The Greatest Works of Dostoevsky

Многие люди знают Достоевского исключительно как религиозного писателя и моралиста. Так вот, эта книга показывает его с другой стороны - как автора произведения о мятущемся и безвольном человеке. Он совершенно никчёмное существо и такое существование для него извращенно сладостно. Он сам себе не нравится и ему нравится, что он не нравится.
Немало мыслей героя созвучны мыслям самого Фёдора Михайловича Достоевского. Противоречивая философия героя вообще очень интересна:

Мало того: тогда, говорите вы, сама наука научит человека (хоть это уж и роскошь, по-моему), что ни воли, ни каприза на самом-то деле у него и нет, да и никогда не бывало, а что он сам не более, как нечто вроде фортепьянной клавиши или органного штифтика; и что, сверх того, на свете есть еще законы природы; так что все, что он ни делает, делается вовсе не по его хотенью, а само собою, по законам природы. Следственно, эти законы природы стоит только открыть, и уж за поступки свои человек отвечать не будет и жить ему будет чрезвычайно легко. Все поступки человеческие, само собою, будут расчислены тогда по этим законам, математически, вроде таблицы логарифмов, до 108 000, и занесены в календарь; или еще лучше того, появятся некоторые благонамеренные издания, вроде теперешних энциклопедических лексиконов, в которых все будет так точно исчислено и обозначено, что на свете уже не будет более ни поступков, ни приключений.
Тогда-то, — это все вы говорите, — настанут новые экономические отношения, совсем уж готовые и тоже вычисленные с математическою точностью, так что в один миг исчезнут всевозможные вопросы, собственно потому, что на них получатся всевозможные ответы. Тогда выстроится хрустальный дворец. Тогда… Ну, одним словом, тогда прилетит птица Каган. Конечно, никак нельзя гарантировать (это уж я теперь говорю), что тогда не будет, например, ужасно скучно (потому что что ж и делать-то, когда все будет расчислено по табличке), зато все будет чрезвычайно благоразумно. Конечно, от скуки чего не выдумаешь! Ведь и золотые булавки от скуки втыкаются, но это бы все ничего. Скверно то (это опять-таки я говорю), что чего доброго, пожалуй, и золотым булавкам тогда обрадуются. Ведь глуп человек, глуп феноменально. То есть он хоть и вовсе не глуп, но уж зато неблагодарен так, что поискать другого, так не найти. Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливою физиономией, упрет руки в боки и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного разу, ногой, прахом, единственно с тою целью, чтоб все эти логарифмы отправились к черту и чтоб нам опять по своей глупой воле пожить! Это бы еще ничего, но обидно то, что ведь непременно последователей найдет: так человек устроен. И все это от самой пустейшей причины, об которой бы, кажется, и упоминать не стоит: именно оттого, что человек, всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как хотел, а вовсе не так, как повелевали ему разум и выгода; хотеть же можно и против собственной выгоды, а иногда и положительно должно (это уж моя идея). Свое собственное, вольное и свободное хотенье, свой собственный, хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хоть бы даже до сумасшествия, — вот это-то все и есть та самая, пропущенная, самая выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и теории постоянно разлетаются к черту. И с чего это взяли все эти мудрецы, что человеку надо какого-то нормального, какого-то добродетельного хотения? С чего это непременно вообразили они, что человеку надо непременно благоразумно выгодного хотенья? Человеку надо — одного только самостоятельного хотенья, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела. Ну и хотенье ведь черт знает…

А вы простили бы Раскольникова? Я- да.
За свой грех Родион Романович заплатил сполна. Недаром Раскольников говорит Соне : " Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку!" Действительно, совершенное преступление приносит ему столько мук, столько страданий, как нравственных, так и физических. Совесть Родиона Романовича не выдержала тяжкого бремени - он признается, он раскаивается в содеянном... А раскаяние, поверьте, очень много значит.

Больше всего меня впечатлил эпизод, где описывается сон Раскольникова. Этот отрывок дает нам увидеть насколько чиста и светла душа "преступника", и насколько доброе у него сердце. Просто со временем, когда любовь к обществу переросла в ненависть в сознании Родиона Романовича, его положительные качества все глубже глубже пряталсиь от посторонних глаз.

Спустя лет 15 я обратила свой взор на произведения Ф.М. Достоевского. «Преступление и наказание» прочитано в школе, читала с интересом, хотя особо приятным его не находила. И вот встал выбор, а что дальше? В итоге выбирала между «Идиотом» и «Братьями Карамазовыми», волею судьбы «Идиот» первым попал в мои руки.

100 страниц позади, а всего около 600, но меня не покидает ощущение, что я читаю пьесу, а не роман. Еще есть ощущение сравнимое с просмотром театральной постановки: смотрю как разворачиваются действия и явно вижу их наигранность, ненатуральность, отдаленность от реальности... пока так... может, что и изменится потом...

Первые ощущения померкли, оставив наедине с героями и их судьбами. Читаю и жду мыслей автора, обдумать хочется, новое узнать, а их нет, или почти нет…

Образы героев и их поступки мне видятся апсихолологичными, часто возникает вопрос: как? И ответ: такого не может быть! Ну да, такой автор, такая манера, видимо…

Сколько же ненормальных героев на страницах романа, порой все хочется назвать бредом, отмахиваясь от чувства омерзения…

И страница за страницей медленно тянется, конца не видно, скука нарастает, хочется скорее закрыть книгу… и даже последние 8 страниц я откладываю на несколько часов, а потом неспешно и с облегчением дочитываю.

Князь Мышкин мне симпатичен, хоть и не вызывает восхищения, а наоборот, порой его жалко. Он честен с собой, насколько это возможно для него; он думающий, несмотря на свою болезнь. Но его стремление видеть хорошее и стыдливость своей мнительности порой делают его смешным.
Потом Карамазовы, надеюсь, они меня порадуют :)