Сатанинское танго

В отзывах на книги часто используется прием, который когда-то был удачным, но из-за злоупотребления перестал блистать: проводить параллели с атмосферными и всем знакомыми авторами, чтобы привлечь внимание к малознакомому писателю. Теперь каждая вторая мрачная книга у нас — это Кафка, каждая фантастическая — это Брэдбери, а антиутопия — Оруэлл или Хаксли. Ласло Краснахоркаи беда тоже не обошла, если верить обложке, то это сразу и Гоголь, и Мелвилл, и Кафка, и Беккет. Я бы подобрала другой список ингредиентов. Вместо мрачности Кафки — легкая потусторонняя хмарь Майринка, вместо эпичности Мелвилла — комичная масштабность ранней деревенской прозы, в которой вялые колхозники пытаются собрать крохи не на белого кита, а на белый самолет. Вместо ироничности Гоголя — хитринку плутовских романов любого века, а Беккет пусть останется, потому что его иррациональную обреченность видно за версту и ничем не заменишь. И еще обязательно добавить кого-нибудь из постмодернистов, ломающих стены и склеивающих реальность обрывками бумажного скотча.

Ядреная смесь ассоциаций может сбить с толку, но при всем этом роман весьма самобытен, особенно если постоянно держать в голове, когда и почему он написан. Вторая половина восьмидесятых — всегда помните это при чтении. Долгие годы Венгрия была бок о бок с Австрией, потом действовала по указке СССР, но ближе к девяностым Союзу стало совсем не до них, и ребята остались наедине с самими собой. А это страшно, а это неуютно, а это неприятно — разучились уже самостоятельно принимать решения, поэтому сразу ухнули в застойное болото кризиса. Теперь можно закидывать любую удочку сладких обещаний, чтобы растерявшиеся простачки на нее попались. Собственно, об этом роман и говорит, и поэтому так близок нашему читателю. Попади он на российские книжные прилавки в девяностые или нулевые, то был бы более актуален, но наша память достаточно травмирована, чтобы и сейчас легко проводить параллели с загнивающими деревеньками у нас под боком.

Читать все это тягостно, но со знаком плюс — это то самое очищающее страдание, которое и не страдание даже, а срывание корочки с засохшей ранки, чтобы меньше зудело. Автор любезно развлекает нас игрой с формой, комичными персонажами и постоянными переключениями тона повествования. Без всего этого можно было бы и взвыть на полдороге от беспросветной тоски, а так, глядишь, с горькой усмешкой добираешься до конца и тяжело вздыхаешь. Где же ты была, книга, когда могла воссиять во всей красе? Сейчас, конечно, достоинства никуда не делись, но идеальный тайминг упущен. Осталось только надеяться, что будут переводить венгерского классика еще и еще, догоняя прошлое семимильными шагами.

Роман хорошо зайдет всем старше тридцати лет и тем, кто хоть раз выезжал за пределы мегаполисов в деревни и поселки городского типа. А особенно рекомендуется «Сатанинское танго» любителям тренингов личностного роста и мотивации. Если вы хотите, чтобы кто-то вам рассказал и показал, как именно вам нужно жить, то узнаете, что из этого может выйти.

"Сатанинское танго" засасывает как болото. Берешься читать, чтобы отметить в личном списке, что еще один букеровский шедевр пройден. Ничего особенного, но в смысле общего развития ты продвинулась несколько дальше. Опиши впечатления и забудь, тем более, что сердца не тронуло: невразумительный сюжет, неприглядные персонажи, алогичные поступки. Начинаешь раскладывать для себя по полкам, чтобы составить более-менее связный рассказ, и чувствуешь, что необходимо вернуться к тексту, чтобы уточнить еще вот тот момент. И прояснить для себя вот этот. Чувствуешь, как вязнешь в деталях, но одновременно то, что представлялось сплошь абсурдизмом в беккетовом духе, вдруг предстает едва ли не соцреализмом. Мутным как моча при цистите и примерно того же уровня привлекательности. Но настоящим.

А потом, ты вляпалась. И не сможешь выбраться, не неся на себе частички субстанции этой книги. Ни отмыть, ни соскрести, только принять себя "с этим", что уже не кажется таким омерзительным. Просто еще одна история о маленьких людях, от рождения до смерти блуждающих по сумрачному лесу. Расскажи ты, больше до них дела никому нет. Итак, была сельскохозяйственная община, некогда процветавшая, но потом что-то случилось. Может засуха несколько лет подряд и луга для выпаса скота оскудели, а источники иссякли и не стало достаточно воды для полива. Насосы забивались илом и песком, ломались, а на ремонт средств не было. И люди, кто поэнергичнее да пооборотистее, начали покидать деревню.

Остались бестолковые, никчемные и неприглядные. Они тоже пойдут искать лучшей жизни в другом месте, вот только получат деньги за скот из заготконторы. Собственно, с этого начинается. Двое селян отправляются менять стадо на деньги. На обратном пути им приходит в голову блестящая мысль, что этакую кучу деньжищ лучше поделить на две части, чем на восемь (столько семей в деревне). Но поскольку хорошая мысля приходит опосля, а ноги уже вроде как сами принесли к дому, да и своих нужно ведь забрать - смыться с деньгами сразу не пытаются. Вместо этого тихой сапой просачиваются домой, отдавая женам распоряжения собирать самое необходимое и ходу. Но не тут-то было, селяне ждут и беспокоятся. В общем, прилетела птица обломинго.

И вечером трудного дня, уже ясно сознавая тщетность надежд на покупку хотя бы скромного хутора, напиваются в местном трактире. Набор культурных развлечений здесь так же скуден, как мозги и кошельки, но роскошные прелести местной Далилы госпожи Шмидт, притягивают мужские взгляды. В то время, как она к местным мужланам холодна и вожделеет одного только Иримиаша. Кто таков? Один из бывших земляков, смышленый и не лишенный авантюрной жилки (я бы даже сказала, что ее в избытке). Подавшись в город, подвизался в разных непыльных сферах. Не обременен строгими моральными принципами (впрочем, кто там без греха?) Семь лет назад, когда отправился в места, не столь отдаленные, преследуя неясные цели, распространил среди селян слух о собственной смерти. И вот теперь, откинувшись, "воскрес".

Так-то, он здесь, чтобы обобрать простаков. Что с успехом сделает, и не понадобится ничего делить. Помните: "На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь. и делай с ним, что хошь." Приманкой выступит земля обетованная - заброшенный замок неподалеку, где все они поселятся в рамках госпрограммы, к которой, вхожий во властные сферы, Иримиаш имеет непосредственное отношение (это он так скажет, а они поверят). Заживут на всем готовом, каждый найдет дело по душе, а ломаться на жаре и стуже больше не придется. Рай, короче. Тут еще так кстати придется один случай, прямо сегодня произошедший с дочерью одного местного семейства. Хотя "кстати", применительно к тому, что сделала Эштике, звучит кощунством. Но тут уж...

Девочка съела крысиный яд, после того, как убила кота. Как? Почему? Потому что старший брат Хани, прыщавый подросток-дрочила для всех вокруг, Рыцарь в Сверкающих Доспехах для нее - сначала снизойдет до того, чтобы открыть великую тайну Денежного Дерева (Не горы, не овраги и не лес. Не океан без дна и берегов. А поле-поле-поле-поле чудес). Помните? Разумеется, денежки, посаженные младшей, старшенький выкопал, а для нее нагородит турусы на колесах, в стиле "Ницше-для-бедных". Потому и замучает котейку (тварь я дрожащая или право имею?), после сказал, что только такая дура могла поверить. И вообще, убирайся, не зли меня, шмакадявка. Что? Персонажи кунсткамеры они там все? Ну да, а вы рассчитывали найти в них здоровое крестьянское моральное чувство?

Эштике решает, что на небе у бога всяко лучше, чем здесь, доедает остатки мышьяка, за котом и ложится в раскопанную грядку на месте так и не выросшего деревца. А ее трагедия на что-то, да сгодится - послужит отличным аргументом Иримиашу, убеждающему пейзан оставить эти проклятые места и перебраться, куда он поведет. К слову, он-таки поведет. Вывезет всех из непригодных для жизни графских развалин, куда отправятся, повинуясь зову его дудочки, и разбросает по трущобам большого города. А это еще зачем? А вот подумайте сами, общество обманутых вкладчиков - какая-никакая, а сила. И могут навредить. А что сделают глубоко зависимые, разобщенные, дезориентированные и вынужденные выживать? Правильно, ничего.

Отдаю себе отчет, что это весьма приземленная трактовка постмодернистского произведения. И надо бы ввернуть что-нить глубокомысленное про уробороса, кусающего себя за хвост и проч. Но для меня Краснахоркаи не автор постмодернистской мути, а писатель, который говорит о маленьких людях в лучших традициях мировой литературы. Любя, ненавидеть. Ненавидя, любить.

Не книга, а какое-то болото. Что по ощущениям от какой-то затянутости персонажей в это жуткое, всеми забытое, загнивающее место. Что по восприятию самого текста, который идет сплошным потоком, как и то, что происходит в головах у персонажей, а также то, что показывается как какой-то бессмысленный хоровод действий, за которыми ничего нет. Какая-то бессмыслица. И читается, будто каждая страница, как шаг в вязкой субстанции. Но, удивительное дело, периодически в это болото так затягивает, что в какие-то куски текста погружаешься с головой, а потом вновь выныриваешь и вновь продираешься сквозь текст.

Постмодерн? Последователь Кафки и Маркеса? Что-то тут все это присутствует. В большей или меньшей мере. Только ещё и безысходностью отдаёт. И сильно. Ну реально болото. Какое-то страшное танго получилось, в котором ведущую партию танцуют два странных типа, своего рода Остап Бендер и Киса Воробьянинов на венгерский лад, которые пытаются надуть жителей небольшого сельского кооператива. Они верят в него, ведь Иримиаш когда-то привел их к процветанию, но погиб два года назад. Так что же происходит сейчас?

Честно признаюсь, что не поняла я эту книгу. Мысль металась, но это болото поглотило всё. Постмодернистская притча, где можно всё понять по-разному. Надо будет перечитать уже вне игры, когда сроки не висят дедлайном. Потому что произведение это - нечто. В общем, отложу-ка я его снова на новое прочтение попозже.

Всем привет, я традиционно на минутку. Ну что ж, вот и настало то самое время года, когда нужно слегка притормозить, выдохнуть и вновь обратиться к одной из наших самых любимых литературных рубрик - «Наши Нобелевские лауреаты». Рубрика эта непостоянная и никому не нужная, но так задумано специально – ведь литературные нобелиаты тоже никому не нужны и неинтересны. Я сознательно (а может и бессознательно, кто знает) пропустил некоторое количество недавних шедевров, но в честь замечательных лауреатов прошлого, память о которых все еще сильна (Токарчук и Хандке), решил второй год подряд побаловать свои вкусовые сосочки высокой литературной кухней. Да и лауреат, в конце концов, из дружественной нам Венгрии. Кстати, как быстро подсуетился отечественный книгоиздатель – Ласло Краснахоркаи (вы тоже хотите написать Краснохаркаи, да?) был прям вот молниеносно переиздан. Это подсказывает, что права на него всегда и были, просто вот книги не печатали. А почему? Неужели, потому что его романы, как и многие «нобелевские» труды, почти невозможно читать, и их никто не покупал? Да ну бросьте. Не может такого быть. Но давайте разберемся вместе.

Итак, нобелевский лауреат по литературе 2025 года – венгерский писатель Ласло Краснахоркаи. Традиционно, начнем с обоснования вручения награды: «за его захватывающее и пророческое творчество, которое посреди апокалиптического ужаса утверждает силу искусства». Кстати, на английском (а шведские академики обосновывают по понятиям именно на нем) используется красивое французское слово «oeuvre», под которым понимается совокупность всех творческих произведений, созданных автором. Красиво, ничего не скажешь. Хоть где-то парни с Дроттнинггатан делают красиво. Вот бы они так еще и победителей своей премии выбирали. Но, подождите, мы же договорились, что дадим шанс Ласло. Тем более, а что там за апокалиптический ужас? Дайте отгадаю, неужели нас ждет трудночитаемый, макабрический, деконструированный постмодернизм с национальными нотками, обусловленными каким-нибудь локальным геноцидом (опционально)? Или перехожу на шепот нам сегодня дадут большую порцию венгеркого el magikoa realismo? Довольно с догадками, берем в руки «Сатанинское танго» и начинаем разбираться, ждет ли нас еще одна Хан Ган, или все-таки на этот раз литература.

Что ж. Нас всё-таки ждал трудночитаемый, макабрический, деконструированный постмодернизм. Как говорится, добро пожаловать под сень родных стен. Предлагаю пробежаться по прилагательным. Трудночитаемый - ну тут я говорю на языке фактов. Краснахоркаи, как получил в детстве черный пояс по синтаксису, так видимо и не знал, где бы ему применить свои умения. Как же, как не в дебютном романе. Некоторые предложения занимают по доброй странице, причем собраны они как попало, не в смысле наугад, а иногда от большему к меньшему, иногда - от общего к частному. Иногда, да, наугад. Так сказать, предъявить венгерскому писателю за штиль не выйдет. Тут самый высочайший литературный язык, даже есть мое любимое и столь редко употребляемое авторами "ничтоже сумняшеся" (никто не знает, что это значит, но звучит клёво). Продираться сквозь этот текст, даже не переходя к сюжету (см. разд. "макабрический") - то ещё занятие. Порой от Краснахоркаи откровенно укачивает; по его тексту хочется тихонечко плыть, отдав себя на волю волнам. Только волн тут нет. Гул радиоприемника, лежащего динамиком в рыхлой земле. Нобелевские вручатели, конечно, от такого все губы искусали. А нам, простым читателям, должно быть достаточно ровно. Избыточность словесная нам совсем не близка, как писал Салтыков-Щедрин Лескову. Давайте дальше.
Следующее слово дня - макабрический. Ну что же, тут нужно заявить сюжет. Ох, мамочки. Начинается все с того, что простые мадьярские работяги собираются вместе, чтобы обсудить, как бы половчее ломануть коллективный куток. Сидят, шугаются, глава кончается. Во второй главе появляется эдакий коллективный дьявол - парочка мужчин, которых зовут Иримиаш (отвечает за лжепророчество) и Петрина (в основном в ответе за лжеапостольство). Эдакой усечённой булгаковской бригадой они появляются, чтобы в будущем делать что? Верно, лжепророчить. Пока же они отвечают только за абсурдный, аллегорический макабр. И все. Дальше появляется Доктор. Если очень захотеть, то за его образом можно увидеть либо уставшего Бога, либо подслеповатую, пьяненькую и уставшую Маат (отвечала в Древнем Египте за равновесие и гармонию). Доктор интуитивно должен отвечать в "Сатанинском танго" за суразность (как антоним несуразности), но все его мысли где-то там не там. Следующая глава расширяет пул героев ещё сильнее. Последующая - ещё. Ах да, 5 глава. О ней чуть позже. В общем, первая часть книги (первые 6 глав) по сути установочная, если, конечно, можно так сказать. Вторая часть - более цельная по сюжету, там хотя бы понятно, что происходит, и, в целом, есть понятная сюжетная арка с уже понятным (по первой части) катарсисом. Но мы не будем так глубоко погружаться. С одной стороны, "Сатанинское танго" - про сюжет, но с такой уровней общей аллегоризации повествования - и не про сюжет вовсе. Поэтому мы оставим всех наших героев в их сатанинском танго. Нам нужно следующее слово.

Но для начала - пару слов про пятую главу. Ее название "Там, где рвется". Герои - девочка Эштике и кошечка Муська. Скажу сразу, читать людям с подвижной психикой эту главу нельзя. Да и в целом эту главу читать нельзя. Даже если вы с камнем вместо сердца (герои ударят сильнее ультразвука). Спойлеров не будет, но более ужасных вещей не видела ни одна кошка. Да и девочка, так скажем, тоже не сахарную вату скушала. Но что стоит за этой совершенно безумной, абсолютно ошалелой жестокостью. Здесь не ощущается попытки манипулировать читателем. Скорее, это такое чернооквадративание нарратива. То есть, по сути, его, все правильно, деконструкция. Здесь нет смысла, нет каких-то сложных смысловых аллегорий, как у, например, нашего мастера хтони Владимира Георгиевича Сорокина. Упадок и бедствие можно передать совершенно иначе. А этот почти кафкианский кошмар выполнен не изящно, как это, собственно, делал Кафка. А вот так, ударом читателя в лицо. После этой главы основной сюжет продолжается, но контекст уже вот он. Не может уже быть ничего хорошего после того, что случилось с Муськой. Прием, конечно, художественный, да. Но с точки зрения рядового читателя, который не захаживает в гости к стокгольским академикам, болезненно неприятный. Если вы, конечно, целиком не состоите из камня. Ладно.

Осталось последнее слово, но здесь можно, конечно, как угодно вертеть жанровой принадлежностью. Постмодернизм ли это или что-то другое - вопрос всегда отчасти риторический, когда произведение сложно (очень сложно) структурировано, злоупотребляет стероидным синтаксисом и другими атрибутами литературной высокой кухни. Например (это я уже прочитал у умных рецензентов, кто не использует слово "ошалелый") структура романа якобы вторит танго (танцу). Шаг вперёд - шаг назад, и так 6 раз. Вот тут, кстати, я в упор этих плясок не заметил. Увидел какой-то, да, слегка сатановатый сиртаки, где сначала вбок-вбок, потом присесть в венгерскую хтоническую грязь, вперёд и куда попало потом. Танго - ну хорошо, раз такое название и столько замечаний. Я до танго не дорос, не увидел. Кстати, раз я в первых абзацах упомянул, что, возможно, будет и магический реализм, так вот - наверное, нет, но вайбами я опять вспомнил "Педро Парамо" Хуана Рульфо, где главный герой приезжал в хтоническую деревню, населенную призраками (привет Иримиашу и его другу). Ну это так. Можно, конечно, и эту сову надеть на венгерский глобус, как хотите. Пока еще думаю о Муське все равно больше, чем о жанре.

Перед итогами хочу упомянуть ещё два произведения искусства с разными коннотациями. Первое - роман Мартина О'Кайня "Грязь кладбищенская". Который для меня условно то же самое, только с мертвыми, под землёй и в Ирландии. Читать, кстати, тоже было крайне непролазно (из-за особенностей диалекта первоисточника). Роман, который остался в памяти, как одна большая аллегория, но вот на что - разум захотел забыть как можно быстрее. Никогда бы в жизни вообще бы не вспомнил об этой книге, если бы не Краснахоркаи. Все вокруг пишут про Беккета, Кафку, даже Гоголя. А я вот О'Кайня вспомнил, бывает же. И чтобы далеко от Ирландии не уезжать, ещё вспомню (уже с позитивной нотой) "Банши Инишерина" Мартина Макдоны. Там же такой же уровень гротеска и абсурда, а навроде кошки Муськи - пальцы одного из героев (конечно же, скрипача - аллегории у Макдоны высочайшего уровня). "Сатанинское танго", правда, все равно будет стоять слегка особняком - более злым, безнадежным и грязно-болотным. В Хаммарбю после супа с тефтелями такое кушают вместо горячего (да, я опять про академиков). Ну ладно.

А теперь самое сложное упражнение. Как все это итожить? Ну, давайте так, сложно отрицать, что "Черный квадрат", музыка Афекса Твина и вот "Сатанинское танго" - это искусство. Конечно, искусство, причем большое. К Ласло Краснахоркаи вопросов нет - это сложное и изобретательное произведение, которое, как даже видно по оценкам, находит свой читательский отклик. Тут я испытываю диллему. С одной стороны я всячески поддерживаю разные формы искусства, в том числе не совсем традиционные эксперименты в достаточно консервативных жанрах. Но если упереться в субъективное - то останется, правда, очень плохой и неприятный вечер на хуторе близ венгерской Диканьки. Читать "Сатанинское танго" сложно (это ладно) и неприятно (а вот тут проблема). Нет эмпатии (кроме Муськи и девочки), нет сопричастности, нет внятного понимания, что там за лжепророки, которые обманывают простых венгерских заводчан. Как-то это все проходит абсолютно рядом и мимо. С другой стороны - все равно ощущается, что это что-то монументально сложное, остроумное, почти что недоступное. В общем, не знаешь, что ставить, ставь 3.5, это древняя мудрость, известная всем. Но половинку я сниму за кошку, это уже мой кот попросил, он до сих пор растерянно лижет себя. Ох, бедная Муська.

Ах да, совсем забыл. Если вы не хотите продираться через бронированные укрепления литературного мастерства нобелевского лауреата Ласло Краснахоркаи, то есть более доступный вариант познакомится с вечной классикой. Все верно, есть дружелюбная экранизация романа "Сатанинское танго". Снял ее долгий коллаборатор писателя - режиссер Бела Тарр. Она выполнена в приятном глазу чёрно-белом цвете, с абсолютно неизвестными актерами с доступным и приятным хронометражем в 432 минуты. Все верно, это 7 часов 12 минут. А есть даже слушок, что 7 часов 30 минут. Что ж, большой литературе - большая экранизация. Конечно же, смотреть это в здравом уме не нужно, в не в здравом - абсолютно обязательно. Погрузится прям во все это, совершить аллегорический переход, стать жижецей в венгерской деревне, на которой танцуют то самое, эх-ма, сатанинское танго.

Читайте хорошие книги!

Ваш Иштван

Захолустный посёлок размывается под нескончаемым дождем, гниет в сырости, мраке и тоске. Его обитателям некуда податься, да они и не планируют улучшать жизнь. Застыли как мухи в янтаре, хотя скучающе надеятся на что-то светлое.
Пьянство в трактире с пауками, разврат и мордобой, сплетни и слежка за соседями — единственные радости в их жизни.
Доктор с деменцией и алкоголизмом, не показывающий нос из дома. Манкая красавица, с которой каждый местный мужчина мечтает уединиться на сеновале. Подросток с червоточиной и его слабоумная сестра, которая хочет вырастить денежное дерево, а на досуге издевается над животными. Их окончательно опустившаяся, безразличная ко всему мать. И хитроумный мужичек, которому удаётся всколыхнуть поверхность болота. Наобещав сытое будущее и получив выгоду, даже не особо стараясь, придумал как объегорить мрачных простаков. Не герои, а парад уродов.
Мне немного стыдно, что книга ничего не тронула во мне. Классика, признанный шедевр. Не помогли даже чёрный юмор и убийственная ирония. Восхищение Сьюзен Зонтаг, которая сравнивает автора с Гоголем. И Бела Тарр, который снял по ней гениальный фильм. Возможно, это самое неподходящее произведение для начала весны, когда душа хочет петь, а не смаковать похождения тех, кто на самом дне и упиваться коктейлем из меланхолии и ангста. Увы, но не мое.

Лампомоб-2018
11/13
К середине конца последней половины книги в воспаленной голове читателя возникает три мысли: Что происходит? Я точно это читаю? И кто те люди, что считают "Елтышевых" чернухой? Потому что до конца осознать всю эту фантасмагорию я не сумела даже к тому моменту, который можно условно назвать концом последней четверти второй половины этого текста... Некоторый сюжет в тексте венгерского автора, похоже, присутствует, но уловить его важность для автора можно с той же долей условности, с которой можно одолеть смысл фразы венгра-крестьянина, обращенной к русскому человеку, читающему по-английски.
Поэтому о сюжете не будем. Да, есть деревня, наполненная странными персонажами, которая ждет избавления от тоски и безысходности, и есть некий Иримиаш, практически былинный герой в собственном изображении - не то авантюрист Феликс Круль, не то наш любимый Емеля. И вот он приходит - чтобы вывести жителей из топкой грязи к светлому будущему, а сам вместо этого вовлекает их в абсолютно безумный танец, и не танго даже - поскольку в танго обязательна хоть какая-то логика, стройность и строгость... И это не "Венгерский танец" Брамса, потому что в нем есть лихость и веселье. Больше всего этот текст мне напомнил тарантеллу. Причем не в салонном её варианте, а именно в том, изначальном, когда нужно совершить такое количество движений, чтобы абсолютно точно, гарантированно стряхнуть с себя опасного тарантула. А в итоге, герои Краснахоркаи, возглавляемые Иримиашем, решительно вовлекают в свой жуткий танец совершенно ополоумевшего читателя, который, перевернув последнюю страницу, озадаченно чешет в затылке с той самой фразой из моего первого предложения: "Что это было? Я точно это читаю?..."
И начинается новое па неистового мрачного танца...

Чем хороши такие тексты, так это тем, что в их мягкую, предельно растяжимую ассоциативную форму можно поместить любое ментальное содержание – вот просто любое, какое приходит в голову здесь-и-сейчас, а потом – какое-нибудь другое, которое принесет сумасшедший ветер там-и-тогда, а потом снова… и так до бесконечности. Интерпретация – королева постмодернистского чтения! Читатель как соавтор и внутренний (= заслуженный) собеседник! Чтение как сотворчество! Надо просто задавать тексту рождающиеся вопросы, и собственные ассоциации, как голуби к кормящей руке, радостно слетаются на зов. Иримиаш – почему его так зовут, это что-то значит? Стартовые аллюзии на «В ожидании Годо» случайны или намеренны? То, что Иримиаш появляется у замка, когда все устали ждать и разуверились в позитивном исходе, - специально задуманный облом для читателя, кажущегося себе самым умным (чтобы не расслаблялся), или просто креатив попер? Пауки – почему они со страшной скоростью оплетают всё, что находится в трактире, даже людей? Есть какая-то связь с излюбленной постмодернистской метафорой плетения? Или это аллюзии на смерть и тлен? Почему все время идет дождь, а герои падают в грязь, увязают в ней, ходят в грязной одежде? Эта близость к земле подчеркивается автором специально? Почему везде нищета и разруха, с которой никто не пытается бороться, а наоборот, культивирует ее вокруг и внутри себя? Почему герои раз за разом с неизменным энтузиазмом складывают все яйца в одну корзину? По ком звонит колокол, который слышат некоторые жители? Вопросы рождаются по модели цепной реакции, только успевай придумывать ответы (потому что в тексте их найти невозможно, как чёрную кошку… ну, вы знаете).

В принципе, я ожидала и хотела чего-то кафкианского, пусть даже на новый лад и с венгерским колоритом. Я нахожу, что время от времени надо читать подобные тексты, чтобы дать волю воображению и выходу наружу странным мыслям, рождающимся в снах, в полуночных разговорах, в болезненном бреду - затеять с самой собой игру в NeverLand. Такие тексты – как игры для взрослых, разве что выиграть, как правило, в них невозможно, только ещё больше запутаешься, где эта реальность, а где не эта, где она внешняя, а где внутренняя. Но здесь, в общем, не так уж и много завораживающего кафкианского абсурда, его обморочной оторопи и интеллектуального коллапса, разве что похожа атмосфера упадка и депрессии, наполненная ирреальными ожиданиями и маниакально-депрессивными поступками героев (одна сцена с убийством кота и последующим самоубийством ребенка, решившего самовольно отправиться в гости к Богу, чего стоит! а дикие танцы под пьяный аккордеон в трактире? а разгром в собственных домах перед отъездом в «светлое будущее»?). Да и сюжет довольно прост. Фактически, в постмодернистской стилистике здесь рассказывается об умирающем поселке, где немногие оставшиеся жители (микросоциум, так похожий на макросоциум) живут в ожидании чудесного спасения, воплощенного в возвращении Иримиаша, в желании, чтобы всё стало, как было, вернулось на круги своя. И он, действительно, в конце разруливает ситуацию в этой «деревне дураков», развозя их по новым местам жительства и трудоустройства, но смысл этого разруливания от жителей в очередной раз ускользает. Остается только порадоваться за Футаки, пытающегося разорвать эту инфантильную зависимость – не просто «поправить замок», а «распахнуть дверь» и принять свою реальность как данность.

Автор ловко закольцовывает сюжет, цепляя реальность полужизни героев за реальность текста, сочиняемого полупьяным доктором, внезапно решившим, что одними словами он может конструировать и провидеть любую действительность. Литературный Уроборос кусает свой хвост, а читатель… оказывается то ли внутри, то ли вне этого змеиного герменевтического круга. Кто знает?

про что: деревенские страдают в деревне, потому что страдают.
"Сатанинское танго" - оказалось слишком громким названием. Как-то нет сатанизма, хотя и есть танго. (Жители захолустной венгерской деревушки 80-х его вдруг танцуют его. Прогрессивные.) То, что описано в аннотации книги ("Но тут в городе появляется Иримиаш, которого считали мертвым. Обаятельный, активный и предприимчивый, он убеждает жителей в том, что у него есть план, как наладить жизнь."), происходит где-то в середине ее! А полкниги ничего не происходит. Или, скорее, происходит то, что обычно принято называть "экспозицией". Бесконечно долго и нудно описывается бессмысленное существование жителей поселка. Герой посмотрел, полежал, поел... Жанр, который обычно принято называть "повседневность".
Язык - тяжеловесное многословие.
Ну к примеру:

Читается в муках. Откройте любой семиздат, и каждый второй молодой автор "пишет" именно так.
Ну и здешние жители с трудом отличаются друг от друга, поэтому нафиг нужна даже такая экспозиция. Одинаково неприятные, злые и недалекие люди "предпенсионного возраста". Все страдают... по им только известным причинам. Хоть как-то отличить удалось только женщин, и то, наверное, потому что их мало: госпожа Шмидт, которую все хотят, госпожа Халич, которая набожная ханжа, и госпожа Кранер, которая... просто. Работают во всем поселке только корчмарь (у него нет имени, просто "корчмарь ") и две единственные молодые девахи. (Торгуют на мельнице нехитрым "товаром".) Остальные смотрят, едят, лежат...
Хотя и это всё не важно, так как никак не влияет на сюжет, ибо его нет. Куцый ряд абсурдных событий после того, как какой-то мужик с горы (Иримиташ) предлагает страдающим селянам начать "новую жизнь", мало похожи на сюжет.

Ровным счетом могло произойти что угодно, даже прилететь Годзилла, всё равно, потому что происходящее - бессвязный абсурд. Может быть, есть какой-то глубинный смысл, но лучше бы, если бы смысл выражался более понятно. Квадрат Малевича буквами. В 1997 г. Бала Тар снял фильм по книге на 7 часов. Там тоже ничего не происходит. Герои по полчаса идут в грязи, пьют водку или смотрят вдаль. Желающие могут найти в этом глубинный смысли и искусство. Почему? Отчего? Что? Почему жители ничего не могут, что им мешает действовать? Что это, завуалированная критика коммунизма (до 1989 г. была Венгерская Народная Республика), постмодернизм? Зачем существует подобная бессмыслица?
Итого: читается с трудом. Скучно и абсурдно. (Летающий гроб с девочкой символизирует что?) Нет сюжета, идеи или внятных героев. Корявый, вымученный язык.

“Сатанинское танго” – роман о людях, которые оказались в замкнутом мире собственных фантазий и не находят в себе сил спастись. Роман, где деградация становится смыслом жизни, неминуемо.

Небольшой венгерский поселок. Конец социалистической эпохи. Колхоз давно развалился, работы нет, большинство жителей уехали, а те, кто остались, живут… просто живут: пьянствуют, ругаются, заводят интрижки, жалуются друг другу на жизнь. Краснахоркаи показывает общество, которое лишили будущего, руины системы, которая давно перестала что-либо обещать, но еще не позволила верить, что другая жизнь существует.

Жизнь людей в поселке движется в особом ритме: любое движение вперед неизбежно, пусть и через какое-то время, возвращает в начальную точку. Такое вот танго: шесть глав-шагов вперед, шесть глав-шагов назад, а герои романа все так же мечтают, надеются, страдают, но не выходят из порочного круга.

И тут появляется Иримиаш. Когда-то он тоже жил в поселке, но смог уйти, а затем, как считалось, погиб. Иримиаш энергичен, обаятелен и харизматичен. Он уверенно говорит, много обещает и предлагает жителям поселка план, который будто бы способен вывести их из тупика. И в тот момент, когда кажется, что выйти из состояния внутреннего паралича уже невозможно, люди хватаются за любую возможность поверить. Даже если эта возможность сомнительна.

Иримиаш – авантюрист и мошенник, но жители поселка быстро возводят его в ранг мессии. Краснахоркаи показывает, как легко человек начинает ждать спасения извне, когда перестает рассчитывать на себя. Все герои – обычные люди, которые надеются на чужой план, потому что давно разучились верить в собственные силы. И в этом смысле “Сатанинское танго” – не роман о “мошеннике, обманувшем деревню”, а о загнанных людях, которые хотят быть обманутыми. Им жизненно необходимо, чтобы что-то произошло, что-то изменилось, даже если при этом придется обмануться.

Стиль романа – отдельная тема. Краснахоркаи пишет длинными, тяжеловесными предложениями и плотными фразами, переплетая внутренние монологи, наблюдения и воспоминания. Одни и те же события показаны с разных точек зрения: картина происходящего постепенно вырисовывается, но не становится до конца однозначной. Эта форма помогает увидеть, насколько по-разному люди воспринимают одно и то же и как часто их собственные иллюзии подменяют реальность. Мир как будто постоянно переписывает сам себя, отменяя прежние смыслы.

Такая “зыбкость” реальности делает книгу очень мрачной и почти физиологически правдоподобной: видим, как герои вязнут в собственном бессилии, как их дни превращаются в бесконечное болото, как мечты и надежды без действия приводят к саморазрушению через вновь возникшие конфликты, случайно проявленные слабости, никому не нужные, но вскрытые страхи и пороки.

Одна из главных тем книги – ожидание чуда. Ожидание это настойчивое, мучительное, инфантильное. Жизнь застыла; кажется, что любые усилия бессмысленны; остается только ждать знамения от мессии. У Краснахоркаи получается мастерски показать, как легко одержимость чудом превращается в гибельный соблазн: отказаться от “я”, передать ответственность “пророку”, лишь бы не встретиться с самим собой.

Но чудо не происходит. И дело не в Иримиаше, который, конечно, персонаж сомнительный, а в том, что внешнее спасение в таких ситуациях не работает. Если человек не может сделать шаг сам, его никто не вытянет. В этом роман предельно честен: он не дает надежды, а лишь фиксирует момент, когда человек начинает жить ожиданием, утратив свободу выбора.

“Сатанинское танго” – мрачная и тяжелая книга. Она заставляет прочувствовать состояние безнадежности, со всей усталостью, бездействием, тоской по переменам и страхом этих же перемен. И, возможно, главное, что она предлагает, – предупреждение: не жди чуда, делай хоть что-то, положись на себя.

Нельзя обрести покой, убежав от жизни.

Нельзя стать счастливым, отказавшись от свободы.

«Сатанинское танго» – лучший фильм всех времен по моей версии. Бела Тарр (также и мой любимый режиссер) снимал эту картину по одноименному роману своего друга, любимого писателя и бессменного соавтора киносценариев – Ласло Краснахоркаи. Я давно мечтал познакомиться с этим произведением, но перевода на русский в течение тридцати лет, к сожалению, не было.
⠀
По обрывочной информации, найденной в Интернете, и нескольким рассказам из периодики я смог составить первое, пока еще зыбкое представление о писательской манере венгра, о повлиявших на него авторах и проблематике произведений. А в этом году свершилось чудо: издательства АСТ и Corpus опубликовали знаменитый роман.

⠀
Аннотация:
⠀
1987 год. Венгрия. В небольшом сельском кооперативе, который доживает последние дни, осталась всего горстка крестьян. Атмосфера в поселке подозрительная и мрачная. Люди интригуют, напиваются в корчме, болезненно грезят о шумной и яркой жизни в Большом Мире. Однажды они узнают, что Иримиаш и Петрина, которых полтора года считали мертвыми, идут в поселок. Крестьяне, много говорившие, но не умевшие предпринять ничего конкретного, видят в воскрешении земляков знак грядущих перемен, считают Иримиаша Мессией и верят, что он спасет их от удушливой реальности деревенской жизни.

Как выяснилось, мой предварительный писательский портрет вышел довольно точным. «Сатанинское танго» очень напоминает одновременно «Процесс» и «Замок» Кафки. То же сочетание камерной атмосферы с ветхозаветным размахом притчи. Ты, как читатель, одновременно наблюдаешь за событиями как бы придавленный декорациями, в тесном и затхлом помещении, и видишь, вместе с тем, как вершится нечто универсальное, обобщающее житейское мельтешенье в систему, пусть в основе ее и лежит хаос. Также, во время чтения возникали ассоциации с «Ослеплением» Канетти, Беккетом, Шульцем и Гоголем. Естественно, при таком стилистическом соседстве не обошлось без модернистских приемов. Но Краснахоркаи не позволяет им очаровать себя, не опрокидывается в словесную эквилибристику, как это любят делать напыщенные дилетанты во все времена, а аккуратно вкрапляет в повествование неклассические элементы для достижения большей убедительности.
⠀

Он здорово сочетает подробнейшую детализацию описаний с внезапными, но органичными тексту метафизическими пассажами. Все у него живет и имеет свою роль: от слепней, выписывающих восьмерки у плафона в корчме, до невидимых пауков, что набрасывают на героев паутину забвения, едва им стоит уснуть; от облетевших акаций, растущих из хлябей, до блуждающих ночью, под проливным дождем, персонажей. И все ведет нас к безотрадной мысли: жизнь – одиссея лунатиков в мире, который в пароксичном приступе измыслил безумный Бог. Звон колоколов на рассвете, в котором ты угадываешь благовест, на самом деле – дикая и бессмысленная выходка этого сморщенного и ухмыляющегося Демиурга. Люди рождаются, чтобы отправлять биологические потребности, испытывать приступы болезненного воодушевления, делать обдуманные или необдуманные поступки, разочаровываться, и все это – лишь пролог к распаду, горькая ода пыли, тлену и мху. Чья-то уродливая воля бросает человека в освещенный круг, чтобы он, сначала робко улыбаясь и двигаясь вперед, затем – с ужасом в глазах пятясь, станцевал Сатанинское танго.

На сегодняшний день этот роман – мой фронтраннер на звание лучшего в 2018 году. Поразительная штука… В небольшой Венгрии примерно в одно время родились два выдающихся творца: Бела Тарр и Ласло Краснахоркаи, которые нашли друг друга и создали, по моему мнению, одну из самых удивительных, смелых и талантливых коллабораций в истории искусства. Долгих лет мастерам!