Frankenstein, or, The Modern Prometheus

Мне очень понравилось произведение.
Интересно было наблюдать за тем, как существо развивалось и, из-за ксенофобии и страха людей, становилось жестоким. Ведь оно ничего плохого в самом начале своего существования не делало. Но люди считали его его монстром, и он стал им. В современном мире продолжает подобное происходить, но не с существами, а с живыми людьми.
Но вернемся к роману. Существо хотело быть нужным кому-то, чтобы к нему кто-то привязался. Но так как от людей он получал только боль, как физическую, так и моральную, он, не сознавая этого, создал из своего создателя,такое же одержимое существо, каким он стал от людей.
Подводя итог, хочется сказать, что в романе нет того, что ожидают люди после просмотра фильмов о монстре Франкенштейна. Но в романе затрагиваются проблемы общества, как начала XIX века, так и современного. А также в романе есть размышления на вечные темы и много философствования. Роман стоит прочтения!

Вот я, наконец, и нашла тот нестрашный ужастик, от которого не придётся вскакивать по ночам. Как понимаю, все художественные интерпретации образа превзошли его по этому параметру. Произведение, несмотря на обстоятельства его создания, ярко выделяется скорее философскими проблемами, поднятыми не по годам глубокомысленной 18-летней писательницей. Прочитав роман, я сразу посмотрела год создания и возраст автора, ибо текст получился тяжеловесный (не путать с "тяжелочитаемый"), а вопросы Мэри Шелли занимали совсем не ̶д̶е̶т̶с̶к̶и̶е̶ юношеские, и пишет она очень умело, снимаю шляпу.

Вопросы подняты интересные: творец и творение, учёный и этика научных опытов, чудовище и люди (или кто из них больший нелюдь), своя жизнь и жизнь родных (не всегда своя рубаха ближе к телу). Роман начала 19 века — как бы более подробная иллюстрация знаменитой цитаты Экзюпери: "Мы в ответе за тех, кого приручили", и отвечать придётся по всей строгости и — что самое страшное — перед самим собой. Сразу несколько героев романа говорят нам, что мнение окружающих и людской суд не идут ни в какое сравнение с душевными муками и тяжёлым страданием, которое они могут принести.

Но чем дальше ̶в̶ ̶л̶е̶с̶ в глубь романа, тем более реальной казалась мне возможность оживления чудовища по сравнению с бесконечными очередями бронебойного морализаторства и обезличенной "истины". Герои так и сыплют алмаз за алмазом, достаточно заглянуть в раздел с цитатами, и ты оказываешься буквально погребённым под лавиной мудрости "о вечном". Но лично меня это лишило определенной доли интереса к книге. Беру в руки готический романтический роман о несовершенном чудовище и ещё менее совершенных людях, а получаю генератор цитат для концептуальных статусов в соцсетях - под любой жизненный кризис, так сказать.

То, что получилось у Франкенштейна, не удалось Шелли, и оба героя вышли из-под пера мёртвыми. Я прекрасно понимаю посыл писательницы о том, что нам нужно посочувствовать самому человечному из чудовищ и сжалиться над самым обездоленным из успешных изобретателей, но (даже если не вдаваться в философскую проблему оправданности ответа убийством на неприятие и обиду — а для меня эти причины оправданием не являются) оба персонажа не передают эмоций, ни со знаком +, ни со знаком -. Они их описывают, много и подробно, словно код читают, ну и результат такой же — далёкий, механический, как будто дуэль титанов мысли смотришь, и проиграл тот, что послабже и вечно в кому впадает на полгода.

Роман Шелли — безусловно событие мировой литературы, стоящее где-то у истоков научной фантастики и оказавшее гигантское влияние на разные сферы искусства и философии. С моральной точки зрения он актуален до сих пор, когда то тут, то там заходят разговоры о создании человека без "физического участия" других людей. Разговоры о прогрессе, пользе, выгоде... Хотя, возможно, этим собеседникам просто стоит лишний раз перечитать "Франкенштейна", а то вдруг что-то пойдёт не так и времени на покаяния не окажется?

У меня нет друга

Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818)

По сюжету недальновидный учёный Виктор Франкенштейн создал из трупов уродливое подобие человека и оживил его. Сам от этого офигел, испугался и убежал. И как теперь выжить уродцу?  Ведь он как новорождённый малыш не умеет справляться с холодом и голодом, и жаждет любви и привязанности. Ему нужен друг, а его сторонится даже его «отец». Остаётся только месть.

Автор в названии книги сравнивает Франкенштейна  с Прометеем, который создал людей из глины и воды. Но тот хоть всему их обучил, а Франкенштейн бросил своё дитя. 

Как закончилась жизнь Прометея?

Его приковали к скале, и орёл 30 тысяч лет клевал его печень, которая опять вырастала.

Теперь можно предположить, как закончится жизнь Франкенштейна. 

Жуткий, мрачный, мерзкий, депрессивный роман. 

Роман о том, имеем ли мы право вмешиваться в природу, а если уж вмешались, то несём ли мы ответственность за создание?

Мой рейтинг 7,5/10

LiveLib 4/5

Иногда полезно ознакомиться с классическими произведениями, потому что… да хотя бы с целью закрыть некую лакуну в своем культурном багаже. И пусть сюжет примерно знаком большинству людей, но некоторые все равно думают, что Франкенштейн – это имя монстра. При всей моей неприязни к классической английской литературе XVIII-XIX веков не могу сказать, что я так уж продирался сквозь витиеватость слога и все эти нравы эпохи. Да, влияние романтизма накладывает свой отпечаток в виде выделения повышенного внимания к внутреннему миру героя, независимо от того, является ли он человеком. А вот манерность и сентиментальность главного героя иногда просто бесила. Такие душевные муки у него были, что он месяцами не приходил в сознание. Ладно, нравы эпохи, чего уж там.

Собственно, почему я вынес в заглавие слова о несовершенстве рода людского и что-то там об ответственности. Может быть это главные идеи, которые я вынес из данного произведения. Нет, несовершенство рода людского уж точно не стало для меня открытием. Просто я получил еще одно подтверждение определенных своих мыслей. Создание Франкенштейна отпугивало своим внешним видом буквально всех и каждого, вплоть до кротких французов, которым он решил довериться. Сейчас бы подобная история вышла совсем иначе. Мир сильно изменился в плане того, что теперь не так просто напугать кого-то чем-то необычным. А вот привычка судить о человеке (или не человеке в данном случае) осталась неизменной для обобщенного среднестатистического человечка. Где уж тут заинтересуешь внутренним миром при такой-то отвратительной внешней оболочке. Виктор Франкенштейн, весь из себя такой одержимый романтик, настолько испугался результата долгих трудов своих, что напрочь забыл о какой-либо ответственности по отношению к тому, кого он выпускает в мир. И что уж тут говорить об отношении тех же англичан к туземному населению Африки, Азии или еще какой части света. Маленький ребенок, живущий внутри выдающегося ученого, сказал свое веское слово, и это запустило цепную реакцию. Что до дилеммы выдвинутого «демоном» ультиматума, то можно долго ломать копья как за согласие доктора с его условиями, так и за его отказ. Вот здесь Мэри Шелли довольно здраво расставила точки над i.

Эту книгу стоило прочитать. В этой книге есть над чем задуматься. Эту книгу я не могу назвать шедевром и рекомендовать всем и каждому к обязательному прочтению, но потраченного на нее времени ничуть не жалею. При определенных недостатках это довольно смелое для своего времени произведение, которое стало важной вехой в мировой литературе и культуре вообще.

Грусть, страх и любопытство преследуют вас на протяжении всей книги. Невозможно не сопереживать созданному "монстру", на протяжении всей его истории хочешь ему помочь, надеешься, что его примут и полюбят. Всей душой желаешь ему добра, как маленькому ребенку. Позднее идет рассказ о его эгоизме, какой то детской обиде и ужасе созданным им в отместку за то, что он не получит того, что сть у всех - любви, семьи и дружбы.
В тоже время перед нами создатель "монстра" - Франкенштейн. По началу восхищаешься его страстью к знаниям, но ожидаешь, что сейчас произойдет то, что перечеркнет всё. Мэри Шелли показывает нам человека безответственного и эгоиста. Он не думает о родных с позиции, а что будет с ними, когда он умрет. Что "монстр" способен убить и любого другого члена семьи. Он смотрит на всё с позиции Бога и даже к концу своей жизни не задумывается над тем, что потакает желаниям своего создания, вместо того, чтобы предложить ему хотя бы понимание. Они остались одни друг у друга, но даже тогда не были способны понять, что вражда утратила смысл.
Вдобавок, автор рассказывает уже произошедшую историю. В начале мы читаем письма путешественника, именно он просит рассказать историю пути Франкенштейна и только он видит исход их пути.
Двоякое впечатление оставляет о себе "Франкенштейн или Современный Прометей". Если вы хотите пощекотать нервишки, ощутить серую гамму чувств, она вам подойдет.

История Франкенштейна и его монстра рассказана, пересказана, а где-то и притянута за уши много-много раз. Пришло время прикоснуться к первоисточнику.

Первоисточник начался очень уютно: горно-озёрные швейцарские пейзажи, счастливое детство, романтика натурфилософии, экспериментов и открытий - в этой части книги я бы согласилась остаться жить. К сожалению, юный, не по годам одарённый Виктор Франкенштейн совершил открытие, позволившее ему вдохнуть жизнь в мёртвую плоть.

Середина книги напоминает гибрид страданий юного Вертера и Родиона Раскольникова. Франкенштейн мечется по живописным пейзажам и ноет: что я натворил, нет мне прощения, я всех погубил, страдания невыносимы, порыдаю-ка я на трупах любимых друзей и свалюсь на много месяцев в забытьё и лихорадку. Монстр вторит ему: я познал людей, как я уродлив, они не примут меня, а я так хочу любви.

На самом деле страдания главных героев вполне себе оправданы, судьбы их действительно трагичны и можно их понять. Не обязательно быть «современным Прометеем», чтобы натворить дел, губительных для семьи, друзей и собственной жизни. Не обязательно быть таким уж уродом и монстром, чтобы быть отвергнутым людьми. Однако романтический слог Мэри Шелли немного мешал мне проникнуться и сопереживать персонажам.

Ближе к окончанию книги Франкенштейн с монстром взяли себя в руки и потащились бродить по бескрайним льдам за полярным кругом, видимо, ради того, чтобы трагический финал получил достойное обрамление.

Роман восхитителен. Не последним его достоинством является краткость)) Мэри Шелли обессмертила имя своего героя. Минуло уж двести лет, а авторы продолжают обращаться к Франкенштейну, дописывать в эту историю свои смыслы и поворачивать персонажей новыми гранями.

Роман с красивой легендой появления: холодным летом 1816 года, группа молодых и обаятельных людей во главе с лордом Байроном решили на спор написать мистические рассказы. Мэри Годвин, в последствии расширила действия своего рассказа, и в 1818 году книга увидела мир. Только она была без авторства. Но 1831 году Мэри Шелли переиздала роман, дополнив его личным предисловием.

Итак, перед нами роман-пророк, который предсказал некоторые тренды в литературе (и не только в ней).
Начнем с того, что это считается первым романом в жанре научной фантастики: Виктор Франкенштейн использовал научные методы для воскрешение Чудовища, хоть корнями его увлечение уходило в алхимию. Но это вполне естественно для того времени.

Роман написан в эпистолярном стиле: в книге два рассказчика — это Уолтер, который пишет своей сестре в Англию, а затем Виктор Франкенштейн, который рассказывает свою историю юному исследователю. История, скажем честно, не очень. Виктор начал увлекаться алхимией, в университете его уже направили в лоно истинной науки, а там он начал ставить опыты по воскрешению человека. И здесь читаем сквозь строчки: наука вещь интересная, но долго билась с убеждениями о том, что тело человека нужно обязательно хоронить целым. Отсюда множество труЪ-стори о похищениях трупов, не совсем легальных поставках тел после казней и т.д. Некоторые личности не брезговали и заказными убийствами, чтобы достать нужный материал, но, тссс, об этом писал другой автор.

Так вот, поиграв пару годиков в создателя, да получив положительный результат, Виктор внезапно (а то он не видел, КОГО оживлял) проникается к Чудовищу ПРЕЗРЕНИЕМ и НЕНАВИСТЬЮ (прям как я к своей ВКР, пока переписала на пятый раз) к своему созданию и валит в закат.

В общем, пережив депрессию, Виктор вынужден вернуться к депрессии 2.0, так как его младший брат погибает. В его смерти обвиняют их служанку, а до Виктора доходит, что убийца на самом деле — Чудовище.

Здесь бы и сказать что-нибудь о проявлении двойственности, характерной для викторианской эпохи, но ещё рано. Может, намекнуть на Творца рангом выше, который создал по своему образу и подобию, а потом изгнал своих созданий? Уже ближе. Можно накинуть на вентилятор и про отношения отцов и детей. А можно даже вспомнить моё институтское прошлое, где осознание знания — грех. Ну, не в буквальном смысле, конечно.

Что интересно, сгубил Виктора и Чудовище один момент: желание обычного человеческого счастья. Помните, я писала о таком в отзыве на «Призрак оперы»? Проникнись Виктор бы каплей сочувствия, всё было бы иначе. Однако, Виктор даже не предусмотрел экстренного уничтожения Чудовища в случае чего (а еще учёный, ну). Чудовище же хотело простого семейного счастья. И опять вопрос из студии к Виктору: эээ, а если Чудовище и его женщина собраны из биоматерила разных людей, то как они РОЖАТЬ БУДУТ? Виктор, ты знаешь, откуда дети берутся, ну? Или он ожидал, что через пару-тройку лет Чудовище заявится к нему и такой: «Витек, давай по-дружески, ну, жена детей хочет, ЧАСИКИ-ТО ТИКАЮТ, собери нам двух мальцов». Ну ок, спишем на то, что при оживлении у сборной солянки репродуктивная функция работает.

Но это не отменяет того факта, что Франкенштейн пошел по тёмному пути: сначала он убежал от ответственности за содеянное, а после молча (нет, конечно, ОН СТРАДАЛ) наблюдал, как погибают близкие ему люди. И вместо того, чтобы решить вопрос по избавлению от Чудовища заранее, он сначала дождался, пока перебьют всех, а потом уже соизволил свалить на поиски настоящего убийцы.

Еще одна мораль романа состоит в тонком намёке на поисках знания: а надо ли оно вам, ребята, это знание? Уверены, подумали? Уолтер вот решил, что оно того не стоит, и всё же развернул экспедицию обратно. Чудовище, потеряв своего создателя, тоже свалило в горизонт, пообещав самовыпилиться (раньше оно было во власти гнева, а посмотрев на холодного Виктора, поняло, что убивать, собственно, и некого).

Стоит ли задаваться вопросом о вечной жизни в этом романе? Тот же Беляев сделал лайт-версию Чудовища, оставив в головах людей сознание и их осознание. Виктор же создал что-то с нуля

Есть один печальный сказ об ученом, мечтавшем превзойти самого себя и угодившего в западню собственных идеалов. К сожалению, или к счастью, эта история не является только лишь предметом исследования романистики, но под разными именами встречается в других искусствах, гуманитарных науках и в беседах между людьми. Главная сюжетная канва этого произведения такова: человек, отнюдь не лишенный дара творить из ничего, создает существо, которое в последствии погубит его и его близких, заведя в самые далекие уголки Земли.
Красота этого произведения, помимо слога изложения и монологов героев, заключается в важной метафоре, которая хирургически точно делает этический надрез. Высший идеал - это до омерзения уродливый монстр, которого мы страшимся до немоты и которого нестерпимо жаждем до боли в сердце.
Волшебство рождения этого существа, как и рождения вообще, остается секретом, известным одному лишь Богу и только коварнейший из умов мог подготовить такую участь для человека, посягнувшего на тайну жизни. Ужас, с которым главный герой бежит из башни, увидев ожившее чудовище, не останется безнаказанным, но обернется жестоким зверем, преследующим главного героя. Но сила этого произведения не имела бы столь глубокого влияния, если бы не открытие, которое делает автор: чудовище, только лишь родившееся, тоже в ужасе. И ужас этот наполняет его с той силой, с какой возникает понимание, что даже творец, единственный отец его, бежит без оглядки.
Вопрос, с которым брошенное существо может подойти к таким обстоятельствам, будет эхом разноситься в произведении: что я такое, если даже творец страшится меня? И загадка этого существа очень по-мефистофелевски коварно останется с ним до последнего момента жизни. Испытания, которые ему пришлось преодолеть, во многом радикально ближе к пониманию человеческой природы, чем судьба самого Виктора. Быть может, ощущение богооставленности, невозможности отклонить направление собственной судьбы, сомнения в правильности поступков и их последствий говорят нам намного больше про самих себя, чем "полубог" Франкенштейн. Ведь именно таковым его делает Мери Шелли - способным на тончайшее по своей природе открытие, вольным и горячим человеком, своенравным до глубокой болезненности.
Холодящий ужас этого произведения тесно приближен к классической трагедии, когда вся канва уже раскрыта и необратимость фатума дамокловым мечом нависла над героем. И ужас этот силен именно тем, что уклониться, ускользнуть уже не выйдет и главного героя ждет незавидная участь, невольными свидетелями которой мы становимся. Важной чертой чудовища является то, что даже в пиковые моменты своих злодеяний страшнейшие муки и страдания не покидали его. Словно только лишь навязанная необходимость отомстить обязывали его убивать и лишали возможности выбирать.
Важным открытием в данном произведении является то, что идеал, еще не символизированный, не оформившийся во что-то более-менее ясное, носит в себе множество амбивалентных и неотшлифованных представлений, отношение к которым еще только предстоит выработать. Это, во многом, касается особенностей порождения чего-то в принципе. История уже давно знает примеры и последствия совершенно необузданных подходов к тому, как следует воспитывать детей, развивать общество, править, судить и так далее. В противном случае творение может обратиться против создателя и сделать его рабом, заключенным в собственную тюрьму. Именно это и случилось с Виктором, который изначально и соорудил тот капкан, в который затем угодил двумя ногами.
Завершающая часть произведения, как ни странно, звучит под знаменем надежды: что цикл мести, ненависти, злобы и вражды можно прервать. И если для Виктора и чудовища весь смысл погони был в том, чтобы друг друга погубить, и что целью была уже не месть, а небытие, то для остальных героев еще есть и будет надежда. И не смерть будет звучать тем рассекающим все холодным мечом, но любовь, которая как раз и строит замки, позволяет мечтать, творить и жить. Потому цикл несчастий может быть разорван там, где другой перестает преследовать, смотреть исподлобья, угрожать и ненавидеть, где, в ответ на мольбу, от страха и трепета не отвернется отец. Чудовище становится чудовищем тогда, когда его таковым назовут, в этом боль другого, ненавидимого за свою чужеродность и инаковость. Возможно, если однажды не отвернуться от того, кто на первый взгляд внушает омерзение и ужас, это и будет тем шагом, разрывающим цепи нескончаемого цикла ненависти и зла. И надежда, как и любовь, будут там, где слабость и отчаяние ненависти превозмогаются бесстрашием и добротой. Быть может, не так страшно чудо-вище, как кажется на первый взгляд?

Данная книга - азбука для всех любителей фантастики, ужасов и мистики в литературе. Вопросы и проблемы, которые поставила Мэри Шелли в романе, стали основой последующего творчества писателей вышеназванных жанров. Наука и этика - что важнее и существеннее: научный прорыв или следование нормам морали; творец и его творение: несет ли создатель вину за то, что разрушил не лично он, а его творение; человек и общество: роль среды и окружения в формировании человека; и многие другие вопросы возникали у меня во время чтения. Восхищает тот факт, что произведение написано юной! девушкой! два столетия назад. И пусть, поначалу повествование кажется несколько наивным и простым, но в дальнейшем, динамика развития сюжета и размах и глубина мысли автора поражают и впечатляют.