Смерть в середине лета

В болоте городской жизни запросто можно погибнуть от торгашества и хитрости.

– Скажите, святой отец, значит, нужно совершать только те поступки, которых ожидают от тебя окружающие?
– Вряд ли это у тебя получится. Но если ты и выкинешь что-нибудь неожиданное, люди лишь слегка изменят свое мнение о тебе, и вскоре ты снова станешь для них привычным. Человек забывчив.

Она наливалась жизнью, шевелилась. Мужчина лишь умозрительно может представить себе эмоциональное состояние, в котором пребывает женщина, чувствуя, как ею распоряжается зреющая внутри реальность.

Раньше она не скупилась на материнскую любовь, не задумывалась о ней, но вот со скорбью страшилась переборщить, нарушить равновесие. Скорбь - наиболее эгоистичное из всех чувств.

С умершими близкими мы расстаемся не сразу, преследует ощущение, что не все еще нами сделано. Бессмысленно терзать себя запоздалыми раскаяниями, что можно было предпринять то или это и человек остался бы жив, но мысли такого рода - наш долг перед покойными. Мы стремимся как можно дольше удержать ушедших в сфере людских понятий, на сцене нашего человеческого театра.

И все же наши встречи – не бессмысленный минус. Скорее – бессмысленный плюс.

Утопия заката - очарование от сжатой до предела страсти.

Юным девушкам присущ совершенно особый вид бесстыдства, не имеющий ничего общего с развратностью зрелых женщин. Оно похоже на не очень приличный, но при этом вполне безобидный порыв, - например, когда неудержимо хочется пощекотать прелестного ребёнка.

«Моя детская невинность была отвратительна, как отвратителен след засохших слез на мордочке ребенка»