The Fellowship Of The Ring

— Ах ты осел! Ах ты дурень! Дражайший мой и возлюбленный господин Пивовар!

Моё время принадлежит только мне.

В этот день мы с конём сильно устали.

Пропадать - так хоть не впроголодь!

– ... Книги должны кончаться хорошо. Как тебе вот такая, например: «Все они поселились вместе и жили с тех пор счастливо»?
– Годится, – улыбнулся Фродо. – Дожить бы до этого.

- А он уже много лет идёт через огонь, - сказал Бродяжник. - Напрямик и без колебаний.

Увидеть в руинах то, что всегда считал могущественным и непобедимым, – само по себе тяжелое наказание.

Жалость, говоришь? Да ведь именно жалость удержала его руку. Жалость и милосердие: без крайней нужды убивать нельзя. И за это, друг мой Фродо, была ему немалая награда. Недаром он не стал приспешником зла, недаром спасся; а все потому, что начал с жалости!

Только в глухомани за Пригорьем скитались какие-то странные бродяги: пригоряне прозвали их Следопытами, а откуда они взялись, было неизвестно. Они были не по-здешнему рослые и смуглые, видели будто бы чуть не сквозь стену, слышали, как трава растет, и понимали звериный и птичий язык.

Это была дочь Элронда, Арвен, которую видели немногие смертные, – в ней, как говорила народная молва, на Землю возвратилась красота Лучиэнь, а эльфы дали ей имя Андомиэль: для них она была Вечерней Звездой.