Kallocain

Антиутопия шведской писательницы Карин Бойе "Каллокаин" была написана в 1940 году. Читать роман, честно говоря, тяжело и неприятно. В книге показано будущее, в котором есть Всемирное Государство. Это тоталитарное государство. Оно полностью регламентировало жизнь своих граждан полностью. У каждого жителя учитываются все часы: на работу, на дополнительную обязательную деятельность (военно-полицейские дежурства), на личное время и т.п. За всеми следят, каждый гражданин обязан донести на любого человека, если обнаружил какие-либо нарушения. Кроме того, в каждом доме есть полицейское Око и Ухо, вплоть до супружеской спальни. Получается, что личной жизни у людей нет вообще. Детей отправляют на воспитание сначала в детский лагерь, потом в подростковый. Как сказал главный герой, химик Лео Каль: "... Государство есть всё, индивид - ничто". Чувства людей не имеют значения, нужно только работать на благо Всемирного Государства. Это общество ужасно. Хотелось бы жить в таком? Конечно, нет.
В Государстве принято обращаться друг к другу соратник. Близкие доверительные отношения между людьми в таком обществе просто невозможны. Дружба, любовь - всё это ничто, важно только лояльность Государству, нужно быть госсолдатом, трудиться на благо Государства.
Химик Лео Каль разработал препарат каллокаин, который позволяет заставить человека говорить только правду, не скрывать никаких своих мыслей. Использование каллокаина позволяет обвинить любого человека в каком-либо преступном намерении, а значит, осудить любого. Именно Лео Каль ведёт записи, роман написан в виде дневника.
Роман Карин Бойе оставляет тягостное чувство после прочтения. Он не даёт надежду, но служит предупреждением.

Поразительно не то, что этот роман шведской поэтессы и писательницы, был написан за восемь лет до самой знаменитой антиутопии о тоталитарном обществе - ‘’1984’’ Оруэлла,- а то, что в 1971 году был включен в Библиотеку современной фантастики, правда, перевод романа печатался со значительными сокращениями, дабы не смущать советских читателей излишними подробностями о Великой Империи, но и с такими сокращениями книга выглядит чудовищно убедительной в узнавании той реальности, тех страхов и той ограниченностью в пространстве, каким был для СССР Железный Занавес:

Если в один прекрасный день мы обнаружим, что наши дома обнесены колючей проволокой, неужели мы станем жаловаться на ограничение свободы передвижения? Нет, ибо мы знаем, что это делается для блага Империи.

Много размышлений о книге и цитат

У Карин Бойе, которая, кстати, побывала в 1930 году в СССР и с 1932 по 1933 жила в Берлине, получилось с точностью до миллиметра изобразить строение тоталитарного общества и, безусловно, черты надвигающегося и победившего фашизма. Тоталитарное, фашистское общество – Великая Империя (каково название, а!), – в котором ценность личности, как части государства, исчезла, обезличилась. Только на страхе перед Империей зиждется верность идеалам, только Высшая Цель имеет смысл:

Разве мы посмеем сказать, что хоть один день, один час нашей жизни представляет собой ценность сам по себе? Никогда! И я утверждаю, что каждый индивид, ощущая ничтожность собственного существования, неизбежно приходит к осознанию господствующих над всем требований Высшей Цели.

Человек ничто и никто – общая серая масса, которые словно кроты живут и работают в подземном городе, семья не имеет никакой ценности как основа государства, как островок любви и преданности, как единение двух личностей, только лишь как производители новых членов общества(если брак не приносит детей, обязательно следует развод, если дети уже выросли и отданы на воспитание, то следует развод и вступление бывших супругов в новые браки для производства детей). Ещё более пронзительно звучит история жертв-добровольцев для экспериментов, пронзительно до боли, вспоминая концлагеря, живое ‘’мясо’’ для опытов нацистских экспериментаторов.

Ради Высшей Цели все пишут доносы: горничная на хозяев пишет вполне официальный донос в конце каждого рабочего дня, жена пишет донос на мужа, муж пишет донос на жену, подчиненные на начальников, начальники на подчиненных, в каждом доме установлен ‘’глаз’’ и ‘’ухо полиции’’ – ничто не ускользнет от внимания Великой Империи. Разговоры без свидетелей невозможны даже между мужем и женой, дети с 7 летнего возраста начинают проходить курс ‘’молодого бойца’’ ( ну чем не милые гитлерюгенды?). Но ужас, на самом-то деле, не столько в том, что ты доносишь, боишься, а в том, что привыкаешь! Привыкаешь быть массой, управляемой страхом, привыкаешь не испытывать эмоций, а если, вдруг, случится такой казус: почувствуешь биение сердца и живительный ток крови – ты предатель Высшей Цели. Сила, Власть и Могущество в которых растворяется личность и никакого инакомыслия, а если, упаси Бог, возникнут ‘’ложные’’ мысли, то за инакомыслие сами знаете что бывает(гоу ту зе тюрьма или пошел вон за границы нашей великой Родины). Но Великая Империя – самая гуманная империя в мире – не всех она сажает и расстреливает, она может предоставить выбор: или стать производителем новых членов общества ( ну с рождаемостью, знаете, неважно в империи – плохо размножаются семейные пары), или пожертвовать собой как человеческий материал для различных опытов.

Лео Калль – химик, доработавший ‘’сыворотку правды’’, с помощью которой все тайные мысли могут быть вытащены на свет, какие перспективы открываются: ничто не утаится от государства, ни единая тайная мысль не останется спрятанной и не узнанной, - всегда считал себя убежденным последователем Высшей Цели, недоверие и страх так проникли в его кровь, что написать донос на Риссена для него не составило труда, только вот потом…когда Линда своим доверием, без каллокаина сумела пробить его панцирь, впустила те живительные соки – сострадание, теплые чувства друг к другу, нежность материнства, что однажды почувствовала Линда, ощущение ветра на коже и блеск далеких звезд, - мощным потоком хлынули в Калля, заставив ощутить жизнь, и ,главное, понять, что только на доверии можно существовать, только глубокое доверие друг к другу позволяет людям держать ориентир в этой жизни.

Всё это безграничное доверие между людьми – пусть лишь между определенными людьми – уже это по моему мнению, представляет опасность для Империи.<…> Священная и необходимая основа существования Империи – это взаимное и обоснованное недоверие друг к другу. Тот, кто ставит по сомнение необходимость этого недоверия, тот ставит под сомнение сами принципы, на которых базируется Империя.

Тут вам никакой экзальтации и истерики, Бойе пишет ровно, даже чуть отстраненно, устами Калля, придумавшего эту сыворотку – словно фиксируя то, что происходит вокруг, и от этого слом в сознании Калля звучит ещё более мощно. Узнаваемо, страшно, и только одна мысль бьется: не дай Бог такое повторится…

Мы полностью сознаем и одобряем тот факт, что Империя – это все, отдельная личность – ничто. Мы принимаем и одобряем мысль о том, что, если отбросить технические знания, то значительная часть так называемой ‘’культуры’’ – это не более чем предмет роскоши, пригодный лишь для тех времен, когда никто и ничто не будет угрожать нам – если только эти времена вообще когда-нибудь наступят. Простое поддержание человеческого существования и неустанно развивающиеся военно-полицейские функции – вот суть жизни Империи. Все остальное – побочные продукты.

Обычно когда говорят о классических антиутопиях, вспоминают Оруэлла, Замятина, Хаксли.
Видимо, небольшая повесть Карин Бойе выпала из этого списка, потому что шведская литература не самая читаемая . А зря.

У нас вновь полностью тоталитарное общество. Полностью подконтрольное государству. «Ухо полиции» и «Глаз полиции» сопровождают гражданина везде, даже в супружеской спальне. Единственное, что остается свободным – это мысли, думать еще можно. Но и это ненадолго. Рьяный приверженец строя, ученый Лео Калль изобретает некую сыворотку правды, он мечтает, что ее назовут каллокаин. Один укол – и человек сам, по доброй воле рассказывает все, что у него накипело, отвечает на любые вопросы, не в силах сопротивляться. Заканчивается действие сыворотки – а ничего не забывается. Он прекрасно помнит, что и кому он рассказывал. И тут-то и обрушивается мир вокруг. В порядке эксперимента испытуемым предлагают рассказать женам о якобы обратившимся к ним шпионам. Одна жена тут же доносит – и муж не хочет больше с ней жить. Как, почему, ведь она поступила правильно! Другая не доносит – и тут же под воздействием каллокаина рассказывает обо всем, а потом мучается собственным предательством.

Какое открытие для спецслужб! Можно не дожидаться раскрытия заговоров, можно принимать превентивные меры. Можно осудить за «невосторженный образ мыслей». Можно много чего…

Но все же основной упор здесь делается не на государственные институты, с ними все ясно и представители власти нарисованы резко сатирически. Интереснее наблюдать за тем, как меняется человек, осознавший свои возможности. Сначала он на коне, он может узнать, о чем думает жена , есть ли у нее роман на стороне. Он может донести на друга, он в фаворе у властей, он счастлив. А потом вдруг безо всякого каллокаина он находит в себе силы честно разобраться в своих мыслях. И понимает, что он сам мыслит невосторженно. И если честно ему ближе эти люди, которые «хотят странного»(с)

Конец мало оптимистичный. Видимо потому, что сама писательница не видела выхода и спустя год после написания книги покончила с собой в 1941 году

Хоть это и нехорошо, но не сравнивать вещи одного порядка никак не получается. Однако, в том-то и беда "Каллокаина", что если сравнивать его с тройкой самых знаменитых антиутопий, то он проигрывает им. Проигрывает математически точному языку Замятина. Проигрывает блестящему пророчеству развития общества потребления и изумительной иронии Хаксли. Проигрывает страшной давящей атмосфере Оруэлла. "Каллокаин" - и не очень выразительный, и не достаточно пугающий для антиутопии. Особенно расстраивает то, что мир Великой империи остался не прописанным, он набросан крупными мазками - пропуски, распределение, обязательная военная служба и т.д., но общий образ всё равно остаётся размытым. Основное внимание уделяется скорее межличностным отношениям, чем проблеме "человек в тоталитарном обществе".

Зато интересен выбор главного героя - он не герой подполья и даже не сомневающийся, а более чем благонадёжный и идеологически стойкий "соратник", который верит своему правительству и работает ради его блага над созданием "сыворотки правды".

Хотела ещё пожаловаться на рваный сюжет - несколько раз возникало ощущение, что не хватает солидного куска текста. А вот сейчас стала искать и оказалось, что роман издавался с сокращениями. Претензия к автору снимается, но общее восприятие от этого страдает.

«Каждая ночь на Земле — это боль.
Сердце, учись молчанию» ©.

В Великой Империи, стране победившего тоталитаризма, живет талантливый химик Лео Калль. Однажды, он разрабатывает препарат под названием «каллокаин», своеобразную сыворотку правды, должную помогать узнавать преступные мысли и замыслы жителей империи.

«Каллокаин» — классическая антиутопия, написанная в 1940 году шведской писательницей и поэтессой (бонусом к настоящему изданию прилагаются десять её стихотворений) Карин Бойе. История рассказана от первого лица, сухо и сдержанно (до поры) и одновременно похожа и не похожа на все известные миру антиутопии. Чем похожа — понятно, а не похожа в первую очередь своим удивительным женским взглядом — чего только стоит монолог героини о детях в этом суровом мире.

Книга обязательна к прочтению для всех любителей антиутопий и тех, кто не перестаёт задумываться над судьбой нашего дурацкого мира.

Случайная цитата:

Роман «Каллокаин» был написан в далёком 1940 году шведской писательницей Карин Бойе. Он относится к популярному и поныне жанру антиутопии. Признаться честно, это не самый мой любимый жанр. В юности я прочитал практически всю классику жанра: «1984» Джорджа Оруэлла, «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, «Мы» Евгения Замятина и «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. К сожалению, в настоящее время жанр антиутопия скатился в сторону простоватых и наивных романов для подростков. Примеров этому масса. Поэтому, узнав об антиутопии «старой школы», которую не читал ранее, я поспешил с ней ознакомиться.

Действие романа разворачивается в вымышленном Мировом Государстве, описанном в лучших традициях жанра. Карин Бойе вдохновилась на написание «Каллокаина» после посещения двух самых тоталитарных государств первой половины XX века: Германии и СССР. Сейчас происходящее на страницах книги уже не кажется нам столь ужасным, как в то время. Тотальная прослушка? Так сейчас нас прослушивают корпорации, чтобы алгоритмы выдали нужную рекламу. Думаю, вы сами замечали это не раз. В Мировом Государстве частной жизни, как таковой, не существует. В каждой комнате стоят камеры, которые полностью контролируют все действия граждан. Наблюдение стоит даже в спальне, чтобы повысить рождаемость, которая неуклонно падает. А теперь вспомните недавний закон о запрете пропаганды «Чайлдфри»... Доносы в этом мире не считаются чем-то постыдным. Напротив, они всячески поощряются обществом. Например, гувернантка главного героя следит за его семьёй, а они в свою очередь следят за ней. Если они в разговоре нелестно отзовутся о политике государства, она обязана на них донести. Если же гувернантка этого не сделает, они сами могут на нее донести, т.к. не исключен случай, что семья просто проверяла ее добросовестность. Доктрины государства полностью регламентируют жизнь граждан. Промывка мозгов тут работает отменно. По достижении определенного возраста дети изымаются из семьи и воспитываются в специальных корпусах, где из них делают образцовых граждан. Сообщение между разными городами отсутствует вовсе. Если где-то не хватает рабочей силы, то молодые люди отправляются из родных мест, теряя всякую надежду увидеть родных и близких. При этом обставляются подобные отъезды как праздники, и родителям запрещено грустить по этому поводу. Все и повсюду следят за окружающими. Если замечены неподобающие приличным гражданам речи или поступки, то провинившийся гражданин должен по радио публично извиниться перед всеми, кому его слова могли показаться оскорбительными. Ничего не напоминает? Кратко говоря, перед нами типичное тоталитарное государство, в котором жители не имеют вообще никаких свобод.

Главный герой, Лео Калль, живёт в Химеогороде №4. Талантливый химик создаёт сыворотку правды и называет в честь себя – Каллокаин. Конечно же, изобретением тут же заинтересовывается амбициозный шеф полиции Каррек. Сыворотка правды открывает перед властями огромные возможности, ведь каждому есть что скрывать. Однако не открывает ли изобретение бойца Калля «ящик Пандоры»? Применяя препарат на людях, образцовый гражданин узнает много нового об окружающих его людях. Да-да, эксперименты над людьми здесь норма. Есть даже специальная Служба Добровольного Самопожертвования, в которой люди отдают свои тела на благо науки. Насколько Лео Калль успешен в науке, настолько же несчастлив в семье. У него есть жена и трое детей, но семейного тепла нет и в помине. Любовь давно ушла, и главный герой ждёт лишь, когда дети повзрослеют, чтобы можно было развестись. При этом он подозревает жену в связи со своим коллегой по химлаборатории. Лео Калль получился максимально отталкивающим. Он излишне прямолинеен, безэмоционален и свято верит в доктрины Мирового Государства. Больше всего на свете он боится сам попасть под действие своего препарата, ведь неизвестно, что он может наговорить, приняв сыворотку правды. Это, однако, не мешает ему раз за разом применять ее на других.

В своем романе Карин Бойе рассматривает, помимо всего прочего, хрупкость тоталитарного правления. Чем жёстче сжимается длань правительства, тем больше людей начинают понимать неправильность происходящего, несмотря на вездесущую пропаганду. Так Лео Калль случайно раскрывает тайное общество, где люди просто учатся доверять друг другу. Ему они кажутся сумасшедшими, при этом опасными для общества. Так, обычные человеческие чувства в этом мире приравниваются к помешательству.

Итог: «Каллокаин» написан по всем канонам жанра антиутопии. В наше время мы можем наблюдать те или иные примеры из романа почти в любом современном государстве. При этом мне сложно назвать роман пророческим, т.к. если хоть немного разбираться в истории, то можно без проблем проследить закономерности развития цивилизации. Тем не менее рекомендую роман к прочтению, как своеобразную классику жанра. Думаю, в более юном возрасте роман мог бы произвести на меня большее впечатление.

Карин Бойе написала свой роман в 1940 году после посещения двух великих держав - Германии и СССР. И нарисовала свою картину видения на происходящее в этих странах.

И, честное слово, это совсем другой мир. И не просто территория другая, сама атмосфера кардинально отличается от реальности, описанной другими авторами. Это не насыщенное ненавистью, страхом и подозрительностью государство. Нет, это нечто совершенно другое. Отсутствие физических границ, почти полное отсутствие потолка для личностного роста, но полнейшее отсутствие эмоциональной сферы. Именно вот эта эмоциональная пустота и бросается в глаза. Со всем можно смириться в этом государстве, кроме того, что у матерей в определенном возрасте забирают детей в систему общего образования интернатного типа. Они продолжают видеться с родителями, но пуповина, которая в силу системного пренебрежения эмоциональным планом не успевает нормально сформироваться, оказывается разорвана. И каждый член общества живёт сам по себе. Но некоторым этого становится мало.

И это вот тот самый переходный момент: борьба смутных порывов души с доводами рассудка. И вы понимаете, что это жестокая война с помощью химического оружия приводит совсем не к тем результатам, которых ожидали создатели этого самого оружия. И всё переворачивается с ног на голову, рвутся одни общественные узы и создаются другие.

И это самое главное отличие этой книги от других, подобных ей утопий, в которых людей пытают, наказывают, сажают в клетку, лишают еды и других жизненно необходимых вещей. У вас может быть всё, что вам нужно для комфортного существования, неограниченная свобода, но вы всё равно останетесь в клетке, которая всегда останется клеткой. И в этом прелесть этого романа - он очень актуален сейчас.

Во время чтения я споткнулась об это предложение, упала, встала и поняла, что это великолепно и гениально. И совсем не похоже на привычный нам образ мышления. Скандинавы они такие ... Совсем другие. А у вас какое видение своей жизни?

Чем хороши книгоигры с суровым выбором - выпадением незнакомых, но достойных прочтения книг. Карин Бойе написала свою антиутопию до Брэдбери и Оруэлла, но после Хаксли и Замятина. Их тоталитарные, всё контролирующие миры очень похожи.
У Бойе под номерами ходят только так называемые добровольные героические жертвы, участники экспериментов над телом и душой. Остальные же имеют имена, но, даже проживя в одной квартире по двадцать лет, плохо знают друг друга. Кризис доверия в Мировой Империи, знаете ли. А тут ещё карьерист-химик подсуетился с сывороткой правды, названной по его фамилии каллокаином. Вроде бы телесных последствий каллокаин не оставляет, но развязавшийся язык испытуемых заставляет думать и ревнивого химика. Можно считать Лео Калла слабохарактерным, трусливым, попусту гордым, тщеславным, скрывающим свои чувства, хорошие и плохие. Как и все остальные соратники, Лео натянул маску и прирастил её к лицу. А на самом деле ему не хочется, чтобы старший сын уходил в интернат, чтобы дочери росли и тоже уходили на полезное для империи воспитание чужими людьми, хочется знать, что на самом деле думает жена, тоже забронившаяся толстым панцирем, хочется покопаться в мыслях странного шефа, а вдруг он и клинья к Линде посмел подбивать... Вообще, как бы могущества хочется, славы, величия и ещё чего-то, что сам Лео осознать не может.
Весь роман - это тюремные воспоминания пленного Лео. Размышления от первого лица о сделанных ошибках. Действий мало, кроме мыслей Лео, монологи испытуемых, рабочие диалоги и несколько речей на собраниях. Один из патетических спичей о героическом кино занимателен. Впервые слушала чтеца Григория Переля, не ускоряла, не нужно было. За каждого персонажа он читал особо, но сильно голос не ломал. Особенно ему удалась патетика.
В конце книги еще были переводы нескольких стихов Бойе в свободном стиле. Тягучие, философские, созерцательные.

Никак не могу определиться со своим отношением к этой книге. Она очень компактная, можно было бы прочитать за вечер, но очень спрессованная. В тексте, как и в Мировой Империи, где происходит действие, почти нет пространства, чтобы сделать шаг в сторону и осмыслить.

Главный герой антиутопии — преданный Империи химик, учёный-изобретатель, который довёл до ума сыворотку правды. Лишил её побочных эффектов, так что теперь кому угодно можно сделать укол — и человек доложит сокровенные мысли, а потом ещё и всё помнить будет. И вот начинаются испытания на людях (жертвах-добровольцах, которые должны быть героями, а оказываются запуганными, уставшими, больными, эгоистами...), и главный герой под негодованием прячет и своё сомнение. Оно изначально в нём есть — болезненное недоверие к жене, которая, как кажется Лео, любит его начальника. Причин для этого у него нет, кроме недостаточной преданности того самого начальника идее Империи.

Прямо говоря, главный герой — не самая приятная личность, но в книге все такие. Лео за какой-то почти детской наивностью прячет мучительные вопросы. Ему хочется душевной близости с женой (он это называет жаждой, он хочет проникнуть в её внутренний мир, но в этом желании нет ни заботы, ни осторожности любящего), время от времени в нём просыпается любопытство, желание поиграть с детьми и показать им мини-чудо, пожалеть мать, которая навсегда расстаётся с дочерью... Но он раз за разом говорит себе: ша! Служить Империи! Это получается всё хуже и хуже, на повседневность ложится густеющая тень надвигающейся войны, происходит объяснение с женой, и в конце наш герой замечает звёзды. Оказывается, они мерцают, пусть Лео точно знает, что это — оптическая иллюзия.

Окружающий мир выписан только намёками и штрихами, но это может быть следствием повествования от 1 лица: Лео никогда не покидал Города Химиков № 4, а распространять географические данные — преступление. Его жизнь подчинена строгому распорядку, остаётся только 1 семейный вечер в неделю, а скоро Империя заберёт последнее «своё», что есть у людей, — их мысли. И это благодаря стараниям главного героя, посдлеповатого эгоиста, душевное состояние которого очень похоже на судорогу.

Есть ли вывод? Похоже, что страх. Страх заставляет нападать первым, ведь лучше быть молотом, чем наковальней, а если будешь достаточно быстро размахивать шпагой, то можешь выйти сухим из ливня.

Как написано, считается классической антиутопией, написана в 1940 году, но до момента, как я пошла выбирать книги про ученых для книжной игры, я о ней и слыхом не слыхивала.

Не углубляясь в далекое будущее, автор описала полицейское государство таким, какое оно могло бы быть во времена написания. Атмосфера очень мрачная, давящая, не в последнюю очередь потому, что поселения по преимуществу располагаются под землей, чтобы их враги не обнаружили. Связь между ними есть, тоже по подземной железной дороге. И схема этих дорог такая тайна, что ее разглашение приравнивается к гос.измене, что играет свою роль в романе. Одно непонятно - как они там ездить умудряются? Хотя, конечно, ездить вообще и покидать свое место жительства тоже категорически не приветствуется, дом - работа - участие в обязательных военных сборах чуть не ежедневно, ибо надо быть готовым к нападению соседей. И в таких условиях один химик изобретает препарат Каллокаин - по сути "сыворотку правды", только она еще и язык развязывает. Во время опытов на людях - у них там есть специальная служба жертв-добровольцев, но по сути опыт прошел не на них, а на их супругах, - этот химик больше всего поражается тому, с какими глазами и какими эмоциями граждане, не прошедшие тест, отзывались о своих супругах, о том, как они теперь могут стать близки с ними, потому что увидели, насколько те им доверяют. Когда ученый дал препарат своей жене, да, до этого тоже дошло, то он узнал совершенно другое. И препарат внедряют в работу органов, после чего оказывается, что посадить "за мысли" можно любого человека.

Рассказ идет от лица этого самого ученого, совершенно лояльного к власти, режиму и способам их руководства, даже "да, но" нигде не проскакивает. Хотя неких диссидентов нашли, точнее, назначили, но это было на уровне... ну как сегодняшних квадроберов назвать политическим движением.

Финальный поворот забавен для моего извращенного чувства юмора. А для героя - хрен редьки не слаще.