The Fellowship Of The Ring

Я боюсь просидеть всю жизнь под замком, боюсь дождаться дня, когда усталость и годы примирят меня с тюрьмой, когда надежда совершить великое исчезнет, забудется и перестанет волновать сердце.

Я постарался вселить в вас надежду. Но надеяться – ещё не значит победить.

Трудно поверить, что огонь обжигает, пока не прикоснешься к нему. Зато потом все, что тебе скажут об огне, западет в самое сердце.

Великодушные порывы не нуждаются в холодных советах.

Всадники распознают мир по-своему: днем им приметны наши тени, а в темноте они различают черную тайнопись природы, нам неведомую. И теплую кровь они чуют все время, чуют с жадной и мстительной злобой. Есть ведь иное чутье, помимо обоняния и зрения. Мы же чуем, что они здесь, а они нас вдесятеро острее. И еще, — он понизил голос, — их притягивает Кольцо.

Был бы ты из них, ты бы ласку напоказ, а иное про запас.
— Ну

...с такой радостью больной однажды легко встает с постели и видит, что жизнь заново распахнута перед ним настежь.

— Половину из вас я знаю вполовину хуже, чем хотел бы, а другую половину люблю вполовину меньше, чем она того заслуживает.
Пожалуй, сказано было сложновато. Послышалось несколько жидких хлопков, пока остальные прикидывали, надо ли относиться к сказанному как к комплименту.

Но я ни с кем об этом не говорил, ибо неосторожно сказанное слово, могут услышать не только друзья.

А разве я не властен над своим временем?