Танцовщица

Мори Огай — до сих пор один из самых популярных авторов в Японии. В сборнике представлены произведения в жанре романтизм, основоположником которого Огай был в своей стране. А также исторические повести и рассказы, ставшие в некотором роде энциклопедией самурайской жизни и быта. Среди рассказов на страницах книги вы найдете автобиографическую повесть. Молодой японец приезжает по работе в Германию и случайно встречается с хорошенькой танцовщицей. Общество осуждает их связь, а тем временем девуш...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,0

52 оценки

5
38%
4
42%
3
15%
2
0%
1
4%

Ваша оценка

Прочитали 60Хотят прочитать 147

Рецензии

Аноним22 апреля 2023 г.
Впервые читаю произведение Мори Огая. Если честно, до сегодняшнего утра даже не слышала об этом писателе. Поискав информацию о писателях-медиках, случайно увидела его имя. Оказывается, Мори Огай являлся военным врачом. В профиле автора увидела этот рассказ и решила начать знакомство именно с него. "Инцидент в Сакаи" — произведение тяжёлое, показывающее всю несправедливость войны и армии в целом.
Здесь нет конкретного главного героя, их несколько, намного больше, чем один. И хотя автор не рассказывает подробно о каждом из персонажей, ты проникаешься их судьбами и трагедией. Все они совсем молодые, каждому из героев 20 с небольшим лет. Они жили обычной жизнью, учились, работали, кто-то успел создать семью. А потом оказались в армии, где были вынуждены выполнять приказы командиров. Именно выполнять, а не думать о том, насколько логичны и адекватны те приказы. Вот только ответственность будут нести не командиры, а простые солдаты. И никак они не докажут свою точку зрения. Они выполнили приказ, нанёсший урон международным отношениям. Но было ли у них право ослушаться? Никого это не волнует. А дальше, наблюдая за происходящими в рассказе событиями, ты понимаешь, что эти солдаты лишь пешки. Никого не заботит их будущее. Сегодня им отдают почести, а уже завтра отправляют в ссылку.
Рассказ написан довольно сухо, здесь нет излишней эмоциональности или даже просто описаний каких-либо чувств. Но ты погружаешься в безысходность, чувствуешь бессилие перед несправедливостью. Очень тяжёлое произведение. Пусть и не для всех героев финал оказался трагичным, сама суть происходящего на страницах ужасает. И думаю, что профессия автора оказала большое влияние на его творчество. Всё, о чём он написал, он мог видеть своими собственными глазами.
Читать далее
66
1,3K
Аноним3 сентября 2025 г.
Классическая японская литература
Я давно засматривалась на этот сборник, потому что меня впечатлила котейка на обложке (ох уж этот маркетинг обложки). Но ничего толком не знала ни об авторе, ни о том, что он пишет и в результате, может поэтому, мне понравилось.
Как по мне, основная тема данного сборника это искусство, культура и история. Потому что все произведения в сборнике вращаются именно вокруг данной тематики и около неё. Причём тут есть как романтические произведения, как просто какие-то зарисовки, так и достаточно серьёзная и цельная историческая повесть.И, если говорить прямо, я была достаточно впечатлена тем, что прочла. Мне действительно понравилось, ну если так можно выразиться в подобных обстоятельствах.
Меня впечатлили 2 произведения. Первое из них – автобиография автора, где речь идёт о романе с девушкой – танцовщицей и какой трагедией это для него и её закончилось. Девушка сошла с ума, а ребёнок, родившийся от этого союза оказался покинутым (во всяком случае, в повести, про реальность, не интересовалась). Второе рассказывает про традицию харакири. Вот тут было интересно мне лично узнать про то, как это делают, кто это делают, а самое главное - почему. Плюс, почему запрет на харакири это позор для слуги господина. Реально интересно написано и вызывает мысли для размышлений. Например, почему хозяин не хочет смерти слуг, но ничего не может с этим поделать.
Остальные рассказы были не плохими, но не какими-то уж слишком выдающимися и уникальными, просто достаточно приятными для чтения. Но в общем целом – рекомендую к знакомству и уверена, вам понравится.
Читать далее
50
211
Аноним26 апреля 2025 г.
Бедная Лиза по-японски и другие истории
Сборник новелл японского классика. Все произведения можно условно разделить на две части: рассказы, написанные в "европейском стиле", и исторические очерки.
Первая группа... скажем так, ничем особо не выделяется. Для Японии конца XIX - начала XX века они действительно были новаторскими, бросали вызов и всё такое, но сейчас читаются... как еще один рассказ. Меня зацепила, если честно, не "Танцовщица" с ее довольно банальным (хотя и утверждается, что выстраданным) сюжетом, а "Рассуждения" - своеобразная исповедь автора, история поиска смысла жизни. Однако это - стопроцентный олд-эдалт и вряд ли будет интересен читателям помоложе.
Рассказы, основанные на историческом материале, довольно любопытны, но определенно на любителя. Огай перебарщивает с деталями, и повествование начинает напоминать краеведческий нон-фикшн - в лучшем случае, в худшем же - вспоминается знаменитая сцена из "Короны российской империи". Особенно этим грешит расхваленное во вступительной статье "Семейство Абэ":

Вот имена тех, кто получил разрешение на самоубийство: Тэрамото - это Тэрамото Таро, чьи предки жили при буддийском храме провинции Овари. Сын Таро по имени Найдзэнносё служил в доме Имагавы. Сын Найдзэнносё прозывался Сахэем, сын Сахэя прозывался Уэмонноскэ, сын Уэмонноскэ прозывался Ёдзаэмоном.
И так на протяжении нескольких страниц.

Ито - самурай, состоявший при кухне. Покончил с собой двадцать шестого числа четвертого месяца. Помогал ему Кавакита Хатискэ.
Удо - бродячий самурай из рода Отомо. У Тадатоси получал сто коку. Совершил харакири двадцать шестого числа в собственном доме. Возраст - шестьдесят четыре года. Помощником был Табара Камэй, вассал Мацуно Укё.
Нода - сын знатного самурая Ноды Мино из рода Амако, служил за жалованье. Совершил харакири двадцать шестого в храме Гэнкакудзи. Помощником был Эра Ханъэмон.
К тому моменту, когда рассказ добирается собственно до истории семейства Абэ, голова уже гудит от кучи имен, по большому счету, интересных только местным историкам и культурологам.
В этом отношении более удачен, на мой взгляд, рассказ "Инцидент в Сакаи". В нем, правда, тоже есть перечисление, кто и как делал харакири, но он цепляет настолько, что подобное сухое перечисление только усиливает впечатление. Не уверена, что сам Огай вкладывал в рассказ подобный смысл, но получилась горькая иллюстрация того, как "культурные традиции" и, как следствие, культурные различия приводят к гибели людей.
О забавном. В исходных данных указано, что переводчиками являются Галина Иванова и Борис Лаврентьев, меж тем все новеллы переведены именно Галиной Ивановой. Что именно переводил г-н Лаврентьев, осталось загадкой.
Оформление данной серии потрафит сердцу кошатников и кошатниц (котики чудесные, это да), но не имеет никакого отношения к содержанию сборника. Даже кошечка на обложке нарисована человеком, рассказов не читавшим, ни за какие уши ее ни к одному рассказу не притянуть.
В целом - по содержанию, - сборник можно рекомендовать любителям японской культуры и истории. Тем же, кто к этой культуре только подбирается... как говорится, я вас предупредила.
Читать далее
50
305

Все рецензии

Цитаты

Аноним25 июня 2025 г.
А я слушал его, и у меня было такое ощущение, словно я, доверившись волнам, дрейфую в океане, пытаясь разглядеть далекие горы на горизонте. Но горы эти окутаны густым туманом, и достигнуть их нет никакой надежды. А если достигнешь, то найдешь ли там то, к чему стремишься?
1
90
Аноним25 июня 2025 г.
Мои душевные терзания не располагали к общению. Мрак, окутывавший мое сердце, не позволял мне видеть ни горные пейзажи Швейцарии, ни достопримечательности Италии. Я ненавидел весь мир и самого себя и постоянно пребывал во власти нестерпимых мук. Мало-помалу, однако, боль как бы оседала на дне души и притуплялась. И все-таки, чем бы я ни занимался – читал ли или осматривал какой-нибудь памятник старины, во мне снова и снова, подобно мутному отражению в зеркале или далекому эху, всплывала тоска о прошлом.
Читать далее
1
52
Аноним12 января 2025 г.
Но читал я уже не так, как в своё время Гартмана; тогда я набрасывался на книгу, будто голодный на пищу. Теперь я как бы стоял на перекрёстке, спокойно всматривался в лица прохожих и прислушивался к тому, что говорили прославленные мудрецы древности и что вещают нынешние знаменитости.

Стоя на перекрёстке, я взирал вокруг отчужденно, лишь временами приподнимая шляпу. Всё - таки многие авторы, и древние, и современные, заслуживают почтения. Шляпу-то я снимал, но пойти за кем-нибудь следом желания не испытывал. Многих считал я своими учителями, кумира же себе не сотворил.
Читать далее
0
271