Йеллоуфейс

Трудности перевода
(мини-подборка)
___

“Oh, don’t sell yourself short,” says Athena.
— Ой-й, не продавай себя за бесценок, — досадливо отмахивается Афина.
(Ну что ты, не цени себя так низко! - говорит Афина.
*Здесь и далее в скобках моя посильная попытка передать то, что сказано в оригинальном тексте.)

(О работе с редактором над книгой):
And it’s like, she just gets me, like she’s having sex with my words. Like, mind sex.

И это в ней меня типа заводит, как будто она занимается с моими словами сексом. Типа, а ну давай перепихнемся!
(Это как... Она меня настолько понимает; она как будто бы любовью занимается с моими словами. Такой своего рода интеллектуальный секс.)

tall and razor-thin, graceful in the way all former ballet dancers are, porcelain pale and possessed of these massive, long-lashed brown eyes that make her look like a Chinese Anne Hathaway (that’s not racist for me to say—Athena once posted a selfie of her and “Annie” from some red carpet event, their four enormous doe eyes squeezed side by side, captioned simply, Twins!).

Высокая и изящная, как дорогая трость, с грацией наподобие бывшей балерины , фарфорово-бледная, с карими глазищами в опушке длинных ресниц — ну просто вылитая Энн Хэтэуэй, только на китайский манер (не сочтите меня за расистку, но как-то раз Афина опубликовала селфи с «Энни» на каком-то светском рауте, где их трепетные, как у ланей, глазищи полыхали над простой, но броской подписью: «БЛИЗНЯШКИ!»).
(простите, не будучи профессиональным переводчиком худлита, не смогу красиво это перевести, но тут - дурновкусие пополам с враньём).

“Well, then fuck him,” Athena says cheerfully.
— Ну так шли его к херам, — бодро напутствует Афина. (...хриплым от спиртного голосом и просит: "Сигаретки не найдётся?"
"Ну и пошёл он, - беззаботно говорит Афина.)

Publishing picks a winner—someone attractive enough, someone cool and young and, oh, we’re all thinking it, let’s just say it, “diverse” enough—and lavishes all its money and resources on them.
Издательства избирают победителя — кого-то достаточно привлекательного, харизматичного, молодого и (конечно, это у каждого на уме, так что давайте скажем без стеснения) «разнопланового» — и изливает на него благодатный дождь из своих денег и ресурсов.
(... да чего уж там, мы все об этом думаем, так что давайте просто скажем прямо: кого-то не белого).

I remembered she’d gotten into some kerfuffle at a conference last year when she called a fellow female panelist “pathetic” for arguing that sexism in the industry remained an obstacle, after which all sorts of online personalities labeled her an enemy of women and demanded she make a public apology, if not resign.

Мне вспомнилось, как в прошлом году на конференции она вызвала переполох, назвав свою коллегу по дискуссии «харизматичкой» за ее выплески, что сексизм в нашей отрасли является препятствием, после чего разные интернет-персоны стали на Даниэлу навешивать ярлык «врагини женщин» и потребовали, чтобы она если еще не подала в отставку, то принесла публичные извинения.
(Помню, на конференции в прошлом году она влипла в скандал, назвав коллегу-писательницу "жалкой", за то что та утверждала, что сексизм в издательском деле до сих пор существует и мешает женщинам продвигаться. После этого самые разные деятели в интернете заклеймили Даниэлу как "врага женщин" и потребовали от неё публичных извинений, а то и ухода в отставку).

We soften the language. We take out all references to “Chinks” and “Coolies.” Perhaps you mean this as subversive, writes Daniella in the comments, but in this day and age, there’s no need for such discriminatory language. We don’t want to trigger readers.
Язык мы намеренно смягчаем. Убираем всякие «узкоглазые» и «желтопузые». «Не сочти за подкоп, — пишет в своих комментах Даниэла, — но в наши дни в таких подковырках нет необходимости. Зачем провоцировать читателя?
(Мы убираем все упоминания о "китаёзах", "узкоглазых" или "кули". "Ты, наверно, пишешь это в осуждающем смысле, с целью покритиковать расизм, - комментирует Даниэла, - но в наши дни ни к чему использовать слова такого рода. Незачем нам злить читателей.)

He wrote papers on thought experiments so implausible that I often thought he would have been better off writing science fiction.
У него были статьи о ментальных экспериментах, настолько заумные, что мне приходила мысль соблазнить его пересесть на научную фантастику.
(Для своих письменных работ он придумывал мысленные эксперименты до того неправдоподобные, что, думаю, возьмись он вместо философии сочинять научную фантастику, уже разбогател бы.)

I can tell she’s trying to add texture to her characters’ lives, to show the readers where they come from and the webs in which they exist...
Понятно, что через это она пытается придавать своим персонажам фактурности, показывая, откуда они берутся и в каких извивах повествования обитают.
(действительно, в каких извивах?.. Слово "webs" здесь относится к окружению и связям, хотя бы так: "откуда они и что их окружает".)

It’s not that Athena isn’t talented. She’s a fucking good writer—I’ve read all her work, and I’m not too jealous to acknowledge good writing when I see it.

Не то чтобы у Афины не было таланта; вовсе нет. Писатель она чертовски добротный — я прочла все ее работы, и ревности из-за признания хорошего стиля во мне быть не может.
(Я не хочу сказать, что у Афины нет таланта. Она охрененный писатель - я читала все её работы, и не настолько уж я завистлива, чтобы, увидев настоящее писательское мастерство, не признать его.)

after they broke up, Athena would complain to me how “Geoff’s Chinese name was Jie Fu, and he wanted me to call him that when we were alone, and isn’t that just so fucking weird? Like, his name is fucking Geoff".

после того, как они расстались, она горько язвила, что на китайском имя Джефф звучит как Цзе Фу, и «он хотел, чтобы я называла его так, когда мы с ним наедине. Нет, ну надо же! А почему не Сунь-хунь-вчай?"
("Бл-ть, ну разве это не странно? Его имя,..., просто Джефф!")

“I’m Chinese American, and when I read The Last Front, I thought . . . I mean, I found a lot of deeply painful histories. And I wanted to ask you, why do you think it’s okay for a white author—I mean, an author who isn’t Chinese—to write, and profit from, this kind of story? Why do you think you’re the right person to tell it?

— Я, например, американка китайского происхождения. И когда читала ваш «Последний фронт», я подумала… Короче, я нашла там множество глубоко болезненных историй. И мне хочется спросить: почему вы находите нормальным, чтобы белый автор — в смысле, не китаец — писал такого рода истории, да еще на них наживался? С какой стати вы полагаете, что вообще можете об этом рассказывать?
(Тут дело в интонации. В оригинале говорит интеллигентная и очень скромная девушка, а в переводе - хамоватый персонаж Зощенко. Стоило лишь добавить от себя всех этих "например", "короче", "с какой стати"... Необоснованный базарный тон - вообще отличительное свойство этого перевода.)

Речь об Энни Уотерс — персонаже, которого я расширила из черновика Афины; семнадцатилетняя дочь миссионеров YMCA.
(Здесь трудность заключалась в том, чтобы построить предложение на русском языке.)
___

Most of the accounts that participate so clearly do not care about the truth. They’re here for the entertainment. These people love to have a target, and they’ll tear apart anything you put in front of them.

Большинству аккаунтов, которые принимают в этом участие, на правду решительно наплевать. Они здесь для развлекухи. Этим гуаноидам нравится иметь цель для обсирания, и ради этого они разнесут в клочья все, что им выставят на пути. (Нет комментариев.)
....................и так далее, и так далее