Ваша оценкаРецензии
Аноним16 августа 2011 г.Читать далееЭто не ещё одна книга про жизнь, смерть, любовь и войну. Это особенная книга про жизнь, смерть, любовь и войну.
Некий Гребер, совсем ещё молодой человек.
Элизатбет, дочь заключённого.
Одинокие, потерянные, недавно ещё дети. А ведь родись я раньше - это и со мной могло бы быть. Я могла ходить неприкаянная посреди этого ужаса, мои родители могли пропасть, да всё, что угодно могло бы быть. Зыбкость и невероятная стоимость каждого дня, каждой минуты наполняет клеточки. Жить, жить! Время жить!
А война и разруха повсюду. В воронках, наполненых мёртвыми, в городах без света, на линии фронта и разрушенных улицах.
Ремарк учит нас любить. Ценить, несмотря на то, что маленькое счастье маленького человечка тонет в ужасах войны. И война не овеяна романтикой, легендами и героическими победами. Война это очень страшно.
И после этой книги так хочется прожить свою жизнь не зря!
И не умирать.1526
Аноним11 марта 2023 г.Война как она есть
Читать далееРоман-послание, я бы так его охарактеризовала. Послание к будущему поколению, которое будет рождаться уже в мирное, сытое, время, т.е. ко всем нам. Ремарк со свойственной ему реалистичностью показывает нам все ужасы Второй Мировой войны: непогребённые тела бойцов, лежащие под снегом, разрушенные города, разорванные тела людей во время бомбёжки, ужас и страх, страх оказаться в застенках гестапо. Как же тяжело и больно было читать об этом, особенно сейчас, в свете происходящих событий…
Но книга не просто о войне. Она рассказывает, прежде всего, о людях и их взаимоотношениях между собой. Есть здесь и неприкрытая ненависть, и полное равнодушие, и холённые жандармы, придирчиво осматривающие твои документы, и доносчики-соседи, одурманенные фашисткой идеологией, и ученик, отомстивший учителю за поставленную двойку. Да, война вскрывает все человеческие язвы. Но меня радует то, что среди всей этой мерзости есть место для обычных человеческих чувств, таких как дружба и любовь. Не смотря на трагический финал, этот роман учит ценить жизнь, ценить каждую минуту своей жизни, пусть и не в мирное время, но ценить, жить, любить, надеяться и верить, «что ещё многое впереди… Воздух без запаха гари… Ужин без талонов… Магазины, в которых можно покупать, что хочешь… Неразрушенные города… Возможность говорить, не оглядываясь по сторонам… Ничего не бояться…». И это будет настоящим счастьем... для всех… для всего мира…14707
Аноним13 декабря 2017 г.Читать далееВзял да и перечитал "Время жить и время умирать" Ремарка. Потрясающая книга. Я впервые прочитал ее где то в девятом классе. В моей душе она произвела эффект разорвавшейся бомбы. Оковы рухнули, грани стерлись, черное смешалось с белым. Я впервые посмотрел на войну с той стороны баррикад и с удивлением обнаружил ,что немцы такие же люди как и мы - с такими же бедами ,страстями, горем. С такой же любовью ,как у нас. Я впервые осознал , что во всем этом виновато некое безумие , называемое войной. Много воды протекло с тех пор, много войн прошло новых. Я стараюсь читать серьезную историческую литературу и понять- в чем причина этого безумия, как найти от него универсальный рецепт. Истина ,кажется, кружится где то рядом , а не поймать ее. Символичен конец этой книги , как впрочем и начало. В начале главный герой расстреливает партизана , а в конце, отпущенный им на волю партизан убивает его. Это подчеркивает мысль , что в этом безумии нет место милосердию.
Я смотрю теперь инода передачу "Жди меня" . В этой передаче из рассказов старых людей я узнаю, что после войны люди не испытывали ненависти к пленным немецким солдатам - скорее наоборот: они подкармливали их , жалели , любили , рожали детей. Ведь в то место,которое покидает безумие -возвращается милосердие... И любовь...14462
Аноним19 апреля 2016 г.Хороший немец
Читать далееМолодой солдат Эрнст Гребер из огненного ада, который устроили немцам советские войска, уезжает домой в отпуск. Однако там дела обстоят не лучше, чем на фронте: город ежедневно бомбят, гражданское население массово истребляется, отчий дом разрушен, а родители пропали без вести. К тому же кругом одни доносчики и гестаповцы, отправляющие невинных людей в концлагеря. Гребер поражён, ведь от солдат на фронте скрывают истинное положение дел в Германии. И посреди всего этого хаоса и разрушения развивается трогательная и короткая история любви, у которой нет будущего...
При таком, казалось бы, простом сюжете книга обладает глубоким психологизмом и на удивление напряжённой, жёсткой и динамичной атмосферой, к тому же действие романа разворачивается в коротких временных рамках с участием минимального количества персонажей.
Книга интересна ещё и тем, что в ней показана Великая Отечественная Война глазами рядового немецкого солдата, презирающего нацизм и убийства, но вынужденного идти в бой, чтобы защитить свою семью от преследований.
Роман носит исключительно антивоенный характер и пытается дать ответы на животрепещущие вопросы, волнующие нас до сих пор. Никто, пожалуй, не написал бы об этом лучше и сильнее, чем немец.
Чтобы спасти от казни русских партизан и тем самым успеть сделать хоть что-то хорошее, Гребер убивает своего фанатичного товарища, однако это губит его самого: крестьян он пожалел, а они его - нет...
Одним словом, мощная, потрясающая книга, после которой невозможно не полюбить Ремарка.1463
Аноним7 января 2015 г.Война — это сначала надежда, что нам будет хорошо; потом — ожидание, что им будет хуже; затемЧитать далее
удовлетворение тем, что им не лучше, чем нам; и наконец — неожиданное открытие, что плохо и нам, и им.
Карл КраусРоман "Время жить и время умирать" погружает во время Второй мировой войны. Он рассказывает о солдате немецкой армии, о том, как меняется человек, столкнувшись лицом к лицу с реальностью обратной стороны войны.
Этот роман о грязи, смерти, вере, и неверии, что все это может случиться и с тобой. Есть война, есть фронт, а есть дом -крепость, тихая пристань, где все и всегда будет хорошо. Ты знаешь, ты ждешь и, вернувшись, ты не веришь себе... Однажды попав на войну, ты не освободишься от нее до конца своего существования.
Тягостное состояние, проследовавшее меня в моменты чтения, захлестывает меня и сейчас, оно не позволяет собрать мысли в четкую линию, а вместо этого приносит ощущение страха, боли и безысходности.
Солдат закончил как и должен был закончить. А тревожные мысли, жившие в нем, почему-то остались...
И если я продолжу. то ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому лучше закончу дабы не навлечь и на вас это состояние.
Ведь сегодня только Радость. только Хорошее настроение.Всех с Рождеством!
1456
Аноним19 августа 2013 г.Читать далееБольше никогда-никогда-никогда-никогда-никогда-никогда не буду читать Ремарка на ночь...Кошмары снились всю ночь...
А вообще книга,наверное,хорошая,сильная,но не моя...Не моя тема.Долго себя уговаривала прочесть что-то о войне,но не смогла. Не потому что тяжело,а потому что скучно. Скучно то,что,читая,понимаешь,что война - это самая трагичная бессмыслица,придуманная человеком. Где двое людей идут убить друг друга не из-за личной ненависти,а потому что кто-то другой так сказал,а тому еще кто-то и еще...И люди становятся просто марионетками без права выбора на жизнь или смерть...И все,что остается нам сегодня - это читать о том,как это все ужасно. И надеяться,что выбор когда-нибудь будет.Ведь его и сейчас нет.И если кто-то снова решит,что каждый из нас должен пойти и убивать или быть убитым,то так оно и будет...Храни нас Бог,глупых,горделивых людей,считающих себя порой богами..
1458
Аноним26 февраля 2013 г.Читать далееВ аннотации к изданию 1983 г. написано:
В романе известного немецкого писателя дан собирательный образ «потерянного поколения» периода второй мировой войны.
Не очень привлекательно, по крайней мере для меня. И книгу в хотелки я добавила только потому, что она есть у меня на бумаге. Однако Ремарка, как выяснилось, очень тяжело, больно, но необходимо читать.
Мало кто задумывается об обратной стороне второй мировой войны. В этом романе Ремарк показывает нам простого немецкого солдата, еще на передовой задумавшегося о правильности идей Рейха. Немецкие войска отступают, но по радио говорится о создании нового оружия, с помощью которого война будет выиграна. Чувствуется, что никто, кроме самых ярых сторонников партии, в это уже не верит.
Главный герой Эрнст Гребер получает трехнедельный отпуск. Приехав в родной город, он узнает, что и там нет мирной жизни: дом его родителей разбомбили, их судьба неизвестна.
Ремарк показывает читателю, что и в Германии от бомбежек умирали женщины и дети, что немцы (не евреи), по доносу, тоже могли попасть в концлагерь. Книга заставила о многом задуматься и на многие вещи взглянуть по-другому.1431
Аноним10 апреля 2025 г.«Иногда совершенно забываешь, что живёшь».
Читать далее
Первые страниц 50 читались с трудом… Начиная с возвращения Гребера в Германию стало поинтереснее, хоть и там про войну, но иную и в иной локации. Про это вот и оказалась дальнейшая большая часть книги.
Любовная линия показалась средней, особой симпатии не вызвала.
Что примечательно, и наверно несколько странно, так это то, что ни главный герой особого сопереживания не вызывал, ни печальные судьбы некоторых иных персонажей, хотя различного рода страданий/ смертней встречалось достаточно... Отчего-то участь только одного героя действительно расстроила - Биндинга… Несколько внезапно, да. Но - вот так.
Конец для Гербера по спойлеру случайно узнала заранее, но если бы нет, читать, думаю было бы несколько любопытнее.
Интересно было читать не про фронт в начале и конце, а вот среднюю часть книги - про жизнь в Германии, а также про СС, гестапо - вот эти организации и их люди оказалась освещены меньше, чем хотелось бы, жаль, неплохо было бы почитать подробнее, интересна эта тема потому что.
В целом эта книга неплохая, но мне кажется, найду у этого писателя другие более лучшие.13316
Аноним1 декабря 2024 г.Читать далееРемарка, который выворачивает всю душу.
Тема войны, в книгах Ремарка всегда раскрывается по особенному. Очень сложно оставаться равнодушной.
Эрнст Гребер - немецкий солдат, который после двух лет войны отправляется на три недели в отпуск. От войны он уезжает в войну. Где люди постоянно прячутся в бомбоубежище. Где его родной дом разбомблен, а родители пропали без вести. Где страшно что-то говорить, а порой даже просто думать.
И в это страшное время, он встречает девушку по имени Элизабет. С которой у него зарождается надежда на светлое будущее, но суровая реальность спускает его с небес на землю.
На протяжение всей книги очень много размышлений, страшных подробностей и страха...ежедневного всепоглощающего страха
13600
Аноним15 августа 2024 г.Читать далееПрочитал Ремарка, роман Время жить и умирать...
Очень актуальный роман....
Далее просто набор цитат и пару моих комментариев.
цитата:
— Если нравится, можешь услышать и в третий. Мы тогда перешли в контрнаступление и продвинулись больше чем на сто километров.
— А теперь мы отступаем, да?
— Теперь мы опять вернулись на то же место.
— Значит, отступаем? Да или нет?
Иммерман предостерегающе толкнул Гребера.
— А что? Может, мы идем вперед? — спросил Гребер.
— Мы сокращаем линию фронта, — сказал Иммерман и насмешливо посмотрел на Штейнбреннера. — Вот уже целый год. Это стратегическая необходимость, чтобы выиграть войну. Каждый знает.
цитата
— Да, незадача, — но тебе хоть полагается. А мне вот нет. Я ведь бывший социал-демократ. Политически неблагонадежен. Имею шанс погибнуть героем — больше ничего. Пушечное мясо и навоз для тысячелетнего рейха.
Гребер поглядел по сторонам.
Иммерман рассмеялся:
— Истинно германский взгляд! Не бойся. Все дрыхнут. Штейнбреннер тоже.
— Я о нем и не думал, — сердито возразил Гребер. Он думал именно о нем.
— Тем хуже! — Иммерман снова засмеялся. — Значит, это так глубоко в нас въелось, что мы и не замечаем. Смешно, что в наш героический век особенно много развелось доносчиков — как грибов после дождя. Есть над чем задуматься, а?
Гребер помолчал.
— Если ты во всем так разбираешься, то тем более должен остерегаться Штейнбреннера, — отозвался он наконец.
цитата
Потом Гребер увидел разбомбленный угол улицы. Здесь пострадало несколько домов. Кое-где устояли только капитальные стены. Черным зубчатым узором поднимались они в небо. Между ними висели невидимые до этого стальные балки, похожие на черных змей, которые, извиваясь, выползали из-под кирпичей. Часть щебня была убрана. Но и это были старые развалины. Гребер прошел совсем рядом с ними. Он перелез через обломки, загромождавшие тротуар, и увидел в темноте еще более черные тени: они шевелились, казалось, там ползают гигантские жуки.
— Эй! — крикнул Гребер. — Есть тут кто-нибудь?
Посыпалась штукатурка, звякнули кирпичи. Смутные фигуры метнулись прочь. Гребер услышал чье-то взволнованное дыхание; прислушался и вдруг понял, что это он сам так громко дышит, оказывается, он уже бежал. Запах гари усиливался. Развалины попадались все чаще. А вот и старый город. Гребер остановился и смотрел, смотрел, широко раскрыв глаза. Раньше тут тянулись деревянные дома, уцелевшие от времен средневековья, дома с выступающими фронтонами, островерхими крышами и пестрыми надписями. Теперь дома исчезли. Вместо них он увидел лишь хаос пожарища, обуглившиеся балки, обнаженные стены, груды щебня, остатки улиц, а надо всем курился белесый чад. Дома сгорели, как щепки. Он побежал дальше. Им вдруг овладел безумный страх. Он вспомнил, что недалеко от дома его родителей находится небольшой медеплавильный завод. Они могли бомбить завод. Гребер изо всех сил мчался по улицам между тлеющих, влажных развалин, толкал встречных и все бежал, бежал, то и дело карабкаясь через кучи обломков. И вдруг стал как вкопанный. Он заблудился.
Этот город, который был так хорошо знаком ему с детства, теперь настолько изменился, что Гребер уже не знал куда идти. Он привык ориентироваться по фасадам домов. Но их больше не было. Он спросил какую-то женщину, проскользнувшую мимо, как пройти на Хакенштрассе.
— Что? — испуганно переспросила она. Женщина была вся грязная и прижимала руки к груди.
— На Хакенштрассе.
Женщина сделала какое-то движение. — Вон туда… за угол…
цитата
— Никто. Уж я-то знаю. Я ведь тоже здесь жил. — Комендант вдруг оскалил зубы. — Жил! Жил! У нас тут за две недели было шесть воздушных налетов, слышите вы, фронтовик! Вы там, на фронте, бездельничаете, проклятые лодыри. Вы веселы и здоровы, сразу видно! А моя жена… Вот… — Он показал на дом, перед которым они стояли. — Кто откопает ее? Никто! Она умерла. «Копать бесполезно, — говорят спасательные команды. — Слишком много сверхсрочной работы…» Слишком много дерьмовых бумаг, дерьмовых бюро и дерьмовых начальников, которых необходимо спасать в первую очередь!.. — Он приблизил к Греберу свое худое лицо. — Знаешь что, солдат? Никогда ничего не поймешь, пока тебя самого по башке не стукнет! А когда ты, наконец, понял — уже поздно. Эх вы, фронтовик! — он сплюнул. — Вы, храбрый фронтовик, с иконостасом на груди! Восемнадцать — это там, как раз там, где скребут лопаты.
Гребер отошел от коменданта. «Там, где скребут лопаты, — повторил он про себя. — Там, где скребут лопаты! Неправда! Сейчас я проснусь и увижу, что я в доте, в подвале русской безымянной деревни, и тут же рядом — Иммерман, я слышу, как он ругается — и Мюкке, и Зауэр. Это же Россия, а не Германия, Германия невредима, она под защитой, она…»Красочные цитатки о том, что ответственность за агрессию режима страны, всегда несут простые граждане этой страны, и в основном женщины и дети, ну и совершенно справедливо, что ее будут нести их дети...
А возможно и внуки
цитата
Гребер увидел его довольное безмятежное лицо и вдруг понял, как безнадежно обречены всякая справедливость и сострадание: им суждено вечно разбиваться о равнодушие, себялюбие и страх! Да, он понял это, понял также, что и сам он не является исключением, что и сам сопричастен всему этому, имеет к нему какое-то отношение — безличное, туманное и угрожающее. Греберу чудилось, как он ни противился этому чувству, что все же он с Биндингом чем-то связан.
— Насчет ответственности дело не так просто, Альфонс, — сказал он хмуро.
— Эх, Эрнст! Брось ты эти рассуждения! Ответственным можно быть только за то, что совершил самолично. Да и притом, если это не выполнение приказа.
— Когда мы расстреливаем заложников, мы утверждаем обратное, что они якобы ответственны за то, что совершено другими, — сказал Гребер.
— А тебе приходилось расстреливать заложников? — спросил Биндинг, с любопытством поворачиваясь к Греберу.
Гребер не ответил.
— Заложники — исключение, Эрнст, тут необходимость.
— Мы все оправдываем необходимостью, — с горечью продолжал Гребер. — Все, что мы сами делаем, хочу я сказать. Конечно, не то, что делают те. Когда мы бомбим города — это стратегическая необходимость; а когда бомбят те — это гнусное преступление.Никто не заставляет симпатизировать главным героям книг, а может быть автор как раз добивался обратного...
Тем более, что Гребер совершенно справедливо сначала теряет родителей, потом гибнет сам
Меня у Ремарка всегда подкупает его объективность к описываемым событиям. Мы же с вами оказываемся в шкуре фашистского солдата, только и всего...
Сейчас это самый актуальный роман Ремарка на сей моментВ Трех товарищах Ремарк описал обычных немецких парней, именно таких использовали как мясо в СССР
Естественно большинство из них, так и не успело ничего понять. Гребер хотя бы перед смертью чего-то понял....
Интересно, что читая этот роман, я совершенно забыл про Германию.
Цитата
Грохот мощных взрывов немного ослабел, хотя зенитки не смолкали. Гребер побежал назад через площадь, но он бросился не в ближайшее убежище, а укрылся в свежей воронке на конце площади. Вонь в ней стояла такая, что он чуть не задохся. Не выдержав, он подполз к краю воронки и лег, не спуская глаз с фабрики. «Здесь, в тылу, война совсем иная, — подумал он. — На фронте каждому приходится бояться только за себя; если у кого брат в этой же роте, так и то уж много. А здесь у каждого семья, и стреляют, значит, не только в него: стреляют в одного, а отзывается у всех. Это двойная, тройная и даже десятикратная война». Он вспомнил труп пятилетней девочки и другие бесчисленные трупы, которые ему приходилось видеть, вспомнил своих родителей и Элизабет и почувствовал, как его словно судорогой свело, весь он был охвачен ненавистью к тем, кто все это затеял; эта ненависть не побоялась перешагнуть через границы его собственной страны и знать ничего не хотела о справедливости и всяких доводах «за» и «против».
Начался дождь. Капли, подобно серебристому потоку слез, падали сквозь вонючий, отравленный воздух. Они вспыхивали и, искрясь, окрашивали землю в темный цвет.
А потом появились новые эскадрильи бомбардировщиков.
цитата
Греберу показалось, будто кто-то разрывает ему грудь. Это уж был не рев моторов, а какое-то неистовство. Вдруг часть фабрики, черная на фоне веерообразного снопа пламени, поднялась в воздух и развалилась, точно под землей какой-то великан подбрасывал вверх игрушки.
Гребер сначала с ужасом уставился на окно, вспыхнувшее белым, желтым и зеленым светом, а затем метнулся обратно к воротам.
— Чего тебе опять? — заорал дежурный. — Не видишь, в нас угодило!
— Куда? В какой цех? Где шьют шинели?
— Шинели? Ерунда. Шинельный гораздо дальше.
— Верно? Моя жена…
— А поди ты к… со своей женой. Они все в убежище, тут у нас куча раненых и убитых. Не до тебя.
— Как, раненые и убитые? Ведь все в убежище?
— Да это же другие. Из концлагеря. Их никуда не уводят, ясно? Может, воображаешь, для них специальные убежища построили?
— Нет, — сказал Гребер. — Этого я не воображаю.
— То-то. Наконец заговорил разумно. А теперь убирайся. Ты старый вояка, тебе не годится быть такой размазней. К тому же все кончилось. Может, на сегодня и совсем.
Гребер посмотрел вверх. Слышно было только хлопанье зениток.
цитата
— Нет, доказательство, — возразил Польман. — И очень сильное. — Рукой с набухшими венами он продолжал поворачивать глобус. — Мир, — сказал он, — мир не стоит на месте. И если отчаиваешься в собственной стране, надо верить в него. Затмение солнца возможно, но только не вечная ночь. Во всяком случае, на нашей планете. Не надо так быстро сдаваться и впадать в отчаяние. — Он отставил глобус. — Вы спрашиваете, достаточно ли осталось людей, чтобы начать все заново? Христианство началось с нескольких рыбаков, с нескольких верующих в катакомбах и с тех, кто уцелел на аренах Рима.
— Да. А нацисты начали с нескольких безработных фанатиков в мюнхенской пивнушке.
Польман улыбнулся.
— Вы правы. Но еще не существовало на свете такой тирании, которой бы не пришел конец. Человечество шло вперед не по ровной дороге, а всегда — толчками, рывками, с отступлениями и судорогами. Мы были слишком высокомерны, мы вообразили, что наше кровавое прошлое уже преодолено. А теперь знаем, что стоит нам только оглянуться, и оно нас тут же настигает.
Он взялся за шляпу.
— Мне пора идти.А теперь про правду войны по Ремарку
Она в принципе такая же как у всех страшная. Для того, чтобы выжить на войне, надо превратиться в зверя, и убивать, убивать и еще раз убивать... Война ненасытная тварь, и требует бесконечных жертв. И если ты не убьешь сам, значит должен умереть сам...
Это законы войны - " разумной некросферы"
Роман начинается сценой расстрела партизан и ей заканчивается. В первой сцене Гребер убивает, а второй не убивает - поэтому гибнет сам. Он поступает, как человек... Если бы он и второй раз поступил бы как зверь, скорее всего он бы остался жив, вернулся бы с войны и прожил бы долгую жизнь...
Ну это же антивоенный роман...13704