Перт I. Работник на троне

Биография Петра Великого, преобразователя России, принадлежащая перу крупнейшего отечественного историка Н. И. Павленко, по праву признана классикой биографического жанра. Она написана на строго документальной основе, с привлечением всех доступных источников, и в то же время читается на одном дыхании, подобно добротному историческому роману. Личность Петра I, как, наверное, ни одного другого государственного деятеля в истории России, вызывает и по сей день неутихающие ожесточенные споры: благом ...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,5

207 оценок

5
60%
4
31%
3
8%
2
0%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 240Хотят прочитать 367

Рецензии

Аноним13 августа 2013 г.
Коротко говоря, это идеальная биография Петра I с точки зрения баланса научности и доступности. Если необходимо заполнить пробел в собственном образовании, составить целостную картину или вспомнить некоторые факты - это именно то, что нужно. Здесь шестнадцать глав, последовательно описывающих жизненный путь императора, отдельные очерки о царевиче Алексее, Санкт-Петербурге, образе Петра в глазах современников и потомков. Профессор истории Николай Павленко написал эту книгу в далёком 1976 году, когда уже кое-что было можно. С тех пор труд переиздавался ещё пять раз, а сам автор, которому сейчас 97 лет, активно исправлял и улучшал его, вводя новые факты и касаясь актуальных проблем исторического дискурса. Пластичность и живость павленковской мысли украшает книгу, но порой в тексте попадаются явно "вставные" моменты. Так, упоминая о расправах со стрельцами, автор резко противопоставляет "оправданную" жестокость Петра повадкам Ивана Грозного и Сталина. Утверждение, весьма актуальное сейчас и достойное отдельной книги, здесь умещается в абзац. Нет времени его доказать, и читатель недоумевает. В другом месте огромная тема преемственности реформ Петра дана несколькими штрихами: мол, отсталая Россия так бы дальше и загнивала, если б не "революция сверху". Ловко и бездоказательно усечена проблема, над которой поколениями спорили русские интеллектуалы! В защиту автора стоит сказать, что полёт его пера был ограничен как требованиями серии ЖЗЛ, так и биографического жанра. Эпоха - да, но, прежде всего, масштаб личности.
Для тех, кто не в теме:
Пётр, как известно, - явление и чисто русское и всемирное, здесь с ним может тягаться разве что Пушкин. Он едет за границу, и мы усмехаемся: первый наш турист; он рубит головы стрельцам, и мы мрачно киваем: это Россия, с нами по-другому нельзя; он вешает казнокрадов и бьёт палкой Меншикова, а мы поддакиваем: так им и надо, чиновникам проклятым; он соблазняет дам и пьёт за десятерых, и мы хохочем: наш мужик! Иностранцы - и те - редчайший случай! - уважают и восхищаются: наставил на западный путь, бороды стриг, основал флот и постоянную армию, трудился рука об руку с простыми работниками - демократ! Павленко любуется Петром в труде и на войне, за государственными делами и в "забавах", приводит многие известные анекдоты о царе: накормил пленных шведских маршалов, назначил барчука матросом к его бывшему слуге, наградил часового, не пропустившего самого императора... Основная характеристика Петра, проходящая через всю книгу: "живота своего не жалел" для Отечества. Работал на износ, побеждал и терпел поражения, потому и остался единственным царём, о ком песни слагали как о плотнике, так и об антихристе. Наше время аналогов Петру не знает, потому он и выглядит не иначе как суперменом.
Для тех, кто в теме:
После десятилетий научных изысканий Николай Павленко, конечно, уже всё про Петра решил. Его взгляд понятен и сходен с представлением большинства современных историков: реформы были необходимы, Пётр ужасен, но великолепен, его враги омерзительны и ничтожны (особенно достаётся Мазепе, а царевич Алексей изображён безвольным пьяницей). Принимать или нет эту концепцию - воля читателя (думается, шведы и украинцы не будут в большом восторге), она не выкрикивается, но проговаривается ясно и твёрдо. Советский проект, внутри которого жил автор, имел несомненные сходства с петровской модернизацией: от его военной ориентации до изменения бытовых привычек. И книга Павленко говорит не только о царе, а о судьбе любых реформ в России. Всегда ли государство будет их катализатором? До каких пределов идти реформам и на чей опыт ориентироваться? Всегда ли народ будет сопротивляться и отвечать зверством? Есть ли наследники у преобразователя и почему "оттепель" сменяется деспотией? Петру не откажешь в великом упрямстве в насаждении мануфактур и немецкого платья, но он видел свой идеал в Амстердаме и Лондоне. И в этом ему больше повезло, нежели нынешним реформаторам: каналы рыть - только прикажи, а научить людей торговать с улыбкой - кому ж под силу?
Общая оценка:
Если ты не такой, как все, переделай всех!
Читать далее
88
2,6K
Аноним17 июня 2018 г.
Бурмистров увидел приближавшихся к нему двух офицеров. Один из них был лет семнадцати, высокого роста, с открытым, прелестным лицом, на котором играла кровь юношества. Если б это была девица, то все бы влюблялись в неё.
Этим человеком был царь Пётр. Во всяком случае, таким его увидел автор романа «Стрельцы» К. П. Масальский.
За последнее время я прочитал столько историко-приключенческих романов, что уже слегка устал от них (при всей моей любви к этому жанру), и мне захотелось почитать что-нибудь более серьёзное и научное. К биографиям русских императоров я присматривался уже довольно давно: как-никак, научные биографии правителей — это один из лучших способов познакомиться с конкретной исторической эпохой, или же освежить и углубить это знакомство, если знания уже подзабылись. Для меня больше всего интереса представляют Пётр (пояснять ничего не нужно), Павел (фигура противоречивая и потому интересная), Николай I (как живая квинтэссенция романовской монархии) и Николай II (которого столь часто поминают в современной публицистике, СМИ и кино, что появляется резонное желание разобраться самому и составить наконец собственное мнение). Поразмыслив хорошенько и вспомнив принцип историзма, решил начать с начала — это поможет лучше понимать последующие эпохи и позволит сравнивать их с предыдущей.
Первое, чем павленковская биография обращает на себя внимание — это сравнительно небольшой объём, немногим больше 400 страниц. Как я понял, в серии ЖЗЛ издавалась сокращённая версия научного труда, облегчённая для понимания читателей без исторического образования. Или, наоборот, доработанная версия изначальной небольшой книги, которая потом развилась в толстую монографию. В общем, в ЖЗЛ вышло что-то вроде адаптированного варианта для непосвящённых.
Иногда Павленко вставляет шпильки в адрес советской историографии (я читал издание 2003 года), упрекая её в однобоком классовом подходе и догматизме, что выглядит немного странно — разве он сам не один из виднейших её представителей?
Рассказывая о ранних биографах Петра, Павленко называет их панегиристами, но он и сам похож на апологета. Строго научного, но, тем не менее, апологета, который старается представить деятельность Петра в максимально благоприятном свете. Он лишь несколько раз упоминает, очень кратко, о резко выросшей эксплуатации народа в петровское время, скачках налогов, росте подневольного труда. При этом он лишь констатирует эти факты, не заостряя на них внимания. Да, на это можно возразить, что всё это лишнее для формата биографии — но ведь это часть исторических условий, которые влияли на деятельность Петра и которые, отчасти, он сам формировал. Можно сказать и то, что анализ этих сторон царствования излишне увеличил бы объём книги, но — я уже говорил, что в нынешнем варианте результат труда Павленко несколько… тонковат. Автор едва упоминает несколько раз «всепьянейший собор», старается не акцентировать внимание на разрыве Петра с первой женой, итогом которого стало принудительное пострижение Евдокии в монахини, и весьма лаконично рассказывает историю царевича Алексея. Чрезмерную жестокость Петра Павленко коротко и просто объясняет всего двумя доводами — «время было такое» и «царь любил вникать во все мелочи, поэтому и рубил головы стрельцам лично». Менторский тон в сочетании с прославлением императора и неизбежным патриотизмом местами делает биографию похожей на пусть и не школьный, а вузовский, но всё же учебник.
Мы настолько часто говорим про литературных персонажей и исторических деятелей «у него был противоречивый характер», что это кажется уже каким-то расхожим клише. Для Петра это верно, как ни для кого другого. Патриотизм, понимание своего долга перед вверенной ему Господом Богом страной, ум и трудолюбие, упорство и самоотверженность, стремление к европейской культуре и знаниям уживалось в нём с крайней, прямо-таки азиатской жестокостью и настолько разнузданным весельем, что оно уже отдаёт извращённостью.
К этой противоречивости примыкает и некая сознательная раздвоенность если не личности, то социальной роли. Пётр Алексеевич действительно выступал в двух ипостасях — самодержца всероссийского и обыкновенного гражданина Московского царства и Российской империи, служилого человека Петра Михайлова. И это не публичное и частное лицо монарха, это именно два отдельных человека в социальном смысле. Пока царь Пётр писал и издавал указы, объявлял войну, заключал союзы, Пётр Михайлов жил на собственное жалованье, экономно носил самую простую одежду и дослужился от бомбардира до генерала и от матроса до вице-адмирала. И письма царя к своим подданным отличались от писем Петра Михайлова к своим друзьям. Почему Пётр вёл такую двойную жизнь? Тут может быть два ответа. Сам Павленко считает, что через Петра Михайлова царь собственным примером показывал своим подданным образец скромной, деятельной и честной жизни в служении государству. Это, конечно, верно, но я вижу и ещё одну причину — любовь Петра к игре, свойственную ему ещё с отрочества. Гиперактивной, неуёмной и непоседливой натуре Петра было скучно жить обычной царской жизнью, и он искал выход своей энергии в том числе и в играх — в потешных сражениях, в играх в князя-кесаря и князя-папу, во второй «личности». К концу жизни Петра, похоже, эта игра сходит на нет. Видимо, на это повлияли и усталость, и подорванное здоровье, но главное — постепенный распад компании ближайших друзей царя, кто-то из которых, как Ромодановский, умер, кто-то был казнён, как Кикин, а кто-то, как Меншиков, оказался на волоске от казни или ссылки.
О скромности Петра я знал, а вот его стеснительность оказалась для меня новостью. Впрочем, она свойственна скорее для молодого царя, со временем это качество в его характере почти пропадает. А во время своей первой поездки за границу Пётр нередко закрывал лицо руками, идя по улице, и запросто мог потребовать от придворных отвернуться, пока он идёт через зал к выходу. Он не приехал на похороны своей матери — потому что они были ему безразличны или потому, что не хотел показывать людям свои переживания?
Удивило то, что Пётр, оказывается, вовсе не обладал богатырским здоровьем, нередко болел и ездил лечиться на минеральные воды. Здоровье подрывала и жизнь в разъездах, не говоря уже о ежедневной активной работе.
Император был склонен к мелочному контролю за жизнью подданных, что кажется этаким «тоталитаризмом XVIII века», в кавычках, разумеется. Царские указы регламентировали ширину печных труб, конструкцию рыболовных судов, график хождения в церковь и поведение во время богослужения, и даже конструкцию гробов и материал, из которого они должны были изготавливаться — что уж тут говорить про бритьё бород и обрезание длиннополой одежды! Помимо кипучей деятельной натуры Петра это объясняется его отношением к своим подданным как к детям, которых нужно всему учить — именно так он хотел навести порядок в государственной и общественной жизни.
Сложен вопрос о соотношении в политике Петра интересов народа с интересами государства. Россия при нём рванула вперёд со скоростью пушечного ядра, выпущенного из отлитого на демидовском заводе орудия, но положение крестьян, да и горожан тоже, скорее ухудшилось, чем улучшилось. Страна в целом шла вперёд семимильными шагами, но для конкретных людей это оборачивалось налоговыми поборами, рекрутчиной, подводной и постойной повинностями, мобилизацией на строительство городов, крепостей и работу на верфях. В создании ВМФ и развитии морской торговли переплелись объективный государственный интерес и субъективное личное увлечение Петра.
История царевича Алексея действительно трагична. Не столь важно, действительно ли он умер в тюрьме после вынесения приговора, как утверждалось в официальной версии событий, или был убит по приказу отца. Фактически, после петровских пыток граница между первым и вторым не так различима. Трагичность здесь в отношениях между отцом и сыном самих по себе. Алексея, конечно, много в чём можно упрекнуть. Слабовольный человек? Да. Пил больше, чем стоило бы — да (правда, я сомневаюсь, что он пил больше отца. Может, у Петра просто организм был крепче). Ленивый, нелюбопытный и пассивный человек, случайно оказавшийся наследником престола? Пожалуй, что так. Но — что сделал сам Пётр для того, чтобы воспитать своего сына другим? Скажут, что у царя не может быть времени на воспитание собственных детей, а на учителей и воспитателей полагаться нельзя. Да, возможно. Но Пётр вполне мог хотя бы таскать сына с собой с самого раннего возраста, собственным примером приучая его к труду и передавая опыт управления. Мог бы использовать для этого время, потраченное на «всепьянейший собор». Но Пётр этого не сделал. А упрекать сына в том, что он вырос непохожим на него — так это любой дурак-отец может.
Пожалуй, ЖЗЛовского «Петра I» Павленко можно назвать добротной научно-популярной биографией, основанной на исследованиях автора и представляющей их результаты в форме, понятной для не имеющего отношения к профессиональной исторической науке читателя. Короче говоря, для первого знакомства с личностью Петра биография Павленко — самое то. А я, кажется, уже избалован толстыми и подробными научными монографиями, и поэтому начинаю брюзжать.
Читать далее
27
2,5K
Аноним11 июня 2025 г.
Великая противоречивая личность.
Неделю назад мы вернулись из Санкт-Петербурга. Я настолько была впечатлена уникальностью этого города, что решила прочитать книгу, но не о самом городе, а о его создателе – о Петре Первом. Много, очень много книг написано об этом великом государственном деятеле, имя которого навеки принадлежит нашей стране и истории, что трудно было выбрать что-то определённое. И мой выбор пал именно на эту книгу, написанную известным русским учёным, доктором исторических наук, блестящего знатока эпохи Петра Первого и посвятившему своему герою не один научный труд. И я не ошиблась.
Автор в доступной и интересной форме преподносит читателю исторический материал, снабжая его многочисленными фактами, датами, письмами. День за днём мы проживаем всю жизнь Петра, начиная от рождения, и заканчивая последним дыханием на смертном одре. При этом не упущено ни одной детали. Вся кипучая жизнь Петра Первого освещена в хронологическом порядке.
Конечно, для меня не было исторических открытий. Все вехи его преобразований и их последствий я помню со школы, о многих читала в книгах. Но мне понравилось, как автор раскрыл характер Петра Первого. Он показал его, прежде всего, как человека, простого смертного, с его достоинствами и недостатками. В Петре Первом сочеталось множество противоречивых качеств, которые составляли его неординарный характер. В одно и то же время он мог быть «вспыльчивым и хладнокровным, расточительным и бережливым до скупости, жестоким и милосердным, требовательным и снисходительным, грубым и нежным, расчётливым и опрометчивым». Но при этом он был удивительно цельной натурой. Служение государству было «сутью его жизни» и он отдавал себя этому служению без остатка. Он никогда не опускал руки и не склонял голову перед неудачами. «Испытания, наоборот, закаляли его волю». И как всякий человек, обременённый заботами, идейно одержимый и по своей сути трудоголик, «не всегда умел освобождать голову от сотен мелких наблюдений и впечатлений», а отсюда и накапливающаяся раздражительность, которая находила выход в жестокости. Да, Пётр был жесток и особенно беспощаден был к стрельцам. В его глазах они являлись «не воинами, а пакостниками» и олицетворяли собой всё отжившее в России. Пётр Первый жестоко расправлялся лишь с теми, кто немилосердно раскрадывал казну и стоял на пути его преобразований, в то время как Иван Грозный, например, без разбору уничтожал правых и неправых тысячами. Можно ли Петра упрекать в жестокости, если учесть, что в его правление Россия стала могучей державой, с которой считались все европейские государства? Не знаю. Но знаю точно, что споры об этом человеке не утихнут ни в этом веке, ни в следующем, потому что во все времена будут те, кто «за» и те, кто «против». Но уверена в одном, что вскоре мы вновь услышим о мифическом «Завещании Петра Великого», которое появляется на свет божий «всякий раз, когда недругам России» надо будет оправдывать свои агрессивные замыслы и действия…
Читать далее
21
151

Все рецензии

Цитаты

Аноним3 ноября 2025 г.
Несчастья бояться — счастья не видать
8
55
Аноним3 ноября 2025 г.
Неблагодарный есть человек без совести, ему верить не должно. Лучше явный враг, нежели подлый льстец и лицемер; такой безобразит человечество.
8
35
Аноним3 ноября 2025 г.
Указую на ассамблеях и в присутствии господам сенаторам говорить токмо словами, а не по писанному, дабы дурь каждого всем видна была.
8
19