Орфей

На волне желания почитать пьесы и на основе постоянной любви к мифу об Орфее и Эвридике я познакомилась с творчеством Жана Кокто.

Жан Кокто - мультиуниверсальный человек-оркестр. Он и писатель, и поэт, и драматург, и художник, и сценарист, и кинорежиссёр. Поэтому сам пьесу написал, сам сценарий для кино переписал, сам экранизацию снял. Но о фильме позже.

В пьесе иронично и абсурдно сказывается и перекладывается миф об Орфее, что видно и из названия. Лошадь вместо музы сбивает творца с пути и вносит разлад в его семью. (Кстати, в ещё одном фильме Кокто - «Завещение Орфея» - лошади тоже причиняли боль творцу).

А дальше - сочетание мифологического сюжета, чувства юмора автора и славы Орфея начинает подсвечивать пороки толпы, пока главный герой ищет дорогу к исправлению. И поиски его подольше и даже психологичнее будут, чем у тёзки из мифов.

Великое мастерство выписывания абсурда - когда смешно до слёз, но и наталкивает на размышления тоже до слёз. Так нереально, но так правдиво.

А какой финальный твист подготовил Жан Кокто! Неповторимый и только в пьесе (фильм его не повторил)! Просто 10 голов (голова, не гол) из 10!

Эта пьеса совсем непохожа на экранизацию. Даже удивительно, как автор переделал пьесу для кино, что я ее не узнала.
Но тончайшего стеба и здесь полно.
Эвридика - жена Орфея, ради замужества она перестала так часто встречаться со своими подругами-вакханками и те ее отравили. А муза Орфея - лошадь. Ну жена-отдельно, муза -отдельно.
Смерть в розовом платье. А кто сказал, что смерть - это нечто с косой?
В пьесе нет потрясающей реплики:

• Вы идете за Смертью или за Эвридикой

И монолога Этербиза нет.
Об Этербизе отдельный разговор, как Франсуа Перье мне в фильме нравился, так в пьесе он лишен обаяния.
А финал пьесы порадовал. Говорящая голова Орфея и комиссар полиции. Я посмеялась

Очаровательная, остроумная небольшая пьеса. Миф об Орфее и Эвридике на современный лад. Орфей и Эвридика живут во Франции, в небольшой квартирке, ведут супружеские перепалки, иногда ревнуют друг друга, Орфей переключает свое внимание на новую музу - Лошадь. Эвридика бьет стекла, чтоб приходил молодой и красивый Стекольщик. Но вот Эвридику отравили, и есть возможность Орфею вырвать ее из царства мертвых, с условием не смотреть на нее, что всем известно. В оригинале Орфей не выдержал и оглянулся еще в Аду. Кокто предлагает вариант, когда оба вышли из Ада. Как теперь жить, если посмотреть на жену - опасно для ее жизни? Орфей поступил весьма оригинально и нашел наилучший выход.

Очень любопытная и необычная пьеса, как и все у Кокто. Мне кажется, обязательно надо и читать пьесу, и смотреть кино, потому что они, разделенные 25-летним перерывом и относящиеся к различным жанрам, все же здорово дополняют друг друга. Как совершенно ясно из названия, это версия греческого мифа об Орфее, который спускеается в преисподнюю за своей женой. Пьеса кажется более абсурдной (чего только стоит отрезанная голова Орфея, выдаваемая за его бюст работы известного скульптора), кино - более лирическим, хотя и в нем присутсвует изрядная доля абсурда (трибунал в Зоне). Завораживающе прекрасные и печальные (хотя во многом tongue in a cheek - написанные с изрядной долей юмора) образы Смерти и ее ангелов. В фильме особенно очевидно, что погибшие поэты и влюбленные становятся ангелами Смерти... Красивая и грустная сказка.

Осовремененный древнегреческий миф под пером «волшебника» Кокто стал выразителем его идей – поэт и успех, поэт и толпа, поэт и смерть. Но пьеса показалась мне недокрученной, не такой глубокой, как фильм 1949 г. (за это время в жизни Кокто многое произойдёт, в том числе и встреча с главной музой). Здесь больше абсурда, чем тонкой поэтики, уносящей ввысь.
Здесь ангел-хранитель приходит под видом стекольщика, а Смерть – не старуха с косой, а молодая модная дама, которая работает как хирург, здесь ещё нет любви, связавшей её с поэтом. От пары Орфей и Эвридика не осталось ничего романтического – они постоянно препираются, ругаются, но и спасают друг друга. Орфей мечтает о славе, он эгоистичен и самолюбив, и испытание Смертью, кажется, его ничему не научило.
Место белого коня, посланника потустороннего мира, диктующего главному герою гениальные строки, а на деле пророческие и обманные, занял сам Орфей. Он же – Жан Кокто. Поэт – не просто человек, ему открыто неподвластное, он умеет проходить сквозь зеркала.

Древнегреческий сюжет о певце Орфее и его жене Эвридике прочно врос корнями в мировую культуру и на протяжении уже многих столетий продолжает оставаться своеобразным родником, в котором писатели, музыканты, художники черпают вдохновение. Сам Орфей, вошедший с помощью своей музыки в царство мертвых, стал символом искусства и служителя искусства. Темы любви и поэзии, соединяясь, трансформировались в различных произведениях и обретали новые подчас неожиданные смыслы.

Не обошел стороной этот миф и Жан Кокто, известный поклонник античной тематики. Кокто — фигура знаковая, символическая во французской культуре, оказавшая огромное влияние на искусство первой половины XX века. Кокто был и поэтом, и драматургом, и художником, и режиссёром. Эксцентричный эстет, он являлся личностью очень противоречивой, но яркой, подарившей вдохновение многим другим деятелям культуры, один из самых известных — Жан Маре.

Произведения Кокто — это и абсурдность сюжетов, и точность психологических образов, и лаконичность в стиле, и глубина исследуемых проблем. Избирая для пьесы античный сюжет, Кокто трансформирует его в деталях и придает ему сюрреалистические черты, черты одновременно буффонады, мелодрамы и трагедии. Но обо всем по порядку.

В пьесе соединяются мифологическое и историческое время. С одной стороны, легендарные герои Орфей и Эвридика, вакханки, ангел-хранитель Эртебиз и сама Смерть — образ в высшей степени вечный. С другой стороны, ангел притворяется стекольщиком, в пьесе присутствуют такие более современные образы, как комиссар полиции и секретарь суда, и само действие переносится, как кажется, в эпоху современной Кокто Франции. Интересно, что в пьесе совмещаются не только времена, но и культурные пласты: тут и мифологический сюжет, и ангел-хранитель из христианской традиции, и даже помощники Смерти носят имена Азраил и Рафаил.

Любопытен образ Смерти, пришедшей за Эвридикой. В пьесе он ещё не ключевой и не так хорошо проработан, как в фильме «Орфей» (1950), основанном на сюжете этой пьесы. Но, тем не менее, Кокто своеобразно интерпретирует этот образ. Кто сказал, что смерть – это костлявая дама с косой? У Кокто это молодая утончённая женщина, одетая по последней моде в розовое платье и манто – настоящая светская дама, принцесса загробного мира. Её помощники, похожие на хирургов, в халатах и марлевых повязках, контрастируют с образом своей повелительницы и вместе образуют весьма специфическую компанию. Смерть здесь более приближена к земному миру, это уже не таинственный образ, с лёгкостью забирающий души: работает она с помощью приборов, чётко, слаженно, но процесс «умирания» в её руках подчинён схеме и лишён какого-либо романтического или возвышенного ореола.

Смерть и Орфей в фильме Кокто «Орфей»(1950)

Лишены его и отношения между Орфеем и Эвридикой. Большую часть действия они спорят, ругаются, ревнуют друг друга, и тем самым становятся похожи не на античных героев, а на героев какой-нибудь мелодрамы. Орфей, мечтающий о славе и нашедший лошадь, которая, как он думает, надиктовывает ему гениальные строки, равнодушен и небрежен по отношению к своей жене. Орфей — поэт, но в пьесе он представляется скорее сварливым самолюбивым мужем, который, хоть и отправляется в подземное царство за своей женой, но приведя её домой, не может выдержать испытания не смотреть на неё. И не выдерживает больше из гордости и самолюбия. Даже в царство смерти он входит не с помощью своей музыки, а и-за невнимательности Смерти и помощи ангела Эртебиза. Смерть оставляет свои перчатки и, надевая их, Орфей проходит через зеркало в потусторонний мир. Кстати, зеркало является одним из многочисленных и интересных символов в пьесе.

Однако через образ Орфея прослеживается ещё одна вечная тема — тема поэта и толпы, которую в пьесе представляют разъярённые вакханки, комиссар полиции и секретарь суда, которые абсурдным образом пытаются взять показания у головы Орфея. Этот предфинальный эпизод разворачивается весьма оригинальным образом в духе Кокто.

Наконец, «Орфей» Кокто — это еще и кладезь разнообразных идей, своеобразно переосмысленных и выраженных. Вот одна из наиболее полюбившихся мне:

Таков миф об Орфее, прочитанный в первой половине XX века и в духе идей этого времени, — абсурдный, эклектичный, переосмысленный и, тем не менее, вечный по своей сути.