Дом листьев

Наверху, в спальне, мы вместе с Уиллом и Карен обнаруживаем гладкую белую дверь со стеклянной ручкой. Она ведёт не в детскую, а в небольшое помещение, напоминающее проходной чулан. Но в отличие от прочих чуланов в доме, тут нет ни отдушин, ни полок, ни вещей, ни крючков — голые и почти чёрные, точнее, тёмно-серые стены. Помещение не больше полутора метров в ширину и ещё меньше в длину. На другом конце — такая же дверь, открывающаяся в детскую.

Нэвидсон немедленно спрашивает, замечал ли кто-нибудь эту комнату прежде. Забавно, что невероятное заставляет нас в первую очередь грешить на пороки собственного восприятия. Тем не менее Карен тут же находит фотографии, на которых ясно видна стена спальни без намёка на дверь. 

Дальше возникает вопрос: мог ли кто-то пробраться в дом и за четыре дня выгородить в нём ещё одно помещение? Невероятно, мягко говоря. 

Значит, пространство между спальнями тут и было — просто кто-то залез и вставил две двери. Чего ради?

Чтобы создать историю, голливудские фильмы в первую очередь полагаются на декорации, актёров, дорогостоящие костюмы и красочные спецэффекты. Стоимость съёмок вкупе со слухами, в изобилии освещающими события киноиндустрии, не дают забыть, что, каким бы трогательным, жутким или ошеломляющим ни вышел фильм, сделан он прежде всего ради развлечения. Документалисты же полагаются на интервью, не нуждаются в дорогостоящей технике и практически обходятся без спецэффектов, подтверждая реальность события. Зритель лишается права спрятаться в спасительное неверие в происходящее и должен воспользоваться более сложными механизмами интерпретации увиденного, что в некоторых случаях способно привести к отрицанию и отторжению.

У животных отсутствует способность к аналитическому самоопределению и, следовательно, самосознание. Они действуют и рефлекторно двигаются, следуя инстинктам. Если они останавливаются, это про­исходит в силу физиологических причин; они лишены личности и не имеют имен. Они живут в мире, где нет понятия времени, пульсируя, просто и бессмысленно существуя... Осознание смертности — по­нятие абстрактное и постигаемое умом; животные лишены его. Они живут и умирают одинаково бездумно: несколько минут страха, мгно­венные мучения — и все. Но прожить всю жизнь с осознанием соб­ственной смертности, проникающим в сны и приходящим даже в са­мые светлые дни, — это совсем другое.