Процесс

Это второе прочитанное мною произведение неоднозначного для меня Кафки. Он как будто троллит меня из книги в книгу. Подталкивает воспроизвести в моей голове мысли типа: "Ха-ха! Ну ты и идиот! Ступай читать книги для детей." Типа того...

Всё более и менее встаёт на свои места, когда я более подробно ознакомлюсь как именно создавалось то или иное произведение Франца Кафки. Под "более и менее", однако, не означает что я действительно пойму то, что хотел передать автор своему читателю. К своему успеху, я однозначно понял для себя (спасибо также Википедии), что Кафка — чувак, который показывает чиновников и их власть как нечто зловещее, могущественное, заставляющее подчинятся, зомбирующее. Он возводит их в "около" абсолюта. Они как боги. Боги, на которых нужно молиться, чтобы от них что-нибудь добиться (я аж стихами заговорил). Хочешь встретится с богом? Ни-ни. Немного сделаю ремарочку и скажу, что дело не только в чиновниках, а вообще в людях у которых в руках власть. Просто именно в государственных служащих это проявляется наиболее заметно. А если вспомнить эпизод, когда Йозеф приходит к своему адвокату и видит как тот разговаривает с Блоком? Наглядный пример.

Ещё одна вещь, которую я заметил у Кафки, так это отношение к женщинам. Его персонажи переключаются то с одной, то на другую довольно часто. И сами женщины довольно доступные и легкомысленные (не все, конечно).
Быть может это было обычным делом в то время, а я просто настолько слеп и такое нередко встречается и в наше время? Но мне это не особо понравилось и захотелось об этом упомянуть.

И концовка... В начале рецензии я писал о своей тупости и немного пояснил о чём я, но дополню. Я уже вторую книгу подряд не понимаю в чём заключается концовка его книг и вот что я заключил для себя:
В "Замке" Кафка банально не закончил роман. Но меня это мало волнует, т.к., я хотел понять концовку. Я не понял.
В "Процессе" общую картину понять не трудно. Но меня удивил финал. Почему с Йозефом так поступили? Я прочитал в Википедии, что Кафка сначала написал первую и последнюю главы, а только потом начал писать остальные. Но это не решение моей проблемы в моём понимании концовки. Притча понравилась, но в философии я не так силён, хотя смысл я вполне понял, но опять же — не полностью. Ведь главное в книгах понимать что дала тебе эта книга. В голове по мере прочтения у тебя должна рождаться картина всего происходящего, а в конце эта картина должна быть повешена у тебя на стене. У меня это получается с крайним трудом. Я не знаю с чем это связано, может быть я читаю не так внимательно?

Не знаю что будет с "Америкой". Надеюсь, там с концовкой будет не "АААА, СЛОЖНА". Но если нет... Нет, всё же я продолжу этот садомазохизм и прочту также его рассказы.

В один прекрасный погожий денёк лет 5-6 назад кто-то мне посоветовал познакомиться с творчеством Кафки. После этого погожих деньков в моей жизни не было... (Шутка/юмор)
А если серьёзно, меня подготовили, что это "странно", "мрачно", "заразительно тоскливо" и "может не понравиться". Поэтому подход к выбору первого произведения был достаточно тщательный и этот самый выбор пал на "Превращение". Если помните, повесть начинается с фразы:

Именно с этого предложения и началась моя бескрайняя любовь к Францу Кафке.
После "Превращения" я кинулась поглощать все его письмена: рассказы, обрывки предложений, письма, дневники, романы (хоть их и не так много) и,конечно, знаменитое завещание. Мне хочется думать и представлять, что я знаю его и понимаю.
Настолько сильно можно погружаться в собственную грусть,в собственное настроение. Думаю, им было бы о чём поговорить с дедушкой Фрейдом.
Говоря о "Процессе", могу сказать,что это моё любимое из Кафки. Спасибо за то,что роман закончен (после "Замка" долго отходила) и спасибо за то,что закончен именно так!

***

Тяжкий, гротескно абсурдный, с запахом покорности тихому безумию и вызывающий не только бессильный протест при чтении и по его завершении, но и приманивающий кошмары – «Процесс».
Процесс…
Главный герой, Йозеф К., был арестован рано утром накануне собственного тридцатилетия. Заслуживает особого внимания имя персонажа, ведь нет фамилии, её замещает одна-единственная буква, да и по имени этого К. называют лишь пару раз… А кто он…? Может, в ответе на этот, казалось бы, обыденный вопрос выяснится причина и смысл подобной недетальности, подобного эрзаца в самом главном в персонификации человека - в имени?
Каков вопрос – таков ответ. Йозеф К. – обычный, ничем не выделяющийся банковский служащий-карьерист тридцати (почти!) лет от роду; не женат, но имеет карикатурную любовницу, которая не является «дамой сердца», как затем узнаем от самого К. – мужчины среднего, как выяснилось в самом начале, возраст, средней наружности, среднего достатка и среднего ораза жизни, мыслей и стремлений; неглупый, но и не умный. Словом, благодатная почва для намёка, что К. – это я, ты, он, она, они, не так ли? М?
Тем интересней дальнейшее развитие событийного ряда дела.
Поначалу К. (будем называть его так, без имени, лишь в редких случаях позволим себе «арестованный», «обвиняемый», «заключённый»*, словом, первые позиции в списке «Позорные официальные окликания для невиновного. Часть первая»)…Что? Кажется, мы о неком воре? Убийце? Насильнике? Финансовом аферисте? Вандале? Контрабандисте? Ах, мы же о Йозефе, который даже не знает, кто он…Бедный Йо…Довольно!
Поначалу К. (будем наз…) страшно обрадовался и признал свою вину, целиком осознавая её – в параллельной вселенной, конечно. А в нашей – офи…был поражён «ошибкой судебного аппарата» и его невиданно смущающей неорганизованности, которой Эреб бы позавидовал.
Стражи-остолопы, машинально повинуясь судебному указанию, просто-напросто вторгаются к человеку; не зная даже, в чём тот виновен, а, следовательно, не имея даже иллюзорной возможности судить о суде над этим самым человеком, внушают тебе К., что вина его ух какая тяжкая, и лучше будет, не рыпаясь, признать её и не быть мучимым совестью, отрицая злодеяние или даже злодеяния, - стражи ещё сами не решили, а точнее, не уяснили. Правосидие ведь приходит только за виновными, а вину оно, Правосудие, не упустит.
А К.-то, работник банка, прежде логично по-оптимистичному рассуждавший о бредовости затеянной против него кутерьмы, в течение нескольких месяцев, не более, начал судорожно оправдываться, искать пути если не избежания судейской воловиты, то хотя бы пути, идя по которым, можно отсрочить приговор, не то что не веря в свою невинность, а даже позабыв о вине, об её отсутствие. Ну чем не «Бегство от свободы» по Фромму?
Всё с тобой ясно, обвиняемый. Ты не готов бороться за свою свободу, свободу невиновного, ты с радостью и плохо скрываемым вожделением, а коль несвобода эта свыше (нет от Бога, нет, нынешний человек утратил и религиозную духовность с её бессмертием души после смерти, и светское благо с его бессмертием в деятельности). «Пред властью презренные рабы», угнетённость, безропотное шесствие по «приглашению на казнь» - таков он, мир Кафки.
И нечего, нечего более добавлять: ни к чему обсуждение отношений К. с тряпичными людьми, ни к чему разбор кульминационного момента романа – слишком всё кафкианское.
Мы рождены, и мы делаем Кафку былью.

Процесс.
Это абсурд, выворачивающий изнутри. Это бесконечный акт самоугнетения. Это такое место, куда шагнув один раз, никогда уже не сможешь выйти. То, над чем ты смеялся вчера, проглотит тебя сегодня, а завтра выплюнет бездыханного. Как собаку.
Это нерешаемая задача. Отдав дело адвокату, ты отдаешься продажной, но соблазнительной надежде, которая готова переспать с каждым, кто переступает порог этого дома.
Это затхлый воздух помещений суда, куда ты неволей будешь возвращаться, и у тебя уже нет выбора.
Это тот самый художник, к которому все посетители ходят через кровать, стоящей вплотную к двери.
Это то, что будет сдавливать твой череп все сильнее и сильнее, прямо пропорционально тому, насколько глубже ты будешь пытаться вдуматься и понять происходящее.
И вот, уже почти отчаявшись, ты нелепым и случайным образом окажешься в храме. Темном, ледяном, огромном, непостижимом. Тебя подзывают. Задирая голову к каменному алтарю, ты не веришь. "Это не мне, это не меня зовут, они ошиблись". Но это оказывается не ошибкой. И даже не злой шуткой.
Всю свою жизнь ты просидел перед вратами, хотя двери были постоянно открыты. Кто не пускал тебя все это время? Почему он давал тебе намеки? Почему он все-таки под конец не выдержал? К чему были его последние слова? Почему он боялся всех тех, кто стоял за вратами?
Я считаю, что притча есть самый главный ключ к пониманию романа. А еще тот незыблемый факт, что Кафка был АГНОСТИКОМ.
Мир считается непознаваемым. Пытаясь понять умом, ты никогда не пройдешь дальше ворот. За все время разбирательств длиною в жизнь, ты продвинешься ровно на 0. Твою голову поставят на эшафот. И только тогда ты посмотришь в окно.

Но уже все кончено.
Как пройти дальше ворот? Я считаю, только оставив позади разум и рациональное мышление, которое и не пускало тебя все это время. Стать безумным? Возможно.

Творчество Франца Кафки я старательно избегал, будучи наслышанным об историях превращения людей в жуков. Ну негоже взрослому мужчине писать о таких глупостях, нехорошо это. Года два я вынашивал в глубине души амбивалентное отношение к Кафке и однажды понял, что одной лишь посторонней точкой зрения сыт не будешь.

Знакомство с Кафкой я решил начать с «Процесса». Не знаю, почему мой выбор пал именно на это произведение; не исключено, что немаловажную роль сыграл драматический оттенок самого названия. Чудо случилось: я влился в атмосферу с самых первых страниц.

Кафка не любит церемониться, ему чужды пространные введения и жалостливое стремление сначала погрузить читателя в атмосферу, а уже затем приступить непосредственно к повествованию. Как и в «Превращении», Кафка уже на первой странице даёт завязку: к Йозефу К. домой явились какие-то люди, которые собираются его арестовать. Они ничего не говорят о сути обвинения и нагло поедают завтрак К. Никаких нелепых описаний природы и бабочек, никаких размышлений о жизни и существовании – мгновенное погружение в сюжет, что, признаться, выбивает из колеи. В таком же духе строится всё произведение: опираясь на уже прочитанное, мы ожидаем дальше какие-то более-менее определённые события, но Кафка ловко обводит нас вокруг пальца и преподносит совсем другую линию.

Несмотря на большую популярность, Кафка никогда не станет попсовым писателем именно ввиду своеобразия созданного им мира. Этот мир далеко не для каждого, привыкшие к классике и бульварной прессе (да простят меня читатели за такое сопоставление) в нём просто не уживутся. Несмотря на это, я настоятельно рекомендую прочесть Кафку каждому, кто интересуется литературой, и «Процесса» для этого будет более чем достаточно.

К знакомству с Кафкой я шла долго и приступала не без опасений. Последней каплей, что помогла окончательно решиться, было сравнение этого произведения с набоковским "Приглашением на казнь". Соглашусь - та же тема маленького человека, ощущение загнанности, несвободы, та же легкая абсурдность происходящего, обволакивающая атмосфера тревожного полусна...
Все же роман Кафки более загадочен, наполнен непостижимым мистическим смыслом, порождающим многочисленные догадки и гипотезы, хотя и не может похвастаться так любимым мной витиеватым набоковским слогом.

Попробую изложить кое-какие свои домыслы о сути этого произведения и я.

Роман крутится вокруг одного единственного героя, все происходящее мы наблюдаем его глазами и с его единственной точки зрения. Замкнутость и ограниченность этого абсурдного мира позволяет выдвинуть гипотезу о порождении его чьим-то (в частности, его - Йозефа К.) болезненным сознанием. Сон ли это, помутнение рассудка или нечто иное? Этот вопрос лично для меня был самым мучительным и совершенно открытым до сцены в Соборе. Она-то и расставила все на места. Не удивительно, что все рассуждения о Законе так напоминают расхожие идеи о Царстве Божьем, а постоянная боязнь Суда наводит на мысль о Страшном суде. ;)

Предположу, что Йозеф К. по какой-то причине находится в состоянии между жизнью и смертью и, естественно, начинает поиск высшего смысла, заступничества, оценку своих шансов на будущее. Как банковский служащий он воспринимает религиозные идеи лишь сквозь призму привычного окружения - чиновничьего аппарата. Взгляните только на цитату:

А теперь замените слово "Суд" на "Бог"...
И - о! - какой интересный смысл приобретают все эти, казалось бы, абсурдные рассуждения, если поступать с текстом романа подобным образом постоянно.

Йозеф К. человек мелкий и ограниченный. Все его попытки возвыситься в собственных глазах обречены на провал. Что имеет значение для него, кроме собственной персоны?
Семья? - Вспомните, как яростно открещивается он от дяди и кузины!
Друзья? - Йозеф предстает перед нами, скорее, пресмыкающимся перед начальством, чем имеющем представление о дружбе.
Возлюбленная? - ... no сomments!
Этот человек развит духовно? Имеет моральные принципы? Верен какой-то высокой идее?
Нет! Нет! И снова нет!

Быть может, потому-то так завораживает его образ фройляйн Бюрстнер - обычной мелкой служащей, живущей по соседству. Хотя, вглядитесь: эта самая, по выражению Йозефа, "какая-то машинисточка" после работы пропадает не где-нибудь, а - на минуточку! - в театре, а ухаживания самого господина К. отвергает твердо и безоговорочно, несмотря на все его хваленое положение и должность. Да, фройляйн Бюрстнер привлекает героя, чему он сам не находит объяснения и всячески противится. Однако, в самый последний момент - момент окончательного выбора - он вновь видит именно этот светлый образ, идет за ним и...

- таковы последние слова Йозефа К.
Что ж... И не поспоришь.

Кафка меня... заворожил.