Выбор Софи

Слишком мало персонажей, слишком много страниц — эта мысль фоново сопровождала меня на протяжении всего чтения.
Про тот самый "выбор Софи" так мало и так куце, что не могу отделаться от чувства разочарования: хотелось бы больше и глубже про это, но увы.

История про послевоенное время и отношения трёх молодых людей: рассказчика и пару, с которой он знакомится в доме, где снимает жильё — Софи и Натана.
Софи — полька, прошедшая Аушвиц, Натан — еврей; читателям предстоит узнать их историю через историю рассказчика, который на тот момент является 22-летним молодым человеком с бушующими гормонами и неутихающим сексуальным желанием (и если вы думаете, что это неважная информация, то нет, очень важная: его муки возбуждения сопровождают весь роман и представляют собой довольно интересный контраст с историями Софи и Натана).

Надо отдать должное: автор умеет интриговать, и делает это мягко, действенно и не топорно; только благодаря этому я вообще дочитала роман: мне было слишком интересно узнать, что же там нам припасли на концовку.
Финал сильный, стоящий.

А вот в остальном меня роман не зацепил, к героям не прикипела, так и осталось ощущение, что слишком много текста ради текста.

"Бывают в жизни редкие минуты, когда глубоко запрятанное чувство к другому человеку – подавляемая враждебность или безумная любовь – неожиданно со всей ясностью всплывает на поверхность сознания; иногда это обрушивается как катаклизм, который уже не забыть". (с)
Боже, какая тяжёлая, настолько многослойная и настолько же прекрасная книга! Тяжёлая не в восприятии, а в эмоциональном плане. Америка, конец 40-ых, на первый взгляд счастливая женщина, которая любит и любима... Ее сыграла Мерил Стрип в одноимённом фильме, кстати. Так вот, о книге. Живи и радуйся, казалось бы, если бы не прошлое. Если бы не война, не концлагерь, и не страшный выбор, который пришлось сделать Софи в первый день прибытия в Аушвиц. Все это и привело к концу. К концу книги, к концу воспоминаний, к концу... Какой финал! О, этот финал меня просто вывернул. Сколько раздумий, мыслей и переживаний он вызвал... Пишут, что эта книга не для массового читателя, а только для ценителей. Это действительно так. Это Литература с большой буквы.

Это тяжелый роман. Тяжел он и в эмоциональном плане, довольно часто приходилось отстраняться, отдаляться от происходящего (а кто может спокойно читать про зверства нацистов?), и в музыкальном, потому что эта книга пропитана музыкой, музыку тут слушают все - начиная от Софи, главной героини, и заканчивая Эммой, Морти и прочими второстепенными персонажами, и в литературном, поскольку Стайрон сумел поместить в него несколько тем, каждая из которых вполне заслуживает отдельной книги. Многоплановость романа в конце концов играет в минус, достаточно тяжело переключаться с нацистской Германии на пуританскую Америку, с рабовладельческого Юга на безумие Севера.

У главных героев очень выпукло выписаны характеры, во все их поступки безоговорочно веришь. Вот Софи. Обыкновенная женщина, прошедшая через ад. Через Аушвиц. Через какой-то невообразимый чудовищный выбор "кому из детей жить". Через любовь к безумцу. Неправда, что у нее был какой-то выбор. Не было у нее никакого выбора. Она совершенно обычная ранимая женщина, а не Джек Бауэр, не агент ЦРУ, не Джеймс Бонд. Однако жизнь постоянно вынуждала ее совершать героические поступки. Софи же - совсем не герой, потому и героические поступки не удались. Но это легко вот так судить – мол, не герой, что бы сделали мы с вами на ее месте? Ну-ка придумай за 5 минут, что сказать нацисту, чтобы ты и твои дети остались живы. И сейчас-то не всем удается заинтересовать мужчину, а тут давай соблазни хладнокровного надзирателя концлагеря, ненавидящего тебя и тебе подобных. И только в самом юном возрасте можно задавать себе вопрос, почему же Софи не ушла от Натана после первого приступа безумия. Если бы все было так просто, не было бы сейчас телефонов доверия, не собирали бы заседания ООН по вопросам бытового насилия, жить стало бы легче, черт возьми.

Стинго. Бедный милый Стинго, юный, неопытный, одержимый сексом в пуританской Америке. В ней и сейчас-то с этим проблемы, а уж в 40х годах сложно представить, каково им было, этим молодым мальчикам. Столько на него свалилось в одно лето, и безумный "старший брат" Натан, и обжигающая страсть к глубоко травмированной Софи, и все эти девочки-«обещаю, будет секс»-недотроги. Но "нет рецепта, как сделать беззаботным и сладостным переход в совершеннолетие".

В общем и целом роман читать стоит, минус балл за тяжеловесность.

Долго же я собиралась с мыслями, чтобы написать об этой книге. Вот уже почти три недели прошло с момента прочтения, я "жила" уже в нескольких других историях, но все равно снова и снова мысленно возвращаюсь к этой.

"Выбор Софи" похож на американские горки. То тебя возносят на вершины блаженства, погружая в атмосферу роскоши и умиротворения, одаривая картинками, полными гениальной музыки, шедевров классической литературы, изысканной пиши и вин, неистовых плотских удовольствий и всем, что только могут пожелать ненасытные до наслаждений душа и тело. Но через какой-то миг ты падаешь с этих высот в бездну, до панического крика пугающую бездонностью и холодным туманом.

Пожалуй, мне даже больше нечего сказать об этой великолепной книге. Я восхищена и покорена талантом автора.

Мощная книга, тяжелая, нацеленная прямо в сердце. Попытаюсь объяснить, почему же тогда всего четыре звездочки.

Роман условно содержит три основные сюжетные линии, каждая из которых могла бы стать отдельной полноценной книгой. Именно переплетение этих тем в одну вызвало у меня протест и отторжение.
Повествование ведется от имени писателя-южанина, вспоминающего молодые годы, жизнь в Нью-Йорке и первые попытки создать свой литературный шедевр. Этот период жизни неразрывно связан в его памяти со знакомством и дружбой с необычной парой, Натаном и Софи, перевернувшим его жизнь. На фоне любви-трагедии этой пары постепенно разворачивается история Софи, страшная судьба польской семьи во время германской оккупации, мучительное испытание Освенцимом и попытка продолжать жить невзирая на разъедающее изнутри чувство вины.
На фоне этих огромных тем: войны, жизни после концлагеря, национализма и антисемитизма, размышлений об абсолютном зле и роли Б-га и человека во время Катастрофы, навязчивые сетования рассказчика по поводу отсутствия половой жизни выглядели просто насмешкой. В ином контексте его одержимость была бы более уместна, именно в этом романе она мешала мне, как-бы опошляла все остальное. И описание интимных подробностей отношений Софи и Натана, особенно в свете того, что становится о нем известно, тоже кажутся мне излишними. Возможно, в этом и состоял замысел автора, но мне больше по душе, когда мухи существуют отдельно от котлет.
Нельзя не отметить наличие в романе огромного количества отсылок к прекрасным литературным и музыкальным произведениям. Это бонус с одной стороны, а с другой, немного утомляет.

В-общем у меня ощущение некоторой перегрузки.
Хотя роман, несомненно, шедевр, с которым обязательно стоит познакомиться.

Вопрос: «Скажи мне, где в Аушвице был бог?»
И ответ: «А где был человек?»

Это душераздирающий роман про Софи и Натана. Про Язвинку, который стал их другом, про его метания, про его влюбленность в прекрасную Софи и покорную дружбу Натану.
Это душераздирающий роман с переплетением настоящего и жестокого, военного прошлого. Прошлого Софии, про которое она старается забыть, но это невозможно, и с каждой страницей, читатель поймет почему. И в этом виновата не только то, что Софии жила в войне, голодала и замерзала, а в том, что она попала в лагерь, в том, что ей приходилось выдержать и остаться в живых, но остаться одной. Даже сумасшедшая любовь Натана и преданная дружба Стинго навсегда оставит ее одну, одну со своим бесконечным и неисчерпаемым горем. С ее выбором, который просто невозможен, но сделан.

«В загробной жизни Софи не страшен никакой ад».

Слишком было бы больно и страшно читать этот роман, если бы он не был построен именно так, а именно, с переплетением настоящего рассказчика и прошлого Софии. Сильнейшая книга.

Мощная книга, чудовищная. И очень личная в том смысле, что не хочется копаться в героях. Эта история, на мой взгляд, значительно выше любых оценок и мнений.
Основной линией, верхним слоем, конечно, является фашизм как явление, его корни и последствия, но помимо этого в книге очень много говорится о противоречивой человеческой природе, о связи выбора и вины. И, вероятно, Стайрон не просто хотел рассказать историю о женщине, побывавшей в Аушвице и вышедшей оттуда совершенно иным человеком, а показать через всех своих персонажей, что невозможно всегда поступать правильно, потому что порой обстоятельства выше нас.

Каждый персонаж этой истории делает выбор и не раз, а ежедневно: о чём думать, о чём писать, с кем встречаться, кому верить, как поступать в той или иной ситуации, оставаться ли в отношениях, продолжать ли любить недоступного человека и т.д. Не зря Стайрон помещает самое ужасное событие из жизни Софи в самый финал романа, проходится по нему вскользь. Этот выбор стал последствием других её выборов, можно сказать, что Софи всю жизнь шла к этому моменту. Ужасная закономерность.

Ни в коем случае не стану оценивать её поступки с точки зрения морали человека, живущего в 21 веке и знающего об Освенциме исключительно из док. фильмов и литературы. Я не имею на это право. Но я благодарна Стайрону за его трагичный и многослойный роман, в котором можно захлебнуться от боли и сочувствия. И всё-таки очень важно уметь чувствовать чужую боль, потому что это очень по-человечески.

Мне было НЕВЕРОЯТНО СКУЧНО.
Ну просто до одурения. И если бы не загадка - тот самый выбор Софи, от которого все в шоке, я бы и дочитывать не стала.
70% книги - это воспоминания молодого человека, который в свои 22 года безумно желает лишь двух вещей: лишиться девственности и стать писателем.
30% книги - это то, ради чего мы все сегодня собрались - история Софи, её жизни в концлагере и её выбор.
Пс: узнать что за выбор автор вам позволит лишь в самом конце этой наискучнейшей толстенной книги. И этот выбор никакого шока во мне не вызвал и без того понятно, что эта низкая, раболепная женщина по другому бы и не поступила.

Вопреки параллельным сюжетным линиям, роману взросления на костях болезненной привязанности книга останется для меня историей про ощущение вины... субъективное, основанное на прегрешениях реальных и надуманных, воспоминаниях ярких и полустершихся. А еще о том, что выжить не значит дать себе право на жизнь.

Композиция романа остро противопоставляет стремление к простым жизненным радостям, то самое вожделение, которое снедает героя, тлену в сердцах его друзей, смерти, выглядывающей из-за плеча. Сюжетные качели разрывают жизнь Софи на отдельные зарисовки, которые, как старые цветные фотографии, оказываются не реальными изображениями, а подкрашенными чувством вины, стыда, ужаса. Прекрасная любящая семья в центре Кракова, академическая среда, любимая дочь? Одного вопросительного знака недостаточно.

На следущей странице - что может быть реальнее - заботливый мужчина, пляжи, вечеринки, брызги шампанского... тщательная сублимация жизни, тяжелый труд, чтобы вытеснить боль, которая нет-нет и затопляет все вокруг. Хотя все ли? Никуда не девается мечущийся от любовного томления начинающий писатель, там же остается золотая молодежь, изнывающая от скуки.

И так нас и качает - от дымного ужаса Аушвица, до дружеских ужинов на океанском побережье, из глубин безумия Натана, к чудесам простого человеческого тепла. Жизнь не заканчивается, чудовища всегда рядом.

Есть книги, написанные в специфическом стиле, попадающие в категорию "не для всех", эта одна из таких. Однако, книги в таком направлении, условно делятся ещё на две разновидности: недооцененные шедевры, где несмотря на всю грязь, есть над чем подумать, и книги банально пошлые. Эта, к сожалению, из вторых. В данной произведении не сочетаются физиологические подробности и трагические истории о человеческих судьбах, глаз уделяется только за первое.
Во-вторых, лично для меня, меряться, какой народ больше пострадал на войне - это за гранью добра и зла. На войне плохо было всем, в лагерях жгли не только евреев, однако, жертвами объявлены только они. Эта весьма странная тенденция, которая наблюдается везде, и эта книга "подливает масла в огонь", вторя официальному хору.
И наконец, вишенка на торте, то, отчего при прочтении у буквально глаза полезли на лоб - Натан, который не воевал, упрекает женщину, прошедшую концлагерь, в страданиях своего народа? Серьезно, это как вообще? Из его же речей далее - Язвина, который виноват только тем, что американец, а американцы угнетали негров, простите, афроамериканцев. Но это так не работает! Это очень кривая и вредная логика, когда толерантность превышается в "толерастию", и эта книга поучаствовала в этой тенденции, которую мы наблюдаем сегодня в Америке и Европе.
Что касается "любви", то ее в романе нет - с одной стороны есть похоть, с другой - созависимость, которая привела к такому печальному финалу...