Просительницы

ДАНАЙ: Чиста ли пти­ца, что на птиц охо­тит­ся?
Так неуже­ли чист насиль­ник, взду­мав­ший
Дочь у отца похи­тить? Кто отва­жит­ся
На это, вино­ва­тым и в Аид при­дет.
Ведь даже там, я слы­шал, над зло­де­я­ми
Зевс пре­ис­под­ней свой послед­ний суд вер­шит.

- За мно­го­сло­вье жен­щин поде­лом бра­нят.

- Буй­ных безум­цев жалит бодец
Стра­сти без про­ма­ха. Их посра­мит,
Их оду­ра­чит Ата.

[ПРИМЕЧ. Ата — у Гоме­ра дочь Зев­са, боги­ня бед­ст­вий. Ослеп­ляя разум, она вовле­ка­ет людей в без­рас­суд­ные поступ­ки].

- Так взгля­ни же на дер­зость люд­скую, бог!
Этот юный, цве­ту­щий род
Поры­ва­ет­ся упря­мо
С кро­вью род­ной семя сме­шать.

- Низ­вер­гая с высо­кой баш­ни надежд
Обре­чен­но­го пра­ху, Зевс
Без труда и без уси­лий
Пра­вит свой суд, кару вер­шит.
Все, что замыс­лит гор­ний пре­стол,
Сра­зу сбы­ва­ет­ся. Воля его
Дол­гих не зна­ет сро­ков.

- Не пошат­нуть, не рас­стро­ить, нет,
Дела, кото­рое Зевс ведет
Власт­но и твер­до к желан­ной цели,
Хоть и кро­меш­ною тьмой
Скры­ты пути, пово­роты, тро­пы
Зев­со­вой мыс­ли от глаз люд­ских.

- Зев­со­ва воля, она все­гда
Неуло­ви­ма, непо­сти­жи­ма,
Но и во мра­ке ноч­ном
Чер­ной судь­бы перед взо­ром смерт­ных
Све­то­чем ярким горит она!

ДАНАИДЫ:
К вам я, хра­ни­те­ли пра­ва, роди­мые боги, взы­ваю!
Вы не дади­те, о нет, без­за­ко­нью свер­шить­ся.
Вам нена­вист­ны гру­бость и наг­лость,
Вам свадь­бы чистые милы.
Даже уста­ло­му бег­ле­цу
С поля боя ты опо­ра
И убе­жи­ще, алтарь!

Данаиды: Защи­тят ли здесь
Нас, бег­ля­нок из туман­ной
Из Еги­пет­ской зем­ли?

ДАНАИДЫ: Нам выпал удел изгнан­ниц.
Нет, ужас нас гонит, стра­шит нас брак
С сыно­вья­ми Егип­та, с близ­кой род­ней
Бого­мерз­кий союз.