Солнце и сталь

"Солнце и сталь" во многом прямолинейная исповедь Мисимы, освещающая его путь, начиная с раннего детства, к философии эстетики смерти и познанию высшей красоты путем разрушения классического совершенства. Наиболее близко эта тема уже поднималась Мисимой в его "Исповеди маски", но теперь, видимо, испытывая необходимость в прямом выражении своих мыслей, они не заключены в художественный сюжет, а изложены в форме достаточно "сухого" эссе.

Иногда складывается впечатление, что Мисима собственноручно превратил свою жизнь в произведение искусства. Его, иногда кажущееся преувеличенным, Слово, не расходится с Действием, он сам живое воплощение своих идей. Путем долгих тренировок, увлечения культуризмом и традиционными боевыми искусствами, с помощью Солнца и Стали, он создал себя сам - превратил свое слабое тело в идеальную натуру для античной скульптуры. Какая ирония, превратить свое тело в храм и самому так безжалостно его уничтожить ...

Но чего бы стоила обложка без не менее крепкого содержания? На наковальне векового "Хагакурэ", Мисима выковал свой дух воина, самурая ХХ века и история лишний раз доказала, что увы, этому сословию, каким оно было представлено в национальном искусстве, нет места в современном мире. У Тадао Сато можно встретить упоминание о том, что образ самурая во многом идиллическое преувеличение, основанное на героических старинных новеллах, воспевающие долг и честь вассала:
«Искажение истины, убеждение в непогрешимости старого рыцарства идет от японской системы образования, которая со времен Реставрации Мэйдзи 1868 года во многом формировалась выходцами из среды самураев. Они всячески поддерживали иллюзию, что все духовные ценности и добродетели эпохи феодализма были исключительной монополией воинского сословия».

"Жилы и мускулы - молитв верней". (Маяк)

Начала читать это эссе после того, как наткнулась на статью о Мисиме, в которой мое жгучее внимание привлекло описание его фанатизма по отношению к телесному совершенствованию и физическим нагрузкам. Дело в том, что я сейчас пребываю в похожем состоянии и увлеченно погружаю свое тело в различные физические занятия, позволяя им трансформировать его, подобно тому, как волны обтесывают каменную глыбу, постепенно придавая ей форму и оттачивая черты.

(статья полностью - https://www.peremeny.ru/column/view/1092/)

Жму руку. Мужик. Понимает.
Однако, не смотря на близость мне некоторых мыслей, отраженных в этом эссе, внутренний мир Мисимы остался для меня слишком чужим, отгороженным, а его сознание - слишком герметичным, исключающим возможность глубокой эмпатии.

Не могу не отметить его превосходную метафору о человеке, который познает Слово раньше, чем Тело. Слова, подобно термитам, разъедают и обгладывают древо духа.

Эта ситуация может быть знакома многим, вскормившимся на молоке Слов.
И когда эти маленькие эфемерные паразиты отрывают человека от мира материи настолько, что, кажется, пуповина, связывающая его с физическим реальным миром, истончилась и вот-вот оборвется, единственный способ вернуть баланс в свое мироздание - предать Слово анафеме (по крайней мере, на время), и беззаветно отдаться служению Телу.

Статья любопытна, если у вас имеются какие-то внутренние пересечения с путем Мисимы. Но в общем, повторюсь, описанный им опыт ощущается весьма герметичным и, пожалуй, не таким исключительным, как ему казалось.

Субъективная оценка.

Как-то я завис на Мисиме. После тетралогии «Море изобилия» добрался на Яндексе до аудиоверсии его эссе "Солнце и сталь". Бросить хотелось после первой же части (главы). Но т.к. произведение довольно короткое, прослушал до конца - чтобы, вероятно, забыть о нем навсегда и больше не вспоминать.

Если в художественных произведениях Мисимы его, на мой вкус, бредовая философия и рассуждения о смерти перекрываются сюжетом, то здесь только она и ничего более. Для меня этот текст стал одним из примеров того, как можно, на своем родном языке, понимать каждое слово и не понимать структуры и общего смысла. А перевод такого текста - просто подвиг, надо думать.

Какие-то сбивчивые рассуждения о словах, корродирующем влиянии слова на дух, различии философии слова и тела, необходимости подчеркнуть красоту слова красотой тела и красоте смерти красивого тела.