Девственницы-самоубийцы

Книга оставила неприятное впечатление. Что-то мертвое, липкое и разлагающееся, усиженное мухами. Но - не оторваться было. Эта пакость засасывает - будто и не американские девственницы передо мной, а древние сирены какие-то, ткут свою песнь гибели и тлена и блестят прекрасными мертвыми глазами. Такую же совокупность тошнотворной мерзости и убийственной красоты смерти я для себя нашла только в "Кладбище домашних животных" Стивена Кинга. Плюс невероятно впечатлил образ "одноэтажной" Америки - коллега путешествовала по маленьким американским городкам, потом привезла фотографии, реально ощущения схожи с теми, которые оставляет книга.

Сложно написать рецензию.
Сложно поставить знак ":)" (понравилось), не потому что не понравилось, а потому что это слово не то, знак не тот. "Улыбка", "смайл", тут должен быть "ужас", "волосы дыбом".

У меня очень негативное отношение к теме самоубийства. Мне не хотелось бы об этом слышать вообще никогда. Я еще как-то (прищурив глаза) могу себе представить самоубийство взрослого человека из-за крайне страшных обстоятельств (стал банкротом, при этом потерял жены и пропал ребенок - как минимум). Я могу представить самоубийство подростка если потерял самого близкого человека и самоубийство сделано в состоянии аффекта, через пелену грусти, страха, одиночества.

Но я НЕ ПОНИМАЮ самоубийства из-за "тяжкого взросления". Знаю, что такие случаи есть, но это дико, эгоистично. Мне не жалко таких детей - как бы не дико это не звучало.

Мне плохо - убью себя? Идиоты! Плохие родители? Убеги из дома (я не говорю о более простых вариантах - сосредоточится на друзьях, хобби. Подростки - хочется сложностей и драмы). Нет друзей? Измени круг общения. Как ни странно эти выводы самые простые, но делать их не хочется, и проще просто петлю на шею, чего уж там, драма ведь, драма, слезы, прямо сериал, а не жизнь

Книгу стоит читать, книга вызывает массу эмоций, в моем случае агрессию, но тем не менее, книга хороша.

Я считаю, что интересная, удачная книга должна привлекать внимание к своим персонажам. Даже если это другие существа, с другим менталитетом и непохожим на твой характером. Здесь всё иначе. Я не переставала задаваться вопросом: кто все эти скучные люди и зачем я должна про них читать? По-настоящему заинтересовала только Джина Десандер, остальные персонажи - будто вырезки из старых американских газет, склеенные в неряшливый коллаж. И второй вопрос, который у меня возник: на кой чёрт мне нужны все мелкие подробности и описания быта этих неинтересных людей, причём включая такие, которые даже самого малейшего отношения к основной сюжетной линии не имеют и с ней не скреплены?
Унылое повествование. И дело даже не в выбранной для книги теме, просто тускло и тоскливо, будто сидишь на лекции по неинтересному предмету, который тебе пытаются втолковать во всех деталях, и отчаянно борешься со сном. При том, мотив этого произведения вообще считаю надуманным и притянутым за уши. Ну зачем, скажите на милость, даже не бывшие одноклассники, а просто ученики той же школы, пусть влюблённые, но далёкие, будут раскапывать детали самоубийств неизвестно какой давности? Нет, ну вы бы стали? Выискивать родителей и знакомых, расспрашивать их, поднимать документы? Ненормально, по-моему, бред.

магический сюрреализм в очаровательных условиях Америки середины 20 века. как ни хотелось обойтись без сравнений, опять ниасиливаю.
фокус в том, чтобы не поддаться этому наваждению: ну что этом такого, если человека время от времени рвет живым крольчонком? ну что в этом такого, если женщина, мать, ни с того ни с сего делает из своего дома тюрьму строгого режима? фокус в том, чтобы хотя бы по окончании чтения не воспринимать заранее известную судьбу девочек, как предопределенную. не приравняться к жителям городка, спокойно, хоть и с брезгливостью, созерцающих не умирающий - нет! - а уже начинающий жить загробной жизнью Дом лисбонов дом Лисбонов.
фокус в том, чтобы не до конца зачароваться этим мороком русалочьей чистоты, невинности, необыкновенности девочек. фокус в том, чтобы из этого очарования вырваться как из-под поверхности уносящей, убаюкивающей ледяной реки - с проплывающими мимо водорослями, удивленными рыбами, пластмассовыми браслетиками и обертками от шоколадок и аспирина - как бы все это ни завораживало, разорвать поверхностное натяжение одним резкими рывком, с неловко облепившими лицо и глаза волосами, с неуклюжими взмахами рук, одним судорожным вздохом-хрипом раз и навсегда сказать уже себе: ни один человек не должен быть произведением искусства, бессмертной наформалиненой мумией, идеальной анатомической картиной - всем тем, что жалко пустить в плавание по заросшей вонючими вспененными водорослями и пленкой дохлой мошкары почти стоячей воде жизни.
"девственницы.." - это доказательство от противного. хотя соблазн не заметить этого слишком уж велик.

О, еще одна книга из того, другого стеклянного мира, где все так да не так. Вроде и светлая, не смотря на более чем печальную тему, но не до глубины серьезная, просто как отпечатки эмоций на фотопленке. Вся эта книга она вроде как экскурсия, как поларойдный снимок, на который я смотрю сквозь залитое солнцем старое окно.
Эмоций никаких, впечатление размытое, чувств не осталось. Просто хорошо. Девочки выписанны угольками, набросками и гуашью и я не хочу думать о них больше чем есть, чтобы не испортить впечатление.
Из резкого: только одно впечатление о матери-садистке, которую я бы казнила медленно, не взирая на протесты о ее недо-любви к дочерям.

Впервые я познакомилась с книгой в середине 2000-х, будучи примерно одного возраста с главными героинями. И тогда, я с замиранием сердца, жалостью и слезами на глазах следила за их неизбежным концом. Название такое, что любое слово в отзыве как будто спойлер. В общем, с самого начала понятно к чему идёт дело.

История рассказана от лица соседских мальчишек, наблюдающих и находящихся на пике пубертатного перехода. Оттого текст временами изобилует откровенной правдивостью на самом деле свойственной детям. Это важная деталь, которую я отметила только сейчас, потому что вижу как растёт собственный сын. Детям действительно веришь, потому что они верят тому что видят, но при этом мало что могут изменить. Нет у них полномочий взрослого мира. А взрослые самоустранились и ты даже будто воспринимаешь происходящее, как должное. Эти мысли жутко ловить в своей голове.

Автор на примере одного семейства пускается в исследование корней самоубийства, попутно изучая окружающий мир, находящийся в преддверии нового тысячелетия. Книга написана в 1993 году. И тогда, и сейчас я часто ловила себя на мысли о том, как автор из далёкой и незнакомой Америки так близко и детально видит мою жизнь, очень похожую на жизнь сестёр Лисбон. Уже одно это обстоятельство будет возвращать меня к книге снова и снова.

Другим я рекомендую читать книгу с осторожностью, но при этом с пониманием что все мы когда-то были беззащитными детьми. Ведь на самом деле хрупкость психики и человеческого тела никуда не девается, несмотря на время неумолимо ведущее нас к смертному одру. И где-то глубоко внутри подобные книги могут заставить кровоточить незаживающие раны.

В середине 70-х кинокритикесса Лора Марви сформулировала термин «мужской взгляд», описывающий явление, при котором абсолютное большинство книг, фильмов и т.д. создается мужчинами для мужчин. В своей книге Лаура Малви - Размышление о статье Визуальное удовольствие и нарративное кино, навеянное фильмом Кинга Видора Дуэль на солнце (1946) она выделила три главных аспекта, с помощью которых женщина в таких произведения становится пассивной, податливой, сексуальной, в общем такой, какой ее хотят видеть мужчины. Она приобретает статус этакой награды главному герою, вместо того, чтобы считаться отдельной самобытной личностью со своими проблемами, несвязанными с мужчинами. 1) Взгляд создателя, автора, который создает образ такой женщины. 2) Взгляд главного героя, который взаимодействует с этой женщиной бесхитростным путем, отвечающий лишь на потребности главного персонажа. 3) Взгляд читателя или зрителя, для которого это произведение создавалось.При этом косвенно учитываются зрительницы, которые будут перенимать подобную модель в свою повседневную жизнь. Таким образом в глазах зрителей обоих полов авторы формируют роль женщины в обществе, не считаясь с самими женщинами.
Книга Евгенидиса – яркий пример такого произведения, наряду с «Иствикскими ведьмами» Джона Апдайка. Написанная чрезвычайно патетично, книга оставляет неприятное послевкусие. Речь в ней идет о пятерых сестрах Лисбон, которые под давлением собственной матери и общества в целом, по очереди убивают себя. Не всегда с первой попытки, но целеустремленность их не подводит, настолько глубоко их отчаянье. И никто в самой книге не понимает почему.
Роман написан в форме воспоминаний былых мальчиков, теперь мужчин. За каждым шагом сестер жадно наблюдают соседские мальчишки, пересказывают друг другу все интимные подробности, которые удалось подсмотреть или подслушать, доходя до нижнего белья и окровавленных тампонов. Мальчики восхищаются сестрами не как отдельными личностями, они даже не всегда могут вычленить одну сестру из кучки остальных, они ими восхищаются как явлением женственности, что выглядит, прямо скажем, маниакально. Их шокируют факты о горе мусора и плесени в доме, особенно в местах обитания сестер, но это не останавливает мальчиков от подглядывания за Люкс на крыше. Они подсматривали за ними постоянно, пытались найти какие-то послания, кусочки головоломки, пытаясь выяснить, что же происходит с сестрами. При этом, не похоже, что они в самом деле волновались о них. Одержимо собирая различные артефакты от сестер, они мечтали уехать с ними за океан, никак не пытаясь им в самом деле помочь, хотя девочки подавали очевидные сигналы о помощи, которые с переменным успехом даже опознавались. Им жаль сестер, но все же не настолько, чтобы окончательно пресечь их страдания. Им нравилось лишь обсуждать их и ставить им музыку по телефону, подглядывать за ними и мечтать о них.
Дело в том, что почти всем очевидно происходящее в семье Лисбон: тирания матери и безынициативность отца, решение забаррикадироваться от внешнего мира, чтобы уберечь оставшихся дочерей от всего окружения. Семья явно не в себе, питается не пойми чем, не следит за домом и двором. Девочки, в порыве скорби или упрямства, не дают срубить якобы любимое дерево Сесилии (первой суицидницы и младшей из сестер), но им приходится сдаться, как и в борьбе с родителями. Все, включая взрослых, с равнодушным интересом наблюдают за упадком в семье, которая перестала даже выходить из дома, и никто в конце концов не пытается им помочь, хотя вначале слабые попытки проявления соседского дружелюбия еще были. Мальчики, наблюдающие пристальнее всех, перенимают поведение взрослых в их безразличности, они действительно просто наблюдают.
Повзрослевшие спермотоксикозные подростки говорят с очевидцами тех лет, снова собирают тот пазл, но единодушного мнения не выходит. Вот, якобы, так звезды сошлись, генетика, обстоятельства. Хотя, если задуматься, убило сестер не только тиранство и страх матери, но и равнодушие всех без исключения наблюдателей. Потребительское отношение, которое продемонстрировал Трип Фонтейн к Люкс, сексуальный интерес со стороны бдящих соседских мальчиков, давление мира на женщин в целом, религия, безучастность отца – вот главные «пули в барабане револьвера».

Из-за чего пять девочек, живущих в полной, казалось бы, благополучной семье, могут захотеть покончить с собой - настолько, чтобы довести это до конца, пусть и не с первого раза? Над этим вопросом читателю предлагается думать с самого начала книги и до её конца, и может быть, даже немного после. Ответ одновременно очевиден и нет.

• Очевидно, доктор, - сказала она, - вы ещё не бывали в шкуре тринадцатилетней девочки.

  А ещё, видимо, в шкуре девочек от четырнадцати до семнадцати лет - именно столько было оставшимся четырём сёстрам Лисбон. Мы мало что о них знаем, знаем, что все они красивы, да и всё, наверное. Вся информация со слов мальчишек из их школы - не просто ненадёжный рассказчик, но ещё и коллективный, а мальчиков интересовали в основном женские трусики и гигиенические принадлежности.

Больше, чем подробности работы девичьих организмов, мальчиков интересовали только девичьи тайны. Тот, кто попал на единственный ужин в доме Лисбонов, считался счастливчиком, тот, кто приглашал сестёр на школьную вечеринку - авантюристом, за любое опоздание девочкам угрожало пожизненное домашнее заточение, к которому в итоге всё и привело, самоубийство Сесилии, младшей из сестёр, запустило снежный ком гиперконтроля над девочками.

Девочки перестали ходить в школу.
Девочки перестали выходить из дома.
Девочки, за которыми, конечно, тут же началась слежка этих самых мальчишек, стали похожими на тени самих себя.
Четырнадцатилетняя Люкс на крыше дома, готовая отдать своё тело любому желающему мужчину просто так, за глоток свободы, за попытку доказать, что хоть что-то принадлежит в этом мире ей.
Бездыханное тело Люкс в автомобиле спасителей, тех самых мальчиков - которые пришли слишком поздно, чтобы от девочек осталось хоть что-то, что можно было спасти.

Всё это под соусом эпохи, исторического момента, глаз соседей, будто (или на самом деле?) следивших за происходящим, но не чтобы помочь, а только чтобы вздохнуть в конце, что к тому всё и шло. Сёстры Лисбон навсегда остаются призраками людей, погребённых заживо в собственном доме, призраками в памяти всех очевидцев и знакомых, тех самых мальчиков, которых эта история не отпустит спустя десятилетия.

История сестёр Лисбон напоминает историю других сестёр, настоящих - сестёр Хачатурян. Только в случае книжных девочек их никто не бил и не насиловал, их родители, кажется, даже пытались заботиться о них так, как могли. Старались защитить от мира, чтобы история не повторилась. Защищать нужно было от собственного дома. Отсутствие физического насилия не равняется благополучию, а за закрытыми дверьми может происходить что угодно, и от этого только страшнее знать, сколько глаз наблюдали за происходящим и будто ничего не хотели видеть.

Ещё страшнее - что девочки знали, что так и будет, ещё до смерти Сесилии, и после только утвердились в этом.

Остаётся только один вопрос. Что происходило в доме Лисбон до первой попытки суицида Сесилии?

Америка, 70-ые годы, Мичиган. Во внешне благополучном семействе Лисбонов происходят страшные события: младшая из пяти дочерей, Сесилия пытается покончить с собой. Причина этого поступка неясна. Проходит совсем немного времени, и девочка снова решается на суицид. Вторая попытка увенчалась успехом. Оставшиеся четыре сестры – Тереза, Бони, Мэри и Люкс – подвергаются пристальной слежке со стороны родителей. Затем самый завидный парень школы Трип приглашает Люкс на школьный бал, а его приятели соответственно выступают в качестве кавалеров для трёх других сестёр. Естественно, Трип и Люкс нарушают данное главе семейства обещание вернуться до одиннадцати, и теперь у сестёр серьёзные проблемы – фактически, их закрывают на домашний арест, оградив от мира на неопределенное время. Что было дальше – догадаться нетрудно.

Рассказ ведётся от лица соседских ребят, от некоего "мы". Взгляд на происходящее этих пубертатных мальчишек никак не давал понять, что же не так в семье Лисбон. Никакого проживания ситуации изнутри Евгенидис не рисует. Лишь слабые намёки будут проскальзывать из дневника Сесилии, но этого явно недостаточно. Возможно от того сам сюжет показался мне несколько надуманным и излишне шокирующим.

Да, был контроль со стороны родителей, излишняя религиозность. Но никаких предпосылок этого поведения в книге нет, как и нет чёткого понимания мотивов самоубийства. Что было не так с девочками? Почему родители так рьяно пытались найти виновников их мнимой испорченности? Не ясно, как неясны и плохо прописаны образы персонажей. Не зря девочек определяют как единый организм и часто путают друг с другом.

Автор показывает равную одержимость окружающих тайной сестёр Лисбон. Но эти окружающие остаются в стороне, когда девочек не пускают в школу, запирают в доме. Всем резко становится безразлична судьба сестёр Лисбон, и это наводит на ещё большие вопросы.

С этим романом у меня не заладилось сразу, начиная с обложки и оформления, заканчивая содержанием. Я искренне хотела в него влюбиться, но любви не случилось... По итогу книга мне не понравилась. Ожидала иного, и меня это расстроило до жуткого нечитуна.

Книга не понравилась. В самом начале книги мы узнаем, что пятеро сестер-погодок Лисбон покончили с собой, а затем мы откатываемся назад, где узнаем о первой неудачной попытке самоубийства младшей из сестер - Сесилии, и о дальнейших событиях. Повествование ведется от лица группы мальчишек, живущих по соседству и вроде как влюбленных в этих девочек-девушек. Причем повествование идет не от конкретных людей, а от просто некой группы, которая кроме как "мы" никак не фигурирует, несмотря на то, что имена и фамилии членов этой группы мальчишек мы узнаем постепенно. С таким видом рассказчика в книге встречаюсь впервые и почему-то читать было неприятно: это и не рассказчик-автор, и не конкретный участник событий, а некое безликое "мы". По сути в книге будет показано некое увядание семьи Лисбон, их дома и в дальнейшем смерть всех сестер. Непонятное поведение матери девочек, которая с одной стороны заперла дочерей дома, а с другой совершенно не интересовалась, чем они занимались, а одна из сестер Люкс занималась уж точно не чем-то благонравным. Непонятное поведение отца девочек, который всему этому потакал и ничего не делал, чтобы как-то сбросить с дома из семьи вот это состояние. В общем, мало того, что от книжки осталось тягостное впечатление, дак еще и непонятно зачем и к чему все это было.