Terra nullius

«Каждую ночь мне снится этот момент: я оборачиваюсь – и передо мной книжный шкаф, рядом старинное трюмо с зеркалом, словно изнутри покрывшимся туманом, я не пытаюсь попрощаться с домом, потому что не понимаю, что ухожу навсегда». 1980-е: герой переезжает в Екатеринбург из родового гнезда в грузинском селе и становится на новом месте предприимчивым авантюристом. Наше время: героиня вынуждена уехать из родной страны – там распространяется вирус, который отключает участок мозга, отвечающий за эмпа...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,3

69 оценок

5
55%
4
35%
3
9%
2
1%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 81Хотят прочитать 155

Рецензии

Аноним14 октября 2025 г.
Давно присматривалась к произведениям Еганы Джаббаровой, и все никак не получалось прочитать, но вот вышла новая книга - и я решилась.
Проза Еганы Джаббаровой - тонкая, со множеством деталей, как восточный орнамент. И вместе с тем чёткая, точная и очень плотная.
Мне нравятся книги, где сюжет передаётся через мысли и чувства героев, а не через действия (пошел туда-то, сделал то-то). В этом случае ты чувствуешь настроение героя, дух повествования, в голове формируются нужные образы, не нужно ничего придумывать и домысливать.
Я вижу перед собой село Земо-Кулари, находящееся в Грузии, но в котором жили в основном азербайджанцы (как так вышло?), в том числе бабушка и дедушка Еганы. Вижу город Зангелан, родину отца Еганы, Яшара, в ходе Первой карабахской войны 1993 года вошедший в состав Нагорно-Карабахской республики, а в результате Второй Карабахской войны 2020 включенный в состав Азербайджана. И Яшар, приехав туда, видит разрушенный город и дом детства в руинах.
Вообще в странах Закавказья много всего межнационального намешано. К примеру, мои бабушка с дедушкой жили в русском селе, находившимся в Армении (и я знаю, как и почему так вышло), где были и армянские семьи, и азербайджанские, и молокане, и курды... А после распада СССР остались только армяне.
Очень больно, когда неотвратимое колесо истории разрушает твой дом.
Terra nullius - ничья земля, переходящая под контроль того государства, которое сумеет ей завладеть, установить свой суверенитет. Но на этой земле живые люди, и этот суверенитет порой катком проходится по их жизням.
Эта книга ещё и о любви Яшара и Ситары, Фармана и Лейлы, и о мести Кати из-за разбитого сердца, в результате которой Фарман попал в тюрьму. Книга пронизана любовью, как будто нет невзгод и серых будней, а есть бесконечное принятие, терпение и долг. Это очень интересная и прекрасно написанная история жизни, почти семейная сага, за которой следишь, затаив дыхание.
Читать далее
77
329
Аноним14 ноября 2025 г.
О поиске дома там, где раньше его не мыслил
О книгах Джаббаровой мне всегда писать сложно, так как она разбирает меня на несколько сотен одиноких частичек, которым еще нужно найти путь обратно. Мало чья проза проникает в меня так, чтобы я чувствовала это чувство горькой, но светлой разбитости. Эта книга не только о познании себя через свою семью, но и о том, что можно назвать своим домом. Это все корни, которые накрепко привязывают к земле, куда бы ты по этой земле не пошел.
Я бы посоветовала читать эту книгу третьей, после «Руки женщин нашей семьи были не для письма» и «Дуа за неверного». Пусть это формально и не трилогия, эти книги связаны одной ниточкой — самой Еганой (пусть эта книга и не автофикшн, ее героиню зовут так же). Хотя «Terra nullius» — это первая из книг, в которую проникает фантастическая метафора, даже слишком хорошо отпечатывающаяся на реальности.
Больше всего на свете Фарману хотелось уехать из дома. Душа молодого парня рвалась из маленького грузинского села, где лишь горсть домов да кладбище. И у него получается вырваться, поступить в большой русский город, который ослепил его своим цветом и ритмом.

Больше всего на свете героине хотелось дома. Своего дома, в котором будут ее вещи, ее кошка, в котором можно будет смотреть свои фильмы, читать свои книги, хранить их на своих полках. Но ей приходится жить в крошечном контейнере лагеря для беженцев, ведь из родной страны ей пришлось бежать в спешке, после того, как по миру начал расползаться газ, приносящий лишь ненависть.

Этот газ появляется из неоткуда, но стоит его вдохнуть, и ты становишься агрессивным и жестоким. В мире газа не существует эмпатия, но прогрессирует насилие и убийства.
И она бежит, бежит с Урала в город, который для многих становится остановкой на распутье. Она бежит в Стамбул. Не последняя ее остановка, но важная пристань. Пристань, на которой можно оплакать свой дом.
В этом романе можно найти многое и разное. Связь поколений, которые протягивают руки друг к другу сквозь года, — своего рода семейная сага. Газ, порождающий агрессию, — как маркер апокалипсиса, от которого не спастись. Искренность и откровенность, даже обнаженность сердца, — как уже знакомый по прежним книгам Еганы автофикшн. Поиск дома через потерю, отрицание и принятие, — как классический путь героя, по которому раз за разом ходим мы сами.
Это тот случай, когда мне не хотелось выделять цитаты. Мне хотелось как-то разом впитать всю книгу, чтобы носить ее в голове и обдумывать. Наверное, поэтому я очень долго не могла подступиться к хоть какому-то отзыву — как найти слова, если они уже все будто прямо в книге и сказаны? Причем таким внимательным к деталям, тонким слогом, который дарит не отчаяние, а свет и надежду.
Читать далее
36
155
Аноним15 октября 2025 г.
«Жизнь бессмысленна без дома»
После того, как Егана Джаббарова написала книги сначала о женщинах своей семье, а потом о русском сводном брате, было бы странно, если б она не рассказала нам что-нибудь и о мужчинах её жизни. Встречайте: Фарман (дядя) и Яшар (отец) – центральные герои нового произведения Джаббаровой Terra Nullius. Но помимо историй мужчин, оставивших свой дом ради новой лучшей жизни на чужой земле, есть в ней и линия рассказчицы Еганы, русской писательницы азербайджанского происхождения, уехавшей из родной страны в далёкую и непонятную Германию из-за того, что на Россию опустился «густой дым, похожий то ли на туман, то ли на газ», который «действовал на людей разрушительно: все, кто случайно соприкоснулся с ним, становились агрессивными и жестокими», «по-видимому, дым отключал anterior insular cortex, участок мозга, отвечающий за эмпатию».
Связующий образ для всех трёх сюжетных линий – дом, потеря которого разрушительно сказывается на как на психическом, так и физическом состоянии героев, а поиск изматывает до полнейшего изнурения. «Ничто так не болит, как утраченный дом» и в то же время, с ним вполне можно вступить в абьюзивные созависимые отношения, когда дом превращается в монстра, «ест много, ест жадно, делает большие куски, вгрызается в самую мясистую часть и сразу глотает», оставляя на людях следы своих зубов, которые даже спустя годы будут напоминать о тяжёлой утрате.
В отличие от мужчин, которые переезжали запланировано и не теряли связи с местом исхода, рассказчица при переезде утрачивает помимо прочего ещё и свою писательскую идентичность. Она приходит к дому, в котором век назад жил Курбан Саид, а теперь висит посвящённая ему памятная табличка, и задаётся вопросом о том, может ли она считать себя schriftstellerin (нем. «писательница»), как её немецкие коллеги, или в ситуации отрыва от родного языка, когда твои слова перестают иметь какую-либо силу в чужой языковой среде, ты уже не можешь идентифицировать себя как человека, работающего со смыслами. Саид, названный при рождении Львом Нусимбаумом, принял новую немецкую идентичность вместе с новым именем, Егана же пока продолжает оставаться Еганой, и боится вслед за родиной потерять имя и голос. Она живёт в оранжевом контейнере для беженцев и в нём же контейнирует свои тексты, которые продолжает писать на русском.
Эта линия делает Terra Nullius книгой не только о географическом изгнании и поиске нового дома, но и о кризисе письма. Джаббарова задаётся вопросами о том, что значит писать, когда у тебя больше нет адресата, нет языка, в котором можно найти опору, и нет дома, подпитывающего вдохновение. В поиске ответов на них используемый в названии термин («ничейная земля») по ходу развития сюжета приобретает сразу несколько новых значений: это и пространство многонационального лагеря беженцев, где одновременно множество и никаких правил, и характеристика внутреннего состояния человека, вынужденно оставившего дом, и синоним творчества, которое лишено гражданства и не имеет национальной принадлежности, но всегда может подарить ощущение, что ты на своём месте и на правильном пути. Дом может быть разрушен, язык утрачен, а идентичность поставлена под сомнение. Но всегда остаётся письмо – пространство для всех, способное вернуть голос и автору, и его героям.
Читать далее
23
331

Все рецензии

Цитаты

Аноним14 октября 2025 г.
Совсем не знаем настоящего города, шастаем по его фантику, он приятно шуршит и сверкает, пахнет едой, серый асфальт выдыхает жар бакинского солнца.
19
140
Аноним13 октября 2025 г.
ей нужно было наполнить свои глаза другими цветами: желтой шуршащей листвой под ногами, остатками зеленых лепестков, серым пасмурным небом, розовым банкетным залом, горчичными стенами больницы — всем, что не было красным.
18
84
Аноним12 октября 2025 г.
голубые глаза. Но не такие, о каких пишут в романах, не глаза-океаны, не глаза-озера, глаза — застоявшаяся вода в кувшине для полива домашних растений. Покрытые дымкой, как молочной пленкой.
15
50