Софья Петровна

Прочитана ещё одна книга о тяжком катке сталинщины, проехавшему по судьбам миллионов людей. Не могу перевернуть эту страшную страницу истории, для меня тема сталинского лихолетья не исчерпана и не закрыта. Это история моей многострадальной страны.
"Софья Петровна" - документальная повесть, написана прямо изнутри событий, в тот самый момент, когда они происходили. За неспешным, лаконичным повествованием о буднях Софьи Петровны, о вещах повседневных, бытовых, скрывается горькая правда о "человеке не думающем".
Страшно, что все происходящее рядом с ней, Софья Петровна не может осознать и увидеть.
Лидия Корнеевна писала: «В качестве главной героини я избрала не сестру, не жену, не возлюбленную, не друга, а символ преданности – мать. Моя Софья Петровна теряет единственного сына. В нарочито искаженной действительности все чувства искажены, даже материнское, - вот моя мысль. Софья Петровна – вдова; ее жизнь – сын. Колю арестовали, ему дали лагерный срок; его объявили «врагом народа». Софья Петровна, приученная верить газетам и официальным лицам более, чем самой себе, верит прокурору, который сообщил ей, будто сын ее «сознался в своих преступлениях» и заслужил приговор «10 лет дальних лагерей». Софье Петровне твердо известно от самой себя, что никаких преступлений Коля не совершал и совершать не мог, что он до кончиков ногтей предан партии, родному заводу, лично товарищу Сталину. Но если верить самой себе, а не прокурору и не газетам, то…рухнет вселенная, провалится под ногами земля, прахом пойдет душевный комфорт, в котором ей так уютно жилось, работалось, аплодировалось …»
Поразительно, как какая-то сила заворожила многих, погружая в самообман, неспособность думать самостоятельно, всё принимая на веру, не задавая вопросов, полагаясь на то, что государство справедливо.
Софья Петровна предпочитает не задумываться. Когда беда неожиданно касается её, она не готова к случившемуся. Нежелание посмотреть правде в глаза трагично.
Финал ошеломляет до глубины души.
«Как научиться верить одновременно и сыну, и Сталину? Ведь «у нас зря не посадят». Софья Петровна сходит с ума от этого страшного противоречия. Ее, воспитанную газетами и продолжительными аплодисментами, ее – заботливую мать и исполнительную работницу, это время выбора безжалостно уничтожает, она умирает заживо». П. М. Крючков.
Чтобы сохранить собственную личность, нужно сохранить право думать, говорить, видеть!

Я особо не пишу отзывы и уж тем более рецензии, но данная книга зацепила. Случайно о ней узнала, неожиданно для себя начала читать и не отрывалась от неё до самого конца. Зацепил слог, стиль (люблю, когда пишут так, что называется, коротко и по делу), зацепила, как ни странно, тема - 30-е годы, Лениниград, репрессии. Вроде столько известно об этом, но здесь прочитала для себя другой взгляд. Человек находится в сердце кошмара 30-х, но в силу наивности, бешеной веры в систему не понимает происходящего, даже когда посажен друг мужа (уважаемый медик), директор предприятия, которого так уважала героиня, несколько сотрудников этого же предприятия, с которыми много лет работала, сын - рьяный коммунист, талантливый инженер, о котором писали в газете.
Да что там, цитаты говорят сами за себя.

• Ну что ваш муж?- осведомилась Софья Петровна.
• 10 лет дальних лагерей.

Ни разу, даже в самом конце, когда уже репрессировали друга сына, когда девушку, одну из лучших машинисток, публично обвинили в антисоветском выпаде "против нашей любимой Рабоче-Крестьянской Красной Армии", доведя до самоубийства, героине не пришло в голову, что "там, в тюрьме, все такие виноватые, как Коля", что "в очереди все мамаши сильно смахивают на Софью Петровну". Проще...да, наверное, проще продолжать верить во Власть, в Систему, которая не сажает просто так, писать письма "В собственные руки. Лично." товарищу Сталину и потихоньку сходить с ума, начиная жить в придуманном мире.

Повесть, напомнившая мне прочитанный за несколько дней до этого "Вдовий пароход" И.Грековой. Там тоже была коммунальная квартира, скудный советский быт, оглядки соседок... "Вдовий пароход" плывет в войну и после, но его женская команда застала и описанные в "Софье Петровне" тридцатые.

Обе повести мне очень и очень понравились. Правдой, обнаженностью, беспощадным, а потому гуманным отношением к человеку. Тон повествования у Лидии Чуковской и И.Грековой совершенно разный: последняя мягче и смотрит на жизнь с надеждой, как бы она ни была тяжела; Чуковская же рассказывает историю как будто со злой иронией, скрытой, но проступающей, и с отупляющей безнадежностью в голосе. Рассказывает с поразительной смелостью - о тридцатых в тридцатые. Понятно, печататься это не будет еще долго (рукопись чудом сохранится в блокадном Ленинграде), но одна способность взяться за тему, когда она еще горяча, обжигает и жечь будет долго... Браво!

Это небольшая повесть оставила какое-то чувство безысходности, и черного отчаяния.
Как же было тяжело жить людям 30-40-х годов, когда в каждом могли найти "врага народа", и не было ни каких шансов доказать, что ты ни в чем не виноват.
Вот и Софья Петровна была уверена, что ее сына арестовали по ошибке, она верила, что скоро во всем разберутся , и сын будет дома , и все станет как прежде. Но прежде не наступило никогда. Система сломала эту интеллигентную женщину превратив ее в существо боящееся поднять глаза и сказать лишнее слово.

Очень страшная книга. И дело здесь совершенно не в том, что она о репрессиях. В конце концов, произведений на эту тему предостаточно. Благодаря Л.Чуковской мы имеем возможность посмотреть на события 1937 года как бы изнутри, глазами обывателя.

Под колесо следственной машины угодила не сама героиня, а её сын Коля - рассудительный, умный парень, талантливый инженер, комсомолец, до невозможности преданный Советской власти. Если Л.Андреев умудрился передать чувства отца перед казнью сына, то в "Софье Петровне" мы проживаем с героиней все этапы её материнской трагедии: как она гордилась Колей, как узнала об аресте, как обивала пороги прокуратуры и НКВД, как жила в неизвестности, как получила единственную записку из лагеря, как от неё отвернулись коллеги, соседи, родственники, как тихонько сходила с ума.

Софья Петровна, подобно всем советским людям того времени, заражена репрессивным пафосом, ненавистью к "врагам народа". Их она продолжает осуждать и ненавидеть не только после ареста любимого ею директора издательства, где работает, но и после ареста сына. Героиня не может стереть эту демаркационную линию, делящую всех осужденных на две группы: близкие ей - ошибочно попали под следствие, а вот остальные - те истинные враги.

А как же иначе? Софья Петровна не допускает и мысли о том, что Сталин, Правительство, органы могут быть не правы - они лишь ошибаются, и то ненадолго: правда ведь совсем скоро выяснится. Кстати, любившая Колю Наталья, для которой очевидны зверства власти, но которая (настоящий советский патриот!) не может их осознать, не найдя разрешения когнитивному диссонансу, просто кончает жизнь самоубийством.

А Софья Петровна продолжает верить, что произошла ошибка, что сына вскоре отпустят, вновь и вновь обивает пороги, ходит по бесполезным адвокатам, в конце концов - придумывает себе его освобождение и возвращение в Ленинград.

Да, она не герой. Возможно странно прозвучит, но в этих условиях быть героем и противостоять системе, может статься проще, чем ждать сына, слепо верить Советской власти и не сомневаться, что "произошла ошибка". Вот Софья Петровна - не боец, таких как она - десятки тысяч. Но кто их осудит?

Вот как ни просили люди вернуть им их 2007-й, а возвращается 1937-й. Ну что за фигня?

К слову, ни я, ни даже мои родители, и близко не застали этот 1937-й год, однако при прочтении складывалось четкое впечатление, что где-то я подобное уже видела. 85 лет прошло, "а воз и ныне там". Наверно, это и есть та самая стабильность, которую так любят современные Софьи Петровны, до поры до времени уверенные, что в нашей стране с честным человеком ничего не может случиться. Ну, ок. Если история ничему не учит - научит жизнь (если выживем, конечно). А пока будем сдувать пылинки с портретов вождей, ведущих нас к светлому будущему.

«Софья Петровна» написана была в ноябре 1939- феврале 1940, но опубликовали ее впервые лишь в 1965, да и то на Западе. Власти всегда боялись книг о репрессированных.

Софья Петровна – обычная обывательница. После смерти мужа она поступила на курсы машинисток, получила должность стенографистки в издательстве и всей душой приняла советскую власть. Когда она читает в газетах или слышит от знакомых об арестованных, то думает примерно следующим образом: «Надо же как замаскировался! С виду такой приличный человек, кто бы мог подумать, что он враг народа?».

Так бы и жила-не тужила Софья Петровна, если бы в один НЕпрекрасный день не арестовали ее сына Колю – советского патриота, инженера, ударника. Женщина уверена, что это недоразумение, что «у нас невиновных не сажают. Разберутся и отпустят». Она стоит в очередях, пытается выяснить судьбу сына, объяснить, что ее мальчик невиновен, но Софью Петровну никто не хочет слушать. Несмотря на все испытания, женщина не теряет веру в советскую власть. Ей проще придумать себе другую реальность, где ее сына отпустили, да еще с извинениями, чем расстаться со своими иллюзиями. Но не нам ее судить.

Повесть хороша. Прекрасный язык, яркие образы, детально описана жизнь издательства. Мне запомнилась Наташа Фроленко, которая искренне сочувствует советской власти, но из-за ее происхождения, ее не принимают не то что в партию, даже в комсомол. Потом и вовсе записывают во «вредители» из-за дурацкой опечатки.

Повесть на разрыв души. Сердце щемит, когда ее читаешь. Немного напоминает «Реквием» Анны Ахматовой.

В советской истории был еще один, кроме оттепели 60-х, золотой век: начало 30-х. Красивое время, даже  по-своему уютное и жизнерадостное, не лишенное некоторого комфорта и оптимизма. Вот и кое-кто из уцелевших "бывших" смог в нем прижиться, адаптироваться и даже воодушевиться. Хороший был период! Жаль, недолгий. Об этом и повесть.

Софья Петровна мне почему-то очень напомнила мою свекровь. Такая же святая простота...

А вообще-то 37-й год стоит того, чтобы о нем помнили. Ни в коем случае его нельзя забывать. Хотя бы для того, чтобы не удивляться так сильно, как Софья Петровна, когда он случится в твоей жизни вновь.

"От сумы и от тюрьмы не зарекайся" - вот и вся правда о загадочной русской душе, самой глубокой и затаенной ее основе.

"Софья Петровна" - повесть короткая, но до костей пробирающая. Пронзительная в своей непредвзятости, но ужасная в своей правде. Хотя, особенно в последнее время "правда" - это слово пошлое, замусоленное. Возвращающее, как мне кажется, к истокам многолетнего ада - к тому, когда все полетело в обрыв - к семнадцатому году прошлого века. Тогда у каждого тоже своя правда была - и за чужую вчерашним еще друзьям готовы были глотки грызть и в клочья рвать...
Но не о том.
О Повести.
Она страшна! И не выразить словами всю горечь и неиссякаемое сожаление от того, что вот так вот сложилось. Что каждая драгоценная человеческая жизнь превратилась в миллионы исковерканных, перечеркнутых судеб... В статистику.
И низкий поклон таким авторам, как Лидия Чуковская, которые эту статистику рушат и вынимают на свет Божий каждую отдельную судьбу. Рассказывают о ней, чтобы было в пример, чтобы не ушло в забвение, чтоб помнили...

Я, слава Богу, родилась позже (я бы не выжила в то время, абсолютно уверена), но кусок этого "карнавала на костях" я еще застала. Это были восьмидесятые, где в первом, да и во втором, и в третьем классе моей школы над доской висел огромный портрет Ленина, с его лукавым прищуром (человеком ли вообще было это существо?). Помню какое-то дурное поклонение этому куску картона. Помню, как одной девочке в нашем классе учительница устроила показательную казнь. Хотя тогда это называлось товарищеский суд. По какому-то совершенно пустячному делу (притом, что совершенно точно девочка была не виновата). Учительница, человек взрослый, которому первоклашки верили безоглядно, не только обвиняла невиновного, но и своими комсомольскими, звенящими в праведном гневе речами, заставляла и всех ребят поверить в то, что перед ними не просто ребенок, который якобы совершил оплошность, а мерзейший враг народа.
В дивное время жили, однако.
Занавес.

Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.

Мы уже довольно много прочитали книг о репрессиях. О несправедливых арестах, о черных воронках, ночных визитах, пытках в подвалах и гибельных лагерях. Что же нового может дать нам эта короткая повесть?
А она покажет взгляд тех близких, которые остались на свободе, покажет чувства матери, когда арестовывают ее единственного сына, самого близкого ей человека.
Для такой повести личность Софьи Петровны выбрана идеально. Именно через таких немного наивных, самоотверженных матерей, смирных домохозяек можно показать глубокую душевную травму, которую нанес ей тиранический режим.
Хотя, глядя на неё, вспоминается поговорка: простота хуже воровства. Человек полностью замкнут на внутреннем мире семьи, что происходит в стране она умудряется не замечать. Живёт с твердым убеждением, что все люди хорошие, и все будет решаться миром.
Есть в этом романе для меня и капелька дегтя. Сына своего Софья Петровна практически обожествляет. Кстати, это ещё чудо, что у неё вырос самостоятельный способный парень, а не маменькин сынок. Очень характерно как она сравнивает сына с его другом. Сынок высокий, статный, загляденье просто. А друг на его фоне теряется. И с тётка его, даже на вокзал проводить не пришла. И тут же к другу, мол, присматривай за сыном там в чужом-то городе. Значит, чем-то Борис оказался лучше Коленьки? Наташа - уж такая помощница, такая милая девочка, но она и Коля? Конечно, нет, даже смешно подумать, у Коли будет королева красоты. Вот не люблю я такую слепую любовь, не люблю!
А дальше арест - нелепая случайность, которая скоро разрешится. А, может, виноват Боря, наболтал лишнего? Очереди какие-то огромные, надо не откровенничать, не забывать, все они - родственники врагов народа и лишь она здесь случайно. Постепенная ломка сознания, медленный процесс понимания происходящего. Она не сломалась, хотя была к этому очень близка, удержалась на краю, ради сына.