При дворе двух императоров

Автор данных мемуаров, старшая дочь поэта Ф. И. Тютчева Анна Федоровна Тютчева, родившаяся в Мюнхене и в возрасте 18-ти лет переехавшая в Россию, где в 1853 году была назначена фрейлиной цесаревны Марии Александровны, жены будущего царя Александра II.

В течение тринадцати лет имевшая уникальную возможность наблюдать жизнь двора изнутри, сначала при Николае I, а потом при Александра II и при этом активно ведшая личный дневник, впоследствии она опубликовала свои воспоминания о том времени, интересные прежде всего как документ исторической эпохи, могущий рассказать о людях, с кем она была непосредственно знакома или по долгу службы пересекалась.

Её замечания и суждения касаются многих вопросов не только непосредственно жизни двора, но и дальнейшей судьбы России, её развития и перспектив. Некоторые мысли и оценки настолько категоричны и безапелляционны, что временами складывалось ощущение написанного активным революционным деятелем.

Любые мемуары, написанные вне зависимости от пола, априори грешат субъективностью в той или иной мере, во-первых, а во-вторых, всегда интересно на чем прежде всего сосредоточится автор: на приметах того времени или личных взаимоотношениях с окружающими его людьми. Поэтому при чтении все равно порой необходимо анализировать прочитанное с другими источниками.

При широте взглядов, уме и многих личных качествах Анны Фёдоровны, заслуживающих внимания и уважения, при чтении данных мемуаров порой складывалось впечатление не исторического документа, не свидетельства эпохи, а банального описания женских сплетен и дрязг, приправленных личными обидами и недопониманием. От этого в целом впечатление о прочитанном не самое радужное и навряд ли я смогу кому-либо рекомендовать их.

Много раз слышала, что литературный талант передаётся по наследству, и это, как раз, тот случай, когда данное утверждение неоспоримо доказывает свою правдивость. Читая дневники и воспоминания Анны Тютчевой, нельзя не заметить проницательный ум, изящество языка и отточенную мысль. Записи Тютчева вела на французском языке, но и русский перевод передаёт тот прекрасный стиль писательства, которым владела Анна Фёдоровна.

У меня именно такое издание «Мысль» 1990ого года, и дневники немало «урезаны», так что буду говорить только за те 190 страниц, которые имею в сей книжице.

Первое, что приходит на ум после прочтения дневников и воспоминаний Тютчевой, это сдержанная искренность. Иногда меня даже удивила та оценка, которую она даёт императорам и императрицам, при чьём дворе ей пришлось жить и чью судьбу разделять. На мой взгляд оценка эта очень точная и мудрая, без прикрас.

Поразили, конечно же, и рассуждения Тютчевой о этикете, рабами которого являлись как сами императоры, так и все придворные. Если верить Автору, то в «расписании» не находилось места живой мысли, увлечённому погружению в чтение или беседу, даже развлечения их условны. Всё расписано по часам.

Что же касается жизни прислуги, в том числе и фрейлин, то Тютчева как никто другой описывает это состояние души (иначе и не назвать):

Я живу как во сне, среди нового для меня мира и незнакомых мне людей, живу только внешней и поверхностной стороной своего существа, и где мое настоящее «я» — я не знаю.

Мы живем в неестественной близости с лицами, стоящими неизмеримо выше нас, мы их видим постоянно, видим исключительно их и совершенно невольно отождествляем себя с ними, тогда как они могут интересоваться нами только, поскольку мы соприкасаемся с ними, и остаются и должны оставаться по отношению к нам равнодушными и более или менее чуждыми. Это и делает придворную жизнь такой пустой для тех, кто не погружен исключительно в суетность; ищешь интереса сердечного или умственного и не находишь ничего, что бы удовлетворяло.

Часто случается, что вас нет среди избранных, приглашаетесь не вы, а ваша соседка по коридору, и ваши кружева и кисея подновлялись и извлекались на свет божий зря, а вечером те, кто не участвовал в этом катании императорской семьи в экипажах с английской упряжью, остаются одни по своим углам и не могут найти себе товарищей по несчастью среди разлетевшегося во все стороны общества; все это вас раздражает и омрачает ваше настроение. Идешь в одиночестве гулять по берегу моря, размышляя о суете земного величия, а я лично еще о невнимании ко мне императрицы, если случится, что в этой непрерывной толчее мне совершенно не удалось видеть ее в течение нескольких дней, и приходится убеждаться, что она даже не замечает моего скромного существования.

Тютчева, конечно же, описывает важные исторические события, будь то война за Севастополь и трагическое положение России, мрачная атмосфера во дворце, болезнь и похороны императора Николая Первого, коронацию наследника, очень часто попадались скучные описания церемоний и молебен в церкви. Что меня искренне позабавило, так это рассказ о спиритических сеансах - как августейшие особы общались с духами, крутя столы и задавая не только личные, но и государственно важные вопросы. Из всего этого сумасбродства со столами, мне лично остались непонятны две вещи – это каким образом поднимались столы (Тютчева пишет, что человек так не смог бы) и что за движения «ледяного воздуха» ощущали на себе все присутствующие ? Впрочем, глупость всего происходящего Анна Фёдоровна осознавала, о чём и писала в дневнике.

Любителям сверхъестественного понравится также и то, что Тютчева пишет о дурных предзнаменованиях, предшествующих кончине императора Николая Первого, а их было целых три. Право, читая такое, можно и самому стать суеверным!

Не смотря на то, что Николай Первый прославился своей "любвиобильностью" к хорошеньким женщинам, каких-либо сплетен на этот счёт Тютчева не приводит, лишь вскользь упоминает девицу Нелидову. Наоборот, она пишет о любви царя к своей жене и всяческие выказывания забот к ней. Интересно и то, как обращались к фрейлинам императоры и цесаревичи, нередко Тютчева подчёркивает мягкость голоса и великолепное знание иностранных языков.

Это очень интересное чтение, Анна Фёдоровна – ценный свидетель и своё внимание к деталям и правдивый рассказ ей удалось облечь в прекрасную словесную оболочку! Эта книга безусловно заслуживает внимание, даже просто в качестве интересного повествования и возможности погружения в эпоху.

Анна Тютчева - дочь поэта Тютчева, жена славянофила Аксакова, фрейлина императрицы, воспитательница ее любимой дочери и просто интересная умная женщина.

У меня есть бумажное издание 2008г и аудиокнига, начитанная по более раннему варианту. Аннотация к бумажному изданию не врет: оно действительно значительно расширено. В аудиоварианте отсутствуют целые смысловые и временные блоки.

Книга состоит из небольших по объему воспоминаний и подробного дневника. В дневнике Анна Федоровна гораздо откровеннее, чем в воспоминаниях. Всю жизнь она пыталась заполнить место, оставленное рано умершей матерью. Сначала на эту роль возводилась мачеха, а потом императрица. Относилась она к ним весьма неровно и экзальтированно. Все эти душевные метания Тютчева добросовестно воспроизводит в дневнике.
Странная и неестественная жизнь фрейлин двора предстает во всей полноте. Для фрейлины императрица - смысл жизни. Для императрицы фрейлина - предмет обстановки. Тютчева и осознает эту ситуацию, и пытается с ней бороться, и подчиняется ей. Она последовательно пытается наполнить смыслом свое существование.
Не всегда, конечно получается. Возникают курьезные моменты. К примеру, фрейлина вдруг начинает бояться за исход очередных родов государыни и развивает по этому поводу неуемную деятельность. Окружающие равнодушны и черствы, но это не останавливает девушку (уже, правда, немолодую). Стоит заметить, что у императрицы это были кажется седьмые роды. Так что я вполне понимаю недоумение окружающих.
Далее Тютчева становится воспитательницей маленькой великой княжны Марии Александровны. Это описано тоже очень интересно и весьма познавательно.

Своих славянофильских взглядов Тютчева не скрывает с первых шагов при дворе. Не боится высказывать свое мнение и возражать государям. Правда, это мнение часто не основано ни на чем, кроме эмоций, и встречает вполне понятное раздражение. Тут опять она производит впечатление ребенка, который вмешался во взрослые дела.

Объем дневника конечно большой. Но тем, кто интересуется именно повседневной жизнью двора, очень рекомендую.

Анна Федоровна Тютчева, дочь известного русского поэта много лет провела при императорском дворе. Сначала как фрейлина великой княгини Марии Александровны (с 1853 г.), потом как фрейлина уже императрицы Марии Александровны (1855), а потом как воспитательница ее детей (до 1866). Будучи свидетельницей последних лет правления Николая I, и почти десятилетие находясь при дворе Александра II, Анна Федоровна имела уникальную возможность наблюдать за управлением государства изнутри. Она не была пассивным зрителем, который не осознает важность увиденного, который молча, соглашается с тем, что его окружает, и который довольствуется внешней стороной дела. Она анализировала события, составляла свое собственное мнение и старалась донести свои мысли и сомнения до любимой императрицы, а иногда и до самого императора. Очень часто я встречала ее суждения о личности императоров как свидетельства современников, но никогда не читала воспоминания целиком. Поэтому для меня они были особо ценны. С одной стороны как интересные мемуары, с другой как исторический источник, который теперь я могла видеть целиком, а не в куцем виде отдельных абзацев, вырванных из контекста.

Итак, воспоминания Т.Тютчевой как исторический источник. На самом деле, я взяла для себя очень много полезного. До этого, отношение к ее свидетельствам было у меня довольно скептическое. Я не видела глубины в тех суждениях, что мне довелось читать в хрестоматиях. И потом они казались слишком субъективными. Читая ее текст в «полном» варианте (закавычим, так как книга все же не является полным вариантом ее записок, к сожалению, это лишь отредактированная версия. Полностью архивы не дошли до наших дней) я изменила свое мнение. Во-первых, оказалось, что видит она гораздо глубже и больше, чем можно было бы ожидать от человека ее ранга. Особо важно для меня было то, что в своих записях она никогда не бывает категорична, она не навешивает ярлыки, никогда не дает резко отрицательной или резко положительной оценки. Даже будучи всем сердцем преданна своей императрице (о мучительной любви к которой она так часто пишет), она, тем не менее, хорошо видит ее недостатки и просчеты. Но больше всего меня покорила ее оценка императоров. Она пишет не только о Николае I и Александре II, но и об Александре III, когда он был уже императором. Она удивительно точно подбирает слова. Ее оценка, на мой взгляд, образец объективности, потому что она пишет всегда так, словно пытается быть честной перед самой собой. Описывая достоинства и недостатки, она всегда пытается ответить на вопрос – насколько тот или другой подходят на роль императора, на роль государя такой большой страны. И мой скептицизм к вырванным цитатам был не напрасен в том смысле, что взятые отрывки совершенно не отражали ее точки зрения. Будучи довольно умным человеком и не давая однозначных оценок, она была не угодна тем историкам, которые искали нужную им оценку. Они вольно брали либо тот или иной отрывок и безусловно, оказавшись без продолжения личность императора уже можно было трактовать либо хорошо, либо плохо (как требовалось современными реалиями, видимо).

Дальше...

С другой стороны, оценка «Воспоминаний» как исторического источника вызывает мои восторги исключительно пока речь идет об оценке личностей императора. Когда же она пытается описывать исторические события, и свое отношение к ним получается значительно хуже. Таким фактом является Крымская война 1853-1856 гг. А.Ф. Тютчева, совершенно не понимая ситуации на фронте (не смотря на свою исключительную осведомленность, судя по тому что именно она писала) являлась ярой приверженкой продолжения войны. Она очень много пишет о предательстве всех тех людей, которые выступали за мирный договор, фактически не сдерживая себя, она выговаривала свои претензии императору и императрице, и очень много писала по этому поводу в своих дневниках. Конечно, ее близорукость легко можно объяснить тем, что она все же не политик, и не дипломат. Она смотрела на войну как преданный патриот, не задумываясь над многими проблемами, который объективно требовали подписание мира. Причем, надо отдать ей должное, она не останавливалась на своих оценках по этому поводу, она писала, что по этому поводу думают некоторые ее известные современники и даже простые солдаты. Ей приходилось общаться и с теми и с другими. Поэтому я пытаюсь относиться к этому ее «промаху» снисходительно. Хотя он меня и образно убивает.

Не останавливаясь больше на достоинствах и недостатках «Воспоминаний» как исторического источника, я хочу отметить бесспорную их ценность. Не только как помощь в более глубоком понимании личностей сильных мира сего, но и как прекрасную возможность увидеть осколок общественного мнения данного периода истории.

Что же касается ее воспоминания именно с точки зрения чисто читательского интереса к мемуарам, то здесь я могу сказать следующее. Читать и узнавать Анну Федоровну как человека, было довольно интересно, но сложно. Сложно, потому что как любому простому человеку, ей нужно было прощать ее слабости, чтобы продолжать общение дальше. С одной стороны, будучи очень наблюдательной, чисто интуитивно порой выбирая именно те слова, которые лучше всего описывали ее окружение, она порой не могла совладать со своими эмоциями. Она часто была в дурном расположении духа, в чем искренне признавалась на страницах своего дневника. В таком случае она всегда пыталась оправдать себя и свое настроение. Оправдание заключалась в том, что, будучи человеком деятельным, она просто не могла выносить тот образ жизни, что ей навязывали, находясь фактически скованной по рукам и ногам. Ее не устраивала та атмосфера лжи и интриг придворной жизни, в которой ей приходилось жить. С одной стороны ее прекрасно можно понять, с другой (и как-то даже совестно признавать это) порой ее жалобы утомляли. Конечно, я слишком требовательна к человеку, у которого единственной отдушиной в этой жизни были дневники. Она жаловалась, потому что это был ее крест, и она просто не могла, молча сносить все это. Поэтому мне не хочется ставить этому свойству какой-то знак минуса. Я бы просто охарактеризовала фрейлину как человека эмоционального и экзальтированного. Очень религиозного.

Анна Федоровна Тютчева была необыкновенным человеком. Прямая, честная, искренняя. Она старалась жить так, как считала правильным. И у нее получалось. Она влияла на умы своих современников, и смогла сделать даже больше, чем можно предположить для женщины своего времени. Она может показаться слишком строгой и старомодной, но удивительно хорошим, простым человеком. И нам повезло иметь возможность прочесть эти записи более чем полутора вековой давности…

Именно на этих мемуарах сразу остановился мой взгляд, поскольку синяки от ударов Estel этой книгой по моей нежной и жирной тушке (которой явно не хватает строгого воспитания) с предложением её прочесть ещё до конца не зажили, и спустя три года Я всё же сделала это...в смысле, прочла эту книгу :)

Анна Тютчева была любимой дочерью поэта Ф. Тютчева, знакомого всем со школьной скамьи, женой славянофила Аксакова, чьи взгляды полностью разделяла, и фрейлиной жены будущего Александра II, а впоследствии, воспитательницей их дочери. Имея твёрдые жизненные принципы, которые она пронесла через всю жизнь, она не раз вступала в конфронтацию с сильными мира, отстаивая свою точку зрения.

Ну а если говорить по делу, а не округлыми фразами, то читая длинные рассуждения Анны Фёдоровны о религии, поисках Бога и обретении спасения меня не оставляла мысль, что все проблемы человека по Фрейду, идут из детства или надумываются от скуки. Анна с детства осталась без матери, получила строгое религиозное и нравственное воспитание, много времени провела в одиночестве и размышлениях и Бог на протяжении определённого отрезка жизни заменял ей привязанности и занимал время. Пока все женщины детей рожали и тратили мужнино состояние (если оно было), плясали на балах и заводили интрижки, Тютчева заморачивалась не по делу: достаточно резко осуждала почти всех окружающих её за "тщеславие, эгоизм, варварство", кляла себя за слабости и пороки и мучилась из-за обострённого чувства собственного достоинства.

Задевало гордую и непримиримую Тютчеву при дворе подчинённое положение фрейлины, вынужденной во всё подчиняться императрице, которую она то почти обожествляла, как и императора, то отпускала в их адрес весьма ощутимые колкости. Потерпев неудачу в попытке внушить императрице, занятой семейными проблемами, славянофильские идеи, в 36 лет она наконец-то решила покинуть двор и выйти замуж. За славянофила Аксакова, став не только его супругой, но и ярой сподвижницей и принимая активное участие во всех его делах до конца его и своей жизни.

"Воспоминания" весьма интересны и познавательны с точки зрения обстоятельного, хоть и пристрастного описания жизни двора, но учитывая что пристрастностью грешат все мемуаристы, это не такой уж большой недостаток. Например, они ярко иллюстрируют, что фрейлина нужна коронованной особе не только чтобы составить компанию во время шитья или прогулки, а то голливудские фильмы создают именно такой образ у доверчивого зрителя и хотя бы из-за этого стоило их прочесть))

P. S. Милые девушки, не забивайте голову ерундой, варите борщи и гладьте рубашки, а то ещё общественными деятелями не дай Бог, станете :)

Мемуары А.Ф. Тютчевой очень часто цитируются в исторической литературе, поэтому кажется, что ты как-то знаком с ней. То есть, скорее, видел издалека. И вот, наконец, я добралась до полного текста ее воспоминаний и смогла погрузиться не только в жизнь двора, но и жизнь самой Анны.

Анна – очень страстная и увлекающаяся, даже экзальтированная натура, которой не хватает любви. Она мучительно страдает, когда не находит в объекте своего обожания тех же чувств, которые испытывает она. Сначала она страдает от равнодушия мачехи, а потом от недостаточного внимания к ней со стороны императрицы Марии Александровны. Она даже высказывала императрице свои жалобы и претензии, за что та ее отчитывала. Мне эти претензии Анны казались необоснованными, а ее ожидания слишком завышенными. Интересно, что думала про такие выпады императрица.

Очень интересны характеристики, данные Тютчевой членам императорской семьи, о которых она высказывалась достаточно жестко, не приукрашивая. Мне было интересно почитать про спиритические сеансы, которыми увлекалось высшее общество Петербурга и даже сам император Александр. Вот от него я этого не ожидала.

Любопытно было почитать и про обстоятельства смерти Николая Первого, Александры Федоровны и цесаревича Николая Александровича. Жалко, что в дневнике нет про смерть Марии Александровны. Анна, конечно, тогда уже не была при дворе, но интересно было бы узнать, что она почувствовала, когда узнала об этом.

Хочется отметить также прекрасный стиль Тютчевой, который доставил отдельное удовольствие во время прочтения.

В общем, жалею, что не добралась до этих мемуаров раньше, это крайне интересное свидетельство о жизни российского двора, российского общества 19 в. и частной жизни императорской семьи.

"Народ безмолвствует". Помните это знаменитое у А.С. Пушкина в финале "Бориса Годунова"?
Воспоминания и дневники Анны Тютчевой, фрейлины при дворе двух императоров, Николая I и Александра II, это интересный образец того, когда "народ" вовсе не безмолвствует, а откровенно и без купюр высказывает свое мнение.

"Народ" в кавычках, так как фрейлина Тютчева до 16 лет воспитывалась в Германии, далеко не идеально знала русский язык и писала на французском. Тем не менее она абсолютно уверена в том, как должен вести себя император, императрица, как должны воспитываться их дети, и судит их и жизнь при дворе так, как не снилось, мне кажется, ни одному революционеру.
Например, про сестру императора Александра II она пишет:
"...вы встречаетесь в этих сферах со своеобразным явлением людей, которые, при всех внешних признаках самой утонченной цивилизации, в отношении кодекса морали имеют самые примитивные представления дикарей. К числу таковых принадлежала и великая княгиня.
Не без неприятного изумления можно было открыть в ней наряду с блестящим умом и чрезвычайно художественными вкусами глупый и вульгарный цинизм".

Остальным достается не меньше; жизнь фрейлины вообще приятной не назовешь; честно говоря, и императрица пребывает в условиях не всегда идеальных.
Например, в Петергофе, "где все эти великие мира предаются иллюзии жить, как простые смертные. Когда идет дождь, — что в Петергофе обычно — у императрицы в спальне появляются лягушки, так как эта комната на одном уровне с болотистой почвой, прикрытой роскошными цветниками, разведенными здесь с огромными затратами. Сырость такова, что в ее комодах и шкафах растут грибы, а она целое лето страдает от воспалений и ревматизма".
Впрочем, лягушки, грибы и плесень сочетаются с роскошными завтраками, цветниками, бриллиантами, а фрейлина часто получает от цесаревны подарки, например, брошку из жемчуга с бриллиантами.

Тем не менее "... среди шумной и роскошной жизни, их окружавшей, [фрейлины] находили в этих комнатах лишь одиночество и тяжелое чувство заброшенности. ... многие из них теряли здоровье, веселость и страдали от нервных болезней, вызванных гораздо более душевным настроением, чем физическим состоянием ... я знала и таких, которые после всей роскоши жизни при дворе с радостью соглашались променять ее на положение более чем скромное, даже сравнительно стесненное".

Самое трудно выносимое в службе при дворе – это невозможность распоряжаться собой и постоянно быть готовой сопровождать императорскую семью на молебен, завтрак, прогулку, в театр, поездку, хочешь ты этого или нет. "Великие мира сего ... превращают житейские мелочи в очень важные дела", – замечает фрейлина.

На протяжении своей службы Тютчева пытается постичь и сформулировать предназначение государя, но как будто утыкается в ограниченность своих представлений. Да, она видит императорскую семью очень близко, не может обожествлять их, ей видны их недостатки, и она не стесняется резкими мазками писать картину своих впечатлений об их образе жизни и досуге.
Послушать ее – гильотина и Французская революция неизбежны (хотя ничего подобного она не пишет).
"Жизнь государей, наших по крайней мере, так строго распределена, они до такой степени ограничены рамками ... Они, как в футляре, замкнуты в собственном существовании, созданном их ролью колес в огромной машине. Чтобы сопротивляться ходу этой машины, нужна инициатива гения. Ум, даже хорошо одаренный, характер, но без энергии Петра Великого или Екатерины II никогда не справится с создавшимся положением. Отсюда происходит то, что, как государи, они более посредственны, чем были бы в качестве простых смертных. Они не родятся посредственностями, они становятся посредственностями силою вещей. Если это не оправдывает их, это по крайней мере объясняет их несостоятельность. Они редко делают то добро, которое, казалось, было бы им так доступно, и редко устраняют зло, которое им так легко было бы уврачевать, не вследствие неспособности, а вследствие недостатка кругозора. Масса мелких интересов до такой степени заслоняет их взор, что совершенно закрывает от них широкие горизонты". Она, однако, не жила при дворе Петра I и Екатерины II... Что бы она сказала? Скорее всего судила бы так же бескомпромиссно.

"Недостатки кругозора", "мелкие интересы", "несостоятельность", а также (в одной фразе!) "величайшая пустота, глубокая скука, полнейшее отсутствие серьезных интересов и умственной жизни" и т.д. – вот что предлагает нам фрейлина Тютчева в своих мемуарах при дворе двух императоров; себя же она мыслит как ту, что сможет открыть глаза государям на правду. Я подозреваю, ей не приходило в голову, что такие же желания при дворе испытывал каждый первый и, уж наверное, не только ей было суждено служить гласом народа. Но каждый мыслит себя единственным (это так понятно) и уникальным в своем роде (это тоже понятно).

Вот как она описывает реакцию императрицы на одно такое откровение: "а я, которая так верила в императрицу! Я не выдержала и пошла к ней сегодня вечером. Если все ее обманывают, один человек по крайней мере скажет ей правду, один принесет ей отголосок общественного мнения. Она мне сказала, что им тоже это очень много стоило, но что Россия в настоящее время не в состоянии продолжать войну. Я ей возразила то, что повторяют все, что министр финансов и военный министр — невежды, что нужно попробовать других людей, прежде чем отчаяться в чести России. Она мне ответила, что я сужу слишком страстно и что об этих вещах нужно судить спокойно. Я отношусь страстно, это верно, как и вся Россия относится страстно к своей чести, я была до такой степени вне себя, что мне ничего не стоило повторить императрице все самые суровые суждения, которым их подвергают. Она выслушала меня терпеливо и кротко, без раздражения и волнения. Эта женщина или святая, или деревяшка! Я предпочитаю думать, что она святая".

Хочу оценить этот диалог. Фрейлина приносит свои переживания; императрица разделяет их, на мой взгляд, откликаясь тем, "что им тоже это очень много стоило". Фрейлина возражает, повторяя "то, что повторяют все", т.е. подчиненная в данном случае не то чтобы выражает свое мнение, даже если она его разделяет, но как бывает обычно, мы знаем. Миллионы мух не могут ошибаться. И это общее мнение императрице, конечно, известно, фрейлина зря считает себя единственной, обладающей голосом. Императрица увещевает, "что я сужу слишком страстно и что об этих вещах нужно судить спокойно". Это никак не успокаивает нашу правдоискательницу. Она усиливает давление: "мне ничего не стоило повторить императрице все самые суровые суждения, которым их подвергают. Она выслушала меня терпеливо и кротко, без раздражения и волнения".
Еще и после этого получила прозвище деревяшки и святой. "Святая" в этом контексте звучит почти как юродивая.

Но она не деревяшка. И не юродивая. Обречённые властью люди обязаны мыслить стратегически, смотреть вперед и даже принимать непопулярные решения, потому что на волне популизма легко наворотить еще больше ошибок; а также должны выслушивать подчиненных, которые со всем пылом страсти готовы рассказать им, какие хреновые ими приняты решения)) и должны сохранять спокойствие.
И именно это осуждаемое в ней спокойствие и чувство долга помогают императрице быть любезной к тем, кто ниже ее и кто в другой ситуации вызывает у той же Тютчевой насмешку:
"В Москве все мелкое дворянство, до шестого класса, допускается к целованию руки, так что получается самое пестрое в мире собрание, в котором можно видеть самые разнородные лица и туалеты. Я стояла за императрицей вместе с другими дамами свиты, и нам иногда было очень трудно удержаться от смеха при виде этих странных фигур, в длинном череду проходивших перед нами в течение двух с половиной часов. Но императрица была прелестна: с царственной приветливостью и любезностью она обращалась с милостивым и всегда уместным словом почти к каждому".

Делайте выводы сами; но у меня сложилось впечатление, что эти мемуары, хоть и интересны как историческое свидетельство эпохи, написаны довольно ограниченной и более чем пристрастной особой, излишне увлеченной важностью собственной персоны, недостаточно выдержанной, воспитанной и скромной.

Цитата на память:
"Придворная жизнь по существу жизнь условная, и этикет необходим для того, чтобы поддержать ее престиж. Это не только преграда, отделяющая государя от его подданных, это в то же время защита подданных от произвола государя. Этикет создает атмосферу всеобщего уважения, когда каждый ценой свободы и удобств сохраняет свое достоинство. Там, где царит этикет, придворные — вельможи и дамы света, там же, где этикет отсутствует, они спускаются на уровень лакеев и горничных, ибо интимность без близости и без равенства всегда унизительна, равно для тех, кто ее навязывает, как и для тех, кому ее навязывают".

Женские воспоминания в исторической литературе довольно редки и зачастую грешат субъективностью и поверхностностью. Поэтому к чтению этих воспоминаний я подходил с осторожностью. Но чем дальше я читал, тем больше проникал доверием к этой фрейлины при дворе двух императоров Николая I и Александра II. Тютчева провела долгую и насыщенную событиями жизнь. Она была верным другом царской четы, любимой няней детей Александра и Марии, преданной спутницей своего мужа и ярой защитницей близкой ей идеологии. На протяжении всей своей жизни Анна была тверда в своих убеждениях, не изменяла своим принципам, чем и снискала славу жесткой и непримиримой женщины (при дворе ее за неуступчивость называли "Ершом"). Вот строки, которые Федор Иванович Тютчев посвятил своей любимой дочери:
Нет, жизнь тебя не победила,
И ты в отчаянной борьбе,
Ни разу, друг, не изменила
Ни правде жизни, ни судьбе!
Вместе с тем, Анна Федоровна была очень романтична и эмоциональна, тонко чувствовала искусство, поэзию. Она резко выделялась из прочих вполне заурядных обитательниц Фрейлинского коридора Зимнего дворца прямотой поступков и безбоязненной речью, преданностью долгу и «живым благочестием». Влияние Тютчевой в придворной среде резко возросло со вступлением на престол в 1855 г. императора Александра II, которого она характеризует в книге как прекрасного человека и правителя, но отмечает, что ему недостает решительности, чтобы совершать столь необходимые преобразования.
Николай, по мнению Тютчевой, был просто создан для роли самодержца, он напоминает ей живое божество своей непоколебимой уверенностью в самодержавии и его законности. Но Тютчева осуждает его стремление к европейской славе, говорит, что он внес дезорганизацию во все области администрации плохим выбором министров.
Анна Федоровна настолько реально описала придворную жизнь той эпохи, что читая эти воспоминания как бы погружаешься в ее атмосферу и воспринимаешь действующих лиц, как живых. Видимо, дочери передался талант отца.

Анну, старшую дочь известного дипломата и поэта Фёдора Тютчева, принимают во фрейлины цесаревны, и девушка, без особого желания. но с сознанием своего долга, переезжает в Зимний дворец. И ведёт дневник - записки о людях и событиях во дворце и в стране...

Очень смешанные чувства остались прочтения этих мемуаров. Мне кажется, аннотация безбожно им льстит. Безусловно, читать дневники Анны Тютчевой интересно - очень много бытовых подробностей, много замечаний о том, как организована жизнь и досуг, парадные выходы и совсем пустяковые встречи. С новой точки зрения я посмотрела на известные исторические события (Крымская война, смерть императора Николая I). Опять же, давно я не читала столько википедию, чтобы разобраться в огромном количестве великих князей, их жён и родственников!
Но с другой стороны, личность самой Анны не выглядит особенно привлекательной. Она прямолинейна и не хочет притворяться - но при этом местами перегибает палку и потом огорчается, что ей недовольны (особенно странно это выглядит, когда Анна не хочет скрывать своё дурное настроение - но её не для дурного настроения брали на работу!). У неё удивительная смесь благоговения перед титулом (о, Император это всё для России!) и критичности в отношении к людям с титулом (Александра I и императрицу Анна описывает не всегда лестно). В её записках довольно много неточных дат - и от этого Анна Тютчева выглядит (в моих глазах, по крайней мере) не самым надёжным свидетелем, и я начинаю сомневаться в том, что слова других людей переданы точно.
Честно говоря, больше всего мне понравилась последняя часть - дневники за период, когда Анну назначили воспитательницей великой княжны Марии Александровны. Здесь уже совсем всё мило и уютно, и очень приятное чтение. (Хотя я согласна с некоторыми рецензиями - почему-то эти записи живо напомнили "Джен Эйр", те эпизоды, где Джен сама была учительницей и гувернанткой: очень похожи интонации, какие-то приёмы, рассуждения... Видимо, что-то в воздухе носилось, "Джен Эйр" написана десятком лет раньше).

Так что, несмотря на то, что дневники охватывают важный период российской истории, читать про выезды и чаепития мне было гораздо интереснее, чем про смену императоров...