Циники

С опаской брался за эту книгу. Боялся, что ничего не пойму. Имя Мариенгофа ассоциируется у меня с какими-то тёмными стихами. Нет, всё понятно. И обошлось без стихов.
Думал также, что это автобиографический рассказ. Тоже нет. Это такой небольшой роман, стилизованный под дневник первых лет революции.

Самое главное: написано просто классно. Проза высочайшего качества. Давно такой не читал.
И название очень точное, см. в частности заголовок моего текста.

Однако это всё-таки дневник. Автор ничего не забыл. Общую ситуацию тех лет описывает ярко и достоверно.
Впечатления его противоречивы, он так и не разобрался пока, хорошо то, что происходит, или плохо. И тем более не представляет, к чему это приведёт. Думаю, декадентствующие интеллигенты той поры чувствовали себя именно так. От несчастной любви и от нечего делать не самоубиться ли? А что? Идея хорошая. В 20 с небольшим лет об этом думать легко: мы же бессмертны, несмотря на то, что подброшенная монетка предупреждает об обратном.
Вселенская грусть...
Разного рода любовь...

Вот такие проблемы стоят перед имаджинистами. А в провинции в это время люди детей собственных едят от голода.

Не знаю, что это за граждане последнего сорта, но в самые тяжёлые дни блокады Ленинграда минимальная пайка была втрое больше. Правда, без картошки.
А через пару лет хитрый нэпман заплатит за ночь любви 15,000 долларов.
Деникин наступает с юга. Юденич с севера. А большевики в это время ставят в Москве памятник героям Парижской Коммуны.

Создаётся ощущение полного сюрреализма. Но нет. Это и есть самый настоящий реализм.
Верю.

Очень много всего в этой маленькой книжке. Не буду перечислять, просто рекомендую всем прочитать. Тем более, что, как уже сказано, написано уж больно хорошо.

Пожалуй, это лучшая художественная книга, прочитанная мной в этом году. И уж точно – самая необычная книга, прочитанная мной в этом году. Первые события этой книги происходят в 1918 году, последние – в 1924.
Мир, в котором до этого жили герои повести, судя по всему, весьма состоятельные люди, рушится у них на глазах. Повсюду – хаос, кровь и зарождение нового, злого, непонятного, иррационального мира. И в этой иррациональности – живут и любят друг друга герои – Владимир и Ольга. Причем Владимир – горячо и безоглядно, готовый отдать все и даже больше того, что у него есть. Ольга любит по-новому, отрицая и попирая старые, дореволюционные, моральные ценности. Она стремится в своей жизни испробовать все.
Книга написана в 1928 году и напрочь лишена современной литературной скоропалительности. Парадокс – текст при этом кажется стремительным, неудержимым. Слова в своем беге чуть ли не налетают друг на друга, и, при этом, фразы отшлифованы, словно бриллианты. Буквально любую хочется взять и изучать чуть ли не под микроскопом – как же здорово это сделано!
Книжка небольшая. Я прочел буквально за пару вечеров. Хочу еще таких же классных книг. Посоветуйте, пожалуйста.

Вот поставила я четыре звездочки. А по факту и не знаю, что за эмоции вызвала во мне эта книга. Посмотреть с одной стороны - так совсем не понравилась, с другой - неплохо, с третьей - очень проникновенно, а с четвертой - вроде как и равнодушно.

Очень короткое произведение, а читалось тяжело. Некоторые моменты приходилось перечитывать, потому что мозг отказывался принимать подобную пищу. И нет, это были не моменты про трупоедение и людоедство, их я читала с цинизмом, включенным на максимум. Почему то больше всего ошарашивали некоторые житейские моменты. А может потому и ошарашивали, что на фоне всяких страстей? Хм, может быть, может быть.

Не могу не написать пару слов о героях. Они могут нравятся, могут раздражать, но одно точно - они такие яркие и живый, что удивительно глубоко западают в сознание. Особенно Ольга. Она ужасна, и одноврепенно восхитительна, потрясающа. До сих пор мысленно вижу, как она ест свои любимые конфеты с вишневым ликером. Что-то в ней есть от ремарковской Жоан Маду, только более родное и близкое, не раздражающее.

Такое короткое, но такое многогранное и сложное для восприятия произведение. Революция, гражданская война, смена власти, голод, нужда, неравенство. И цинизм не всегда помогает это пережить.

Не последнее, но уж точно не лучшее дело - иметь предубеждение. Предубеждение по поводу того или иного писателя или художника. Можно сказать, что сие имело место быти у меня касательно Анатолия Мариенгофа. Как раз тот случай, про который обычно говорят : "Не читал Пастернака, но уже не люблю!". Нравился безумно, да и по сию пору нравится Есенин, а вот не лежала душа к Анатолию Борисовичу. И зря ! Муж матери неоднократно цитировал мне его, но в моём воображении он представлялся щёголем и франтом, тем более была совсем глупая и дурная мысль, что он эмигрировал за границу. И откуда я такое взял. Вот ведь, до чего может довести не здоровый рассудок. Ну, да Бог с ним, с рассудком, главное уже позади, позади моё предубеждение и в настоящем, равно, как надеюсь и в будущем более детальное изучение творчества Мариенгофа. Начал я с "Циников".

"Циники" по моему сугубо субъективному мнению это - исповедь, роман о любви и погружение в эпоху. На этих трёх китах и зиждется роман. Мариенгоф надо отдать ему должное не старался выпучиться, несмотря на столь роскошные и шикарные эпитеты, метафоры и фразеологические обороты. Он предстал голым, а на такой шаг способен сильный духом человек. Не каждый знаете ли, вот так за здорово живёшь, возьмёт и предстанет перед всем миром в чём мать родила. А Мариенгоф не просто смог, но сделал это исключительно выразительно и тонко, без апломба и снобизма, без нарочитости и вычурности, но зато так, что главному герою Владимиру симпатизируешь и даже переживаешь за его судьбу. Хотя многие бы, уверен, сказали размазня и тряпка, с бабой сладить не может. А вот, вы возьмите и сладьте с этой Ольгой, которая изменяет то с одним, то с другим. Нет, конечно сотни мужиков на его месте давно бы пустили в ход кулаки, налегая на мысль : "Бью - значит люблю". С другой стороны, он сам выбрал себе жену, сам сделал Ольге предложение и стало быть кого тут винить. И как тут не соотнести с религиозным аспектом о терпении.

В лабиринте и в ландшафте утончённых фраз, думаю не только я, но и многие читавшие переживают за судьбу героя. Конечно, можно было бы сократить количество эпитетов и сравнений, можно было бы вырезать и убрать сцены о том, как люди, русские люди, близкие и родные поедают людей, родители своих малолетних детей. Но это был бы уже не Мариенгоф, а писатель и поэт, как ни крути, должен быть правдив и честен.

И ещё один момент, пришедший в мою головёнку покудова читал. Почти любую фразу, любую мысль можно раскрутить до размера дискуссии и диалога. Каждый вспомнит, что-то своё из своей жизни или из ранее прочитанного, увиденного, услышанного и проведёт блестящие параллели. Одним из таких эпизодов явилась фраза : "Я был бы так счастлив умереть за Россию". Думаю в этой мысли есть и правда и некоторое лукавство. Вспоминается один анекдот.

У русского спросили :
-Ты любишь свою Родину ?
-Люблю.
-Можешь за неё умереть ?
-Могу.
У еврея спросили :
-Ты любишь свою Родину ?
-Люблю.
-Можешь за неё умереть ?
-А кто же тогда Родину любить будет ?

Написал я это несколько не к месту, но чтобы хоть как-то развеять мысли об канувшей в лету эпохе. Чтобы тем кто не читал "Циников" не сделалось дурно, при упоминании о тех ужасах, что были описаны Мариенгофом. В целом же, если возвести некоторый барьер и руководствоваться только наслаждением языка и стиля изложения, то тут просто гигантское поле где можно в волюшку разгуляться. Ну, вот вам для примера несколько мариенгофских виршей :

...Ваша физиономия "татуирована" грязью.

...Шапочка, похожая на плевок.

... - Ну, брат, с тобою водиться - всё равно, что в крапиву с...садиться.

.. - Вообще, как вы смеете предлагать мне слушать Петрония ! У него мальчишки "разыгрывают свои зады в кости".

..Я благодарю судьбу станцевавшую для меня танец семи покрывал.

...С небом надо уметь по настоящему разговаривать. На Державине далеко не уедешь.

... - Запомните, пожалуйста, что после сортира руки следует мыть. А не лезть здороваться !

... - Много ли брала за ночь в мирное время проститутка ?
В связи с последней фразой сразу вспоминается Геннадий Хазанов с коронным номером про председателя и сельчан :
Стыдливо мятущаяся деревенская девушка, задаёт вопрос председателю :
-А вот...эти...ну...как их там...ну вот эти...приститутки. Они как с разными мужчинами за деньги или за так ?
-Как это за так ? - спросил председатель.
-Ну вот так, с разными и за так...
-Как это за так ? Как это за так ? - опешил председатель.
-Они ж проститутки, а не идиотки. - изрёк выбитый из силы глава сельчан.

Пишу вот и всё меня почему-то на лирический лад тянет, хотя книга несмотря на язык, грустная и тяжёлая по совести говоря. Ладно уж.

P.S. На закусочку от Мариенгофа жизнеутверждающее, не циничное послание нам : "Хитряга мир, чудачит со дня сотворения".

Он задумчиво, как младенец, ковыряет в носу, вытаскивает "козу", похожую на червячка, с сердитым видом прячет ее в платок и бормочет:

• Ты остришь... супруга твоя острит... вещи как будто оба смешные говорите... все своими словами называете... нутро наружу... и прочая всякая размерзятина наружу... того гляди, голые задницы покажете - а холодина! И грусть, милый. Такая грусть! Вам, может, сие и неприметно, а вот человека, бишь, со свежинки по носу бьет.

Вот собственно и выражена основная идея книги словами профессора "Пашки", и, вроде бы, серьезные умные вещи говорит он, но перед этим непременно с наслаждением ковыряет в носу. И так вся книга. Начинается задорно, искрометно, думаешь: ну вот сейчас вдохну полной грудью веселого ветра имажинизма. Но потом появляется "худая, длинная, землистая грудь" и прочая "размерзятина", прочно вплетается в ткань романа и начинает зловонять по всем страницам, и приходится бороться с рвотным рефлексом, чтобы продвигаться дальше.

Приглядитесь к навозной мухе - как блестит и переливается на солнце ее изумрудное тельце, но ползает-то она, извините, в дерьме.

Мариенгоф написал одну из тех редких вещиц, по прочтении которых жалеешь об отсутствии филологического образования Но, даже не имея такового, инстинктивно чувствуешь, что это - прекрасно. Что это, будто бы льющееся единым потоком словоблудие, абсолютно выверено, тщательно огранено, ровно настолько, чтобы остаться при этом живым и острым.
Потерянное поколение, дети интеллигентов с резными кабинетами, пыльными библиотеками и расторопной прислугой, прекрасно образованные и совершенно неприспособленные к новой жизни. Чего только не выпало на их долю: вчера - Первая мировая, сегодня - революция. А ведь будет ещё завтра...

Эстетствующая девица Ольга, циничная, отвергающая нормы морали и живущая по собственным правилам, принимает предложение безоглядно влюбленного в неё Владимира - рафинированного интеллигента, видимо, вовсе и не циника по натуре, но пестующего в себе это качество в угоду Ольге. И пусть Ольга не любит никого, порой даже себя саму - чем плох такой скоропалительный союз, если всё равно никто не знает, как жить в стране, разрушенной до основания молодыми энтузиастами.

Разрушенной до той степени, что поставки продовольствия вскоре превратятся в непосильную задачу, и, пока новая буржуазия жуёт рябчиков, закусывая черной икрой и свежими огурцами,простое население дойдет до крайней точки, убивая себе подобных, чтобы прокормиться.

Так и живут молодожены - колят друг друга меткими замечаниями, соревнуются в остроумии и сарказме, а по вечерам, облачившись в кружево и ночные туфли, давят вшей. Загаживается и паршивеет всё вокруг, и отношения главных героев начинают зарастать грязью и плесенью. Сколько бы ни делал Владимир вид, что принимать любовников жены у них в порядке вещей, как бы ни причисляла себя Ольга к женщинам нового времени, а всё же нежизнеспособными оказались такие отношения. Да и сами эти люди - нежные, тонкие, прикрывающие мягкие места панцирем из цитат и велеречивых острот. Не конкуренты они поднявшему голову, крепкому и наглому крестьянскому сброду, как бы ни пыжились со своим цинизмом. Совершенно жуткая книга. И до дрожи пронзительная.

Герои книги - Владимир и Ольга во время ужасных времен постоктябрьской революции создают семью по любви, расписавшись в комиссаpиате. Любовь их странная, не объяснимая, где измена жены, о которой та спокойно рассказывает супругу, сравнивается последним с любимой чашкой, из которой пьет гость. Ну не разбивать же ее после этого честное слово!
Пренебрежительное отношение ко всему окружающему, язвительные замечания на любой счет пока есть то, над чем и над кем можно язвить. А в то же самое время голод, людоедство и трупоедство из-за нехватки ВСЕГО в деревнях и селах.
Но здесь любящие супруги живут полной жизнью, жизнью в которой они по большей степени являются не участниками, а лишь наблюдателями как бы со стороны того, что пишут в сводках о их времени.
Возможно так проще, возможно так и нужно, возможно вкус конфет с вишней действительно притупляет боль от пули, застрявшей где-то в твоем теле.
Сколько же на своем веку пережила Россия, сколько еще предстоит пережить. И хроника, всезнающая хроника, не встающая ни на чью сторону, будет и впредь фиксировать все в сухом остатке.
И только авторы будут стараться как впредь передавать свое отношение к тому или иному периоду как могут и как умеют, жестко, твердо, с иронией или сарказмом, но с неизменными чувствами и эмоциями , донося свое отношение до своих читателей.

Хоть и пишу рецензию на "Циников" уже спустя больше года после прочтения, до сих пор нахожусь под огромным впечатлением.
Очень жаль, что один их самых знаменитых советских романов не попал мне руки раньше... Однако я не уверена, что, будь я младше, смогла бы оценить его по достоинству.
У Мариенгофа совершенно потрясающий стиль описания действительности, пускай даже удручающей или жестокой. Не зря же многие цитаты пошли в народ. Моя любимая - про клизменный наконечник:

Тут автор прав на сто процентов. Вторая половинка, готовая не только быть с вами в радости, но и в печали/болезни/горе, и есть самая настоящая любовь вашей жизни.
Полагаю, многим будут неприятны главные герои романа, но переборите себя - и точно не останетесь равнодушными.

Роман и автор, которые меня очень удивили. Удивили тем, что в таком небольшом объеме удалось так ёмко и с таким мастерством показать такие чувства как "любовь во время чумы" или в нашем случае во время революции. Хотя речь не только о любви, есть ведь ещё большевики, война, голод, революция.
Странные (с моей точки зрения) отношения у Ольги и Владимира, но кому дано понять чужие чувства? Владимир любил Ольгу страшно и неистово, когда можешь прощать буквально все и боготворить как ни в чем не бывало. Может в этом его счастье?
Написано в необычной форме, с черным юмором и огромным количеством строк, которые хочется запомнить и цитировать.