Der Alte, der Liebesromane las

— Вот видишь! Оказывается, ты грамотный. Можешь сам прочитать. Не хочешь — мы тебе объясним. У тебя есть право голоса.
— Право чего?
— Голоса. Право участвовать в прямом, всеобщем и тайном голосовании. Соображаешь? Ты можешь демократическим путём выбрать одного из трёх кандидатов, которые претендуют на высший государственный пост в стране. Уразумел?
— Ни черта не понял. Ни единого слова. А во сколько мне, кстати, обойдется это право?
— В смысле? Ты о деньгах? Ну ты, старик, даешь! Это бесплатно. На то оно и право.
— И за кого я должен голосовать?
— Да за кого хочешь. Но если ты человек ответственный, то лучше голосовать за того, за кого нужно — за его превосходительство сеньора кандидата от народа.
Антонио Хосе Боливар принял участие в демократическом волеизъявлении, поставив галочку напротив фамилии указанного ему кандидата. За то, что он согласился воспользоваться своим неотъемлемым правом, ему вручили бутылку фронтеры.

На противоположном берегу его ждали индейцы шуар. Они поспешили к нему, помогли выйти из воды, но, увидев изуродованное картечью тело золотоискателя, зашлись в рыданиях, причину которых Антонио Хосе Боливар сумел понять не сразу.

Они оплакивали не незнакомца, поднявшего руку на их соплеменника. Нет, они скорбели по Нушиньо и по нему самому – по Антонио Хосе Боливару Проаньо.

Он не был одним из них – он был как бы одним из них. Это значило, что он должен был убить противника не чем иным, как только отравленным дротиком, дав тому перед этим продемонстрировать свою доблесть в честном поединке. Тогда в его теле, парализованном ядом кураре, сохранились бы смелость и мужество, которыми он обладал при жизни. Погибший с достоинством противник сохранял достойное выражение на уже мертвом лице. Отсеченную голову неприятеля с зашитыми веками, носом и ртом – чтобы мужество не покинуло ее через эти не охраняемые теперь душой отверстия, – полагалось выставлять в центре стойбища на шесте и лишь через несколько дней предавать своего рода погребению в муравейнике. В дальнейшем поклоняться следовало уже одному только черепу, храня в памяти образ достойно ушедшего из этого мира противника.

Какой же был смысл отрезать и сохранять вот эту голову – голову человека, лицо которого исказила перед смертью гримаса страха и невыносимой боли? От такого трофея победитель и сам мог стать лишь слабее духом и телом.

Нушиньо по вине Антонио Хосе Боливара остался не отомщенным. Душе его друга было суждено долго метаться в темном лесу, словно ослепшему и обезумевшему попугаю, натыкаться на деревья и души других усопших, которые, потревоженные, будут обрушивать на нее свой гнев и проклятия. Душа Нушиньо будет долго беспокоить сон отдыхающих удавов, превращая их из безобидных, почти неподвижных созданий в озлобленных, жаждущих отомстить людям тварей. Его душа будет неожиданным вскриком пугать уже выслеженных и, казалось бы, обреченных животных, оставляя самых искусных охотников племени без добычи. Много бед принесет народу шуар неуспокоенная душа неправильно ушедшего из жизни соплеменника.

Антонио Хосе Боливар Проаньо опозорил себя как воин и обрек таким образом на вечные страдания душу своего единственного друга.