Зов Ктулху. Рассказы. Повести

Стиль на высоте, но содержание... Интрига нулевая — как только звучат слова об ужасающей реалистичности картин, то уже сразу понятно что к чему. Зачем так долго было тянуть резину? Да, антураж создан тщательно — шаткие дома, старинные закоулки, мрачные подвалы и всё такое. Помимо него рассказу предложить решительно нечего. Быть может если бы автор развил его в полноценную повесть, где было бы рассказано кто такие эти шакалоподобные существа с картин, как Пикман вступил с ними в контакт, возможно чуть больше предыстории главного героя, то вышло бы что-то куда более дельное.

Рассказ из числа тех, что у Лавкрафта не кажутся ни страшными, ни напряжёнными. Эта вещица столь мала, что не вместила грандиозную на первый взгляд идею, у которой были все предпосылки стать блестящей. Само появление в тексте фраз «ритуал», «древний ритуал» должно было задать рассказу нужный темп (с этим, слава Богу, они справились), однако до напряжённости дело не дошло. Там, где герой начинает своими переживаниями направлять читателя на тропу саспенса, эмоции выглядят наигранными. Умиротворённая деревенька, в которую приезжает герой, чтобы присоединиться к родственникам для свершения некоего семейного ритуала, создаёт ауру рождественской сказки, и поползновения автора сделать рассказ мрачным сглаживаются. Мрачность присутствует в уполовиненном виде, так сказать. То, что нужно принимать за угрозу, выглядит жалко: и старики в доме, куда впустили героя, и их быт, вкратце представленный автором в ожидании героем ритуала. Последующий поход в церковь и ПОД неё ещё как-то удерживает рассказ на уровне неплохих напряжённых вещей, но словно обрубленная концовка всё портит. Не выяснены ни причины, ни последствия приезда героя на этот семейный ритуал, и якобы жуткие подробности, открывшиеся ему под церковью, никакой жути не вызывают – по той причине, что читателю не описаны. Есть намёк, но такой слабый, что им даже голову не забьёшь, фантазии опереться не на что.

Что напоминает мне этот роман? Представьте, что вы сидите рядом с хихикающим другом, который обещает рассказать страшилку. Он набирается экспрессии и используя весь повествовательный дар Виктора Степановича Черномырдина с дикими глазами начинает вещать, нагнетая пафос для окружающей обстановки. В его повествовании слова «незримо», «ужасно» и «постыдно» начинают заменять междометия. Разозлившись, что его не воспринимают всерьез, он надевает костюм «улыбчивого приведения с мотором» и начинает прыгать по комнате для усиления эффекта. Но время упущено. Слушатель, в моем лице посмеявшись над его кульбитами, уже давно дремлет в кресле.

Я воспринимаю этот роман как юмористическое произведение, а точнее как серию из мультсериала Скуби-Ду. Всем известно, чем закончится сей опус, но для этого надо пережить детективную историю. Хотя в нашем случае вместо двадцати минут пройдут несколько веков. В конце добрый доктор (как Фред или Велма) объяснит, как главный злодей прятался под маской и как он себя выдал (хотя это очевидно и с первой трети романа). Одно непонятно. Зачем было настолько растягивать это произведение? Ведь по структуре это те же «Хребты безумия». Интригующая завязка переходит в «гениальные озарения» у персонажей. От такой посредственной схемы хочется смеяться вдвойне.

Из интересного, хотелось бы отметить некоторое раскрытие лора миров Лавкрафта. С точки зрения лора, если от человека осталось хоть какое-либо присутствие на планете, то его дух можно воскресить с помощью интересных ритуалов. При этом душенька не будет полностью бестелесной и её можно будет, как пытать, так и создать неплохую армию. Помимо этого автор вводит в свою вселенную вампиров. А что вы хотели? Попить чужой кровушки – это известный бабушкин рецепт для достижения долголетия!

Для меня эта книга не тянет на ужасы или мистику, а скорее относится к типажу слегка гротескного юмора. Она надувает щеки и кичится собственной важностью, но за красивой атмосферой и слогом в ней нет ничего существенного. Хотя постойте! Как и в мультсериалах средней руки в ней есть простая мораль! Уважаемые родители! Если ваш сыночек играется на могилке дедушки и призывает Азот-тота, вам пора скорректировать воспитательный процесс…

Скажу сразу книга не плоха, проста она попалась мне не в тот период .
Зов Ктулху - до знакомства с ним в моей голове вырисовывал страшные ужасы про осьминога убийцу, а на дале все оказалось не так.
Молодой человек нашел заметки о разных странностях и совпадения людей во снах. В один период происходили аномалии, в разных точках мира но все сводилось к одному. К обряду и тайнам , к тому что есть люди поклоняющиеся Ктулху, идущие на его зов. Историю я не заброшу , так как книга так и подталкивает окунуться в мир Лафкрафта и понять как все это началось и чем закончиться
Для тех кто ждет от книги много месива и мяса то вам не сюда, сюда за атмосферой и загадками

Самое большое по объему произведение мастера ужасов, обычно ограничивавшегося форматом рассказов. Сам Лавкрафт считал его «громоздким, скрипящим кусочком самосознательного антиквариата». С другой стороны, историк ужасов Ле Дэниелс назвал « Случай Чарльза Декстера Варда» «лучшим романом» Лавкрафта, а другие критики отметили, что короткий роман, «несмотря на то, что он страшно утомительный и рутинный, имеет интересные концепции и хорошие моменты».
Соглашусь с тем, что произведение затянутое и слишком я бы сказал доскональное, много необязательных подробностей. Но по сюжету, по духу - это истинный Лавкрафт, умело нагоняющий интригу и страх, постепенно пронизывающий вас все больше и глубже. Можно сказать, классическая страшилка на ночь, разве что очень большая. Есть все необходимые атрибуты: таинственный человек, занимающийся непонятными, странными делами, долго не стареющий; дом на отшибе, где происходит не весть что понятное; ночные происшествия на кладбище; жуткая по содержанию переписка между людьми, занимающихся непонятными опытами; темное, мрачное подземелье, с лабораторией и алтарем, формулами заклятий и так далее.
Тема, обыгранная в романа Лавкрафта, достаточно стандартная для его творчества. Мрачные, темные миры; воскрешение умерших; оккультные науки; получение могущества за счет чуждых сил. Здесь некий человек, слишком долго не стареющий, занимающийся тайными опытами сумел сделать так, чтобы после своей смерти его будущий родственник загорелся желанием заниматься теми же мрачными делами, а главное, чтобы воскресил его.
Восстав из мертвых он заменяет этого своего "попавшего" под его чары родственника (того самого Чарльза Декстера Варда) в реальной жизни, из-за чего его родные не могут понять, что же случилось с их сыном (думая, что он сошел с ума). И только личный врач семьи Вардов сумеет разгадать и понять, что происходит. Он сумел обличить подмену тела и уничтожить колдуна заклинанием, взятым из его же старинной оккультной книги. В общем, как я и сказал, классика мистики и ужасов.
Отмечу, что по мотивам книги сняты два фильма: «Заколдованный замок» (1963 года), «Воскресший» (1992). Есть и компьютерная игра, также по мотивам: «Haunted Hotel: Charles Dexter Ward».
*Заклятие, с помощью которого врач уничтожил восставшего из мертвых колдуна

Пока мороз пробирал до костей редких прохожих, в тепле комнаты, ощутившая таинственное и необъяснимое побуждение, я взялась за чтение «Зова Ктулху» Говарда Лавкрафта. Всем известен этот писатель, живший в начале двадцатого века, творивший в жанре «ужасы» и подаривший миру Ктулху, который в свою очередь вдохновил далеко не одного писателя, режиссёра и музыканта и, что чрезвычайно ценно и примечательно, породил великое множество интернет-мемов.
Только бесконечной верой в литературу и мнение большинства можно объяснить моё ожидание от представленного текста страха, ибо единственный ужас, который он вызывает, — это леденящий душу ужас перед монументальной избыточностью языка Лавкрафта. Всё, о чём можно сказать просто и коротко, явно вызывало у этого поражающего своим красноречием писателя желание использовать как можно больше слов, и чем длиннее и сложнее были эти слова, тем больше удовлетворения от проделанной работы он испытывал.
Раньше, сколько я ни слушала про Лавкрафта, у меня и мысли не было, что, взявшись за «Зов Ктулху», я почувствую себя летящей в истинную бездну — бездну, полную косвенной речи, которая полностью отрезает от мира диалогов, могущих проредить и облегчить для восприятия полотно текста. Но, даже падая уже в эту бездну, я не подозревала, что на самом дне меня подстерегала настоящая преисподняя, самый, что ни на есть, синтаксический ад, представленный тысячами дополнений, уточнений и обособленных определений. Такой выбор лексики и синтаксических конструкций кажется несколько странным для произведения, написанного в двадцатых годах двадцатого века, когда модернисты уже вовсю вели стилистические эксперименты, ибо сложность стиля в это время уже не была чем-то характерным для романов, как в веке девятнадцатом, а как правило, преследовала определённые цели, чаще всего связанные с межтекстовыми связями, словесными играми и поисками возможностей влиять на восприятие читателя, чего в «Зове Ктулху» не наблюдается.
То, что я увидела, почти вызвало у меня нервное возбуждение, удушье, апоплексический удар и психические отклонения, ведь было оно по-настоящему невообразимо. Настолько невообразимо штамповано, что моя рука потянулась ещё раз проверить, когда жил и творил Лавкрафт, и убедиться, что, раз уже после Эдгара По, Роберта Стивенсона, Брэма Стокера, Вашингтона Ирвинга, Лавкрафта нельзя назвать начинателем и первооткрывателем жанра «ужасы», притом налицо была удивительная типичность происходящего, которое могло бы ещё кого-то зацепить в девятнадцатом веке, но для двадцатого уже выглядело наивным и наигранным, а для двадцать первого — откровенно слабым. Лавкрафта стоит искренне и сердечно поблагодарить за Ктулху, повлиявшего на образ Дэви Джонса в «Пиратах Карибского моря», но сам «Зов Ктулху» кажется куда более вторичным и непродуманным, чем развлекательный фильм.
Впрочем, стоит отдать должное Лавкрафту, в «Зове Ктулху» есть всё: нервные припадки и горячки, сходящие с ума от пережитого герои, а также герои, умирающие от ужаса, таинственные сны, конечно, имеющие особое значение, не до конца объяснимые смерти, вызывающие подозрения о замаскированных убийствах недоказуемыми способами, жертвоприношения, упоминания разных культов и магии вуду, мифические создания, названные нехарактерными для английского языка фонетическими сочетаниями, инопланетные цивилизации, сознания древнее и более развитые, чем человеческое, неведомые заклинания на неизвестных и неизучаемых нигде языках, попытки описать всё научным языком учёными, которые либо таинственно умирают, прежде чем завершить исследования, либо заходят со своими измышлениями в тупик, в результате чего научная база необъяснимого и невообразимого происходящего кажется слабой и вызывает не страх возможности этого, а бесконечные сомнения, а также дискриминация — самые глупые, бесчеловечные и безумные люди обязательно мулаты.
Лавкрафт очень старался создать ужасное творение, и в одном из смыслов ему это удалось.