понравилось! Легко и непринужденно! Бальзам для моих ушей :)

Эта книга шла у меня очень долго. И не потому что большая, а потому что местами я готова была проклинать Моэма, и на это есть ряд отдельных причин.

Во-первых, это затянутость романа. Сам Моэм признался, что специально добавил многие главы только ради увеличения объема. Часто эти главы не несли никакой смысловой нагрузки, и проходить через тернии резины было, ну, очень неприятно.

Во-вторых, Филип. Знали бы вы, как, бывало, он меня бесил! Для калеки-сироты он оказался очень капризным: закатал истерику из-за того, что не хочет доучиваться последний год в школе, захотел стать юристом - его не взяли - опечалился, попытался стать бухгалтером - не нравится, не буду. Выпросил у тети последние деньги, поехал во Францию учиться на художника - не понравилось, видите ли, что из него не получится гения и отказался от искусства, думая что совершает благородную жертву. Дядюшка у Филипа не из самых милых людей, но как же он был прав, называя своего племянника слабовольным и расточительным, и я прекрасно его понимаю, когда в будущем он решил не помогать Филипу материально. В конце концов, главный герой решает пойти по стопам покойного отца и посвятить себя медицине. Однако и тут стоит отметить, что он делает это не потому, что чувствует призвание, не потому что ему так хочется спасать людей, но потому что больше ему нигде ничто не светит. Смирение поможет ему завершить это дело до конца, но до этого момента - целый роман.

Это все, что касается жизненного призвания. Но ведь еще были и романы. Но об этом отдельно.

Мисс Уилкинсон. Первый опыт Филипа. Он знакомится с ней в доме своих дяди и тети. Эта женщина, годящаяся ему в матери, олицетворяет собой полный спектр комплексов незамужних стареющих женщин. Она наряжается в яркие платьица, штукатурится, жеманится и флиртует, однако на поверку всегда оказывается, что за этими платьицами прячутся некрасивые ляжки и обвислые формы, под штукатуркой - страшное лицо, а за вульгарной веселостью кроется грусть и тоска одиночества. Таких женщин легко завоевать, использовать, но бросить их - целое испытание, потому что они уже любят, всеми членами и всей душой. Не удивительно, что Филипу было так трудно от нее отделаться: он не любил ее, была страсть, но она прошла, а ее слезы все равно вызывали жалость в сердце молодого человека, и поэтому единственным выходом для него было порвать с ней на расстоянии, что он и сделал.

Фанни Прайс. Тут мало что можно сказать. Здесь не пахнуло ни любовью, ни страстью. По крайней мере, со стороны Филипа. Фанни - невежественная художница, уверенная, что у нее есть талант. Любая критика для нее - уверенность, что ее работ еще не достал своей черед. Типичная логика человека искусства: не любите мои работы - значит мой гений опередил ваше время, обо мне еще заговорят в будущем! С другой стороны, она как маленький ребенок, который терпит насмешки от других детей. Она боится быть доброй и отзывчивой. Даже от Филипа, который с ней добр, и в которого она влюблена, она ждет подвоха. Большей трагичности этому персонажу добавляет ее бедность и голод, который вынуждает ее покончить с собой, перед чем она решается отправить Филипу любовную записку.

Милдред. Вот тут для Филипа настало сложное испытание. Причем испытание в три уровня. Первый уровень - страсть, второй - боль, третье - охлаждение и долгожданное возвращение разумных действий. Вот еще одна причина, за что можно ненавидеть Филипа: зачем себя так мучить!? Милдред - глупая и холодная женщина, в ней нет ничего привлекательного - ни во внешности, ни в характере - она примитивна и горда, или, точнее, примитивно горда. Она никогда не выражала удовольствия к чему-либо, и всегда вела себя так, как будто делала бедному Филипу услугу, проводя с ним время. Ей нравится шикарная жизнь, она всегда высмеивает тех, кто сидит в театре в партере, а не в ложе, или, когда кто-то сидит в ресторане за столиками на балконе, хотя сама она из очень низкого среднего класса, а всей роскоши обязана деньгам Филипа. Она ненавидит работать. Ей нравятся красивые мужчины. Можно ли сказать, что с Филипом ее связывали только деньги и обоюдная договоренность? Все же я не могу этого сказать. Несмотря на то, что Милдред - дура и стерва, мне кажется, что она испытывала добрые чувства к Филипу. Бывали у нее истерические нападки, когда она называла его уродом и калекой, когда она перевернула его квартиру вверх дном, раскидав все его вещи (а некоторые и уничтожив), но все же она питала к нему что-то. Это не было любовью, но чувство Милдред могло бы в нее перерасти, если бы не ее скверная гордость и ненужное самолюбие. В заключение хочу сказать, что, как мне кажется, Милдред всегда будет некой слабостью Филипа. Всегда, даже через много-много лет, находя в толпе девушку, похожую на Милдред, он с дрожью в сердце подойдет к ней и, узнав, что это была не она, почувствует некую тоску.

Нора Несбит. Очень милая, позитивная девушка, которая, несмотря на то, что порой имеет материальные проблемы, не перестает верить в себя и жизнь. Ее философия проста: "Живи днем". По своей глупости Филип упустил эту женщину, а ведь как он мог быть с нею счастлив!

Салли Ательни. Здесь мне бы хотелось поговорить не о девушке, но о самом Филипе, о его осознании, что же есть смысл жизни, о том, как он пришел к выводу, который, наконец, подарил ему счастье - и все это после того, как он влюбился в Салли. Филип сделал немало заключений: что физическое уродство, из-за которого Филип себя ненавидел, вовсе не постыдно - каждый человек ущербен, но кто-то физически, а кто-то - духовно. Что все, о чем нам говорят интеллектуальные книги - чушь: не нужно расти гением, растрачивать всю свою жизнь на то, чтобы стать кем-то - главное любить и быть любимым. Книга заканчивается очень жизнеутверждающе. Возможно, кого-то это расстроит - люди любят трагедии. Но лично меня такой конец просто спас.

Это очень долгая и больная книга. Но она того стоит.

P.S.: Благодарю за внимание, сэр.

Монументальный роман Сомерсета Моэма описывает от самого рождения жизнь молодого человека по имени Филип Кэри. Мне немного страшно было браться за чтение этой книги из-за ее толщины. Ведь если книга будет тяжело читаться, в ней можно утонуть на месяц, если не больше. Но, к счастью, книга мне очень понравилась и читалась не так медленно, как я опасалась.
Ребенком Филип лишился сначала отца, а затем и матери. Его воспитывал дядя-священник. Ребенку не хватало заботы и душевного тепла. Думаю, именно по этой причине он стал, с одной стороны, таким ранимым, а с другой – привязчивым к людям и зависимым от чужого мнения. С одной стороны, Филип очень сопротивлялся давлению на себя со стороны родственника, а с другой – сам не мог решить, чего же он хочет. Дядя отдал мальчика в школу-пансион, в надежде на то, что в будущем он тоже станет священником. Но столкнувшись поближе с этой средой, двуличием преподавателей и жестокостью других учеников, Филип воспротивился этому желанию дяди. Он решает стать художником, и едет в Париж учиться этому ремеслу. Та часть книги, где Филип жил в Париже и учился на художника, вращался в среде начинающих и прославленных живописцев, стала для меня любимой в книге. Мне всегда нравились книги, где описывалась среда творческих людей в Париже. Но, к сожалению, и здесь Филип надолго не задержался. Честно говоря, его расхлябанность и неумение ни одно дело довести до конца, жизнь так, будто в запасе у него бесконечное количество времени и денег, меня здорово раздражали. И это только усилилось после появления в жизни Филипа Милдред. Честно говоря, его чувства к ней так и остались за гранью моего понимания. Ведь до этого он и более хороших девушек очень строго судил, выискивая у каждой какие-нибудь недостатки. Все пороки Милдред он тоже видел, что не мешало ему раз за разом наступать все на те же грабли. Видимо, когда так долго делаешь глупость, тяжело признаться, что был не прав, оставить все усилия и все бросить. Особенно, когда постоянно появляется призрачная надежда все исправить.
Приятно, что после финальных испытаний герой все же нашел мир в своей душе, и смог примириться с собой и найти свое место в жизни.

Ох, если бы я не заявила этот роман в "Борцов с долгостроем", читала бы я его долго. А так волшебный пендель заставлял ограничиться ноябрём. Ничего от романа вообще не ждала. Давным-давно читала у Моэма "Падение Эдварда Барнарда", но впечатлений никаких не осталось. Вот недостаток лени к написанию рецензий. Потом узнала об участии Моэма в делах разведки, что отдалило желание его читать.
Ожидала красивого классического языка и наслаждения работой одного из лучших чтецов - Сергея Чонишвили. Оба пункта верны. Язык перевода прекрасен, эмоционален, чтец безупречен. Зато сюжет и главный герой, а точнее, злоба главного героя на жизнь и окружающих, подпортили кайф. В первой половине романа диалогов было мало, что не давало чтецу развернуться. Заскучав на переливаниях и философствованиях, актёр оторвался по полной с появлением Милдрет. Доброты в сюжете не прибавилось, и оставалось ржать над обиженным жеманным голоском героини как будто с надутыми губами.
Весь роман - это жизнь хромого от рождения сироты Филипа Кэри. Вот интересно, это сами владельцы имени или фамилии Филипп решают, писать ли любителя лошадей с одной п или с двумя? Тут Филип с одной. Кэри теряет мать в девятилетнем возрасте, а отца полугодом раньше. Но такое ощущение, пока автор не уточнил возраст мальчика, что ему 3 или 4 года от силы. От отца у ребёнка вообще никаких воспоминаний. Затем Филип живёт у дяди священника и поступает в подготовительную школу. Моэм как будто забывает, что надо писать о детях, и ударяется в воспоминания о своей крутой привилегированной королевской школе в Кентербери. Добрую четверть романа второстепенные персонажи забивают схематичного Филипа. Выпускник одной из лучших и старейших школ Англии плохо считает, не знает немецкого, французский поверхностно, а химии с физикой у него вообще не было. Школа ограничивалась сочинениями по английскому, латынью, греческим и спортом. И после подобного образования аристократы толпой шли в юристы и военные? Ах, да, в круге ровни Филипу врачи и инженеры не считались джентльменами. Очень странное и однобокое образование, или Моэм криво его описал.
В Германии и Франции Филип продолжает злобствовать. Скоро мне это надоело, и я полезла в рецензии. Краткое просветление у персонажа наступило после смерти Фанни, но ненадолго. Злоба, обсирание вчерашних друзей вернулись с возвращением в Англию. Удивительно было, как сверхлогичный Филип проваливался по математике, биологии, анатомии и химии и хоть чему-то научился в художественной студии. Если правда, что красота в глазах смотрящего, то художник Филип не видел этой красоты до трёх четвертей романа. Он только пользовался другими людьми, отбрасывал реально хороших друзей, пытавшихся ему помогать, выискивал в каждом человеке самое дурное и давил на эту кнопку при каждом удобном случае. Ничего красивого в людях не видел, особенно в женщинах. Остальные персонажи-мужчины присоединялись в хор высмеивателей и унижателей женщин. Я прямо-таки забила цитатками наш командный чатик. Подобный беспросвет очень угнетает.
Так вот, начиталась я рецензий после захлёбывания в зловонной душонке Филипа и удивлялась, с чего же это рецензенты считают его добрейшим и тонко чувствующим милягой. Прочла я про четыре круга отношений Филипа с Милдрет и довела себя до предвкушения злорадства. Скорее бы уже жизнь как следует его стукнула, может, с небес на землю грохнется... Поначалу сама же Милдрет отваживала Филипа и правильно делала. Классовые перегородки толстые, а предрассудки ещё толще, да и уровень образования, точнее, недалёкости Милдрет ставил между ними барьер непонимания. Однако, Моэм решил как следует помучить Филипа, наградив его манией к Милдрет. Ждать позитивных просветов стало невыносимо. Но один случился с Норой, а другой - уже побольше - с описанием учёбы на медика и работы в больнице. Чувствовалось, что автор знает врачебную тему изнутри. Реально интересными были только эпизоды о врачах, размышления о творчестве Эль Греко и, когда ФИлип изображал из себя кактус (наблюдателя) и не отсвечивал. Изрядная часть романа посвящена жизни Филипа в Париже и его учёбе в художественной студии, но там мысли о творчестве смутные, пропитанные злобой и завистью. За светлые эпизоды и биографии некоторых персонажей, оформленные в рассказы, поставила бы 10, но за остальное... Не знаю, многих ли читателей отпугнула первая половина романа. Хорошо, если предостерегла кого-нибудь от ошибок категоричной юности, но в школьные годы я бы не прорвалась через мутнейший поток оскорблений и унижений. Тогда я была чувствительней.
Только попав в отчаянную нужду Филип очеловечился и одинокому поэту-алкоголику он реально помог. Не всегда понимаю английский юмор, особенно унижающий, больше люблю высмеивание в ситуациях и речевом поведении, как в эпизоде с критиком и лавровым венком. Вот это было тонко и достойно.
В финальный поворот не поверила. Слишком в угоду автору швыряло Филипа на последних 10-15 страницах в эмоциях и желаниях. Финал как бы перечёркивает всю последнюю четверть романа. Это же не барчук студент из "Ямы" Куприна, а будто бы изрядно побитый тридцатилетний человек, наконец-то получивший диплом врача. Опять у него взыграло, вопрос: надолго ли?..
P.S. Торжественно-тяжеловесное название, как раз привлекающее к роману своим стилем, объясняется очернением благородных порывов героя. Озлобившаяся душа смотрит на мир через угольные очки.
И пример перед Филипом был наиярчайший - его дядя священник, не понявший и душой не прочувствовавший проповедуемой им религии. Заповедь про ближних - это не про него. Перед смертью просто так гонял туда-сюда сиделку, постороннюю женщину, а про самоотверженность тёти Луизы лучше промолчу.

Значительную часть книги меня мучил вопрос – где заявленные страсти? где бремя их? При всех тяготах, выпавших на долю Филипа с раннего детства – сиротство, отсутствие семейного тепла и любви, хромота и вызванные ею насмешки окружающих, попытки творческого и профессионального самоопределения – главный герой в своих жизненных метаниях довольно сдержанно себя ведет. В самые тяжелые моменты безденежья, нищеты, отсутствия ориентиров про Филипа не скажешь, что он живет и чувствует «на разрыв аорты»; поэтому когда Моэм высказался о своем герое «Филип любил жизнь», меня это здорово удивило: при всем множестве характеристик, какими можно наделить персонажа, такая точно не придет в голову в первую очередь.

Единственное собственное убеждение Филипа – что он калека. Остальные предпочтения и идеи главный герой перенял у своего окружения. Естественно, со временем окружение меняется, принципы и убеждения пересматриваются, одни друзья остаются в прошлом, на смену им приходят другие, которые оказывают свое влияние на Филипа, его жизненные приоритеты. И даже появление Милдред не избавляет меня от этого впечатления: Милдред, так же как и вкусы в живописи и литературе, как и отношение к конкретным людям, позаимствована Филипом у своего приятеля; мне кажется, если бы друг не стал восхищаться девушкой и не вынудил Кэри обратить на нее внимание, вполне возможно эта встреча не стала бы знаковой в жизни молодого человека.

То, что на пути взросления мы многое перенимаем от своих близких, бываем наивны, доверчивы, это закономерный процесс становления личности. Другое дело, что внутреннего стержня, личности я в Филипе не увидела, и не могу уверенно сказать, что его финальное преображение было последним и определяющим. Вполне возможно, что когда эмоции улягутся и новизна пройдет, ему снова покажется, что хорошо там, где нас нет. Но теперь он в ином положении, сродни положению своего будущего тестя Ательни, который чудит, но чудит под чутким присмотром супруги, ровно в тех рамках, которые позволят избежать неприятных последствий. И это для Филипа точно не худший вариант: уж лучше быть под присмотром такой, как Салли, чем под присмотром такой, как Милдред.