Ланарк. Жизнь в четырех книгах

Человеку нравится воображать себе, что времени у него сколько угодно; никто не хочет думать о том, как быстро оно проходит.

Ему страстно хотелось покинуть этот город, но при том он не сомневался, что улицы, здания и больные люди простираются бесконечно во всех направлениях.

— Не вешай нос! Ты свет, а я тень. Разве тебя не радует, что мы такие разные?
— Трудно сиять, когда тебя никто не подбадривает. — Скорчив гримасу, она вышла.

Развязка истории всегда счастлива, если она прекращается в радостную минуту. Разумеется, в природе конец всему кладет только смерть, однако смерть редко настигает людей на взлете. Вот почему нам по душе трагедии. Они изображают людей, принимающих конец в полном разуме и заслуживающих это.

Болезни служат более верной приметой, чем такие переменные факторы, как рост, вес или цвет волос.

На прошлой неделе я читал стихотворение По: «Ты для меня, любимая, была всем тем, о чем душа моя томилась» и т. д., и меня охватило острое чувство утраты, я даже пролил полдюжины слез – четыре слезы левым глазом и две правым.

Боюсь, придется заняться искусством. Это все, что остается тем, кто непригоден к другой работе, но желает быть на виду.

Войны интересны только тем, что показывают, какими мы бываем глупыми.

Большинству свойственна поистине иррациональная вера в человека.

- ...Как бы вы себя описали?
— Не смогу.
Озенфант рассмеялся:
— Конечно. Глупый вопрос. Лимон не чувствует горечи, он только впитывает дождь.