Полное собрание романов и повестей в одном томе

Это было очень сложное чтение. При объеме в 120 страниц повесть весит как ведро ртути.
"Котлован" это и страшная давящая летопись и одновременно повесть полная метафор, и основная заслуга здесь в неповторимом, уникальном стиле автора, в его манере, "языке". С точки зрения этого самого "языка" "Котлован" есть огроомная, неудобная, угловатая, но монументальная глыба. Произведение нельзя пересказать или хотя бы процитировать - слова сразу рассыпаются, иссыхают, теряются... Как с картинами: подойдешь близко - мазки, штришки, а отойдешь на десять шагов - полотно во всей своей мощи. Слова в Платоновских строчках стоят коряво, выпирают, в нарушении норм, правил, но, безусловно, каждое из них стоит на нужном автору месте! Безумство! И в этих часто изломанных, бессвязных строчках отражаются события, метания, настроения, сиротство и неприкаянность времени и народа, человеческих душ!
Здесь среди штампов и твердости слов мелькают совершенно нереальные образы человека-медведя, обобществленных, казалось, совершенно сознательных и разумных лошадей...
Автор рассказывает нам историю огромного перелома государства и его людей, перелома каждого человеческого хребта! "Все что нажито непосильным трудом" теперь не твое или мое, а общее, и нет тебя и меня, есть масса, нет людей, но есть строй, общество! Сложите все в кучу и радуйтесь обезличенности своей и своих вещей, покиньте свои избы - айда рыть котлован под общий дом! Дом в котором не успеете пожить... Бросить всех себя на что-то такое глобальное, чего им не застать... Для того, чтобы когда-то потом люди жили равно и едино, сегодняшним массам необходимо убивать, уничтожать кулацкий класс, сокрушать, вгрызаться в землю ломом и лопатой, и наконец, своими костями удобрять почву, на которой взойдут нежные побеги нового общества. Чтобы строить вверх, необходимо сначала копать глубоко вниз...
Как на это решиться? Как обнулиться? Мне страшно это представить.

Я ценил Платонова без чтения «Котлована» и «Чевенгура». Теперь ценю и с «Котлованом». Попробуем внимательно посмотреть на этот неоконченный роман. (В парке на скамье.)

Шире распространено мнение, что это повесть. А мне кажется, есть основания называть романом. Впрочем, в последнее время я что-то увлёкся жанровыми разборками в этом канале. Не буду.

Что же прежде всего сказать о «Котловане»? Главное слово о впечатлении – страшно. Страшно от того, о чём написано, от того, как написано, от того, что за анализом не следует синтез (вроде бы). Страшно, в конце концов, от самого образа котлована под будущий жилой дом.

Мир «Котлована» разбросан, а собрать-то его и не выходит. И из этой тоски не видно выхода, по крайней мере, персонажам. Может, мы и сможем его разглядеть.

В мире «Котлована» почти ни у кого нет имён. Основные персонажи хотя бы получили фамилии. Имена же есть лишь у девочки Насти и приютившего её Чиклина. Что-то этот факт нам говорит, но я пока не понял, что именно.

В мире «Котлована» не улыбаются и не смеются. Даже веселятся и пляшут сурово. В мире «Котлована» всем холодно, пыльно, повсюду дует мусорный ветер. Это я сказал не только от желания присовокупить отсылку к другому тексту Платонова, связь с ним я действительно увидел, читая.

Что ж, о персонажах, пейзажах и прочих образах можно говорить долго, они очень ярки в своей тусклости. Это можно сказать и в целом о творчестве Платонова. Подходящий момент, чтобы перейти к его письменной речи.

Она скудна, зато нарочно лексически избыточна («чтобы не напрасно строилис стены его зодчества»). Кроме этого, слова сочетаются иногда причудливо, так, как в обычной речи мы их не привыкли сочетать («...вышли наружу... поглядеть вокруг. И так они стояли там своё время»). А иногда сочетания вроде как в рамках языковой нормы или на её грани, но всё равно выглядят странно. По-моему, как раз эти лексические раздёргивания и помогают настроиться на тонкую волну, которую оседлал Андрей Платонов.

Существуют мнения о сатирическом аспекте произведения. Пожалуй, немножко есть. Но в целом это, скорее, нечаянное немножко. Главное чувство текста – тотальная тоска. Если обратиться к умным словам, можно даже сказать: онтологическая тоска.

Интересно, что с переходом действия с городской стройплощадки в деревню несколько меняется и речь «Котлована». Во время чтения было ощущение, что все выверты пропали, и фразы стали проще некуда. При этом тоска, скорее, усилилась, а вернее расширилась за счёт включения в себя макрокосма традиционной деревни. Читать было тяжко (в чувственном плане).

Я могу сказать, что Андрей Платонов снова поразил меня. Понятно, что проникновением в глубины, схватыванием тонкостей, попаданием в ядро [и ещё какие-то красивые слова]. А из того, что «непонятно», сейчас я хочу сказать: поразил своей смелостью.

Как Платонов пишет, важно. В этом отклике я коснулся сего вопроса совсем слегка. Может, поговорим скоро об этом, но пока я отложу сборник, где напечатан «Котлован». Однако, пожалуй, важнее, то, о чём Платонов пишет, используя для этого самое подходящее «как». Но об этом самом «о чём» в оставшихся полутора словах я говорить не хочу. Получится плохо.

Роман, написанный в 1930 году, остается актуальным и сегодня, заставляя задуматься о вечных вопросах человеческого существования.

В центре повествования – строительство котлована для будущего общепролетарского дома. Но это не просто строительная площадка – это метафора всей советской действительности того времени. Платонов мастерски использует детали: «Жеребец-коренник, чувствуя весну, начинал взбрыкивать и рваться вперед», – эта фраза прекрасно передает общий настрой эпохи, когда люди, как и конь, рвались к светлому будущему, не всегда понимая, куда именно их ведут.

Особенно меня впечатлила фигура Вощева – главного героя, который, будучи уволенным с завода, отправляется на строительство котлована. Его размышления о жизни, о смысле существования, о смерти пронизаны глубоким философским смыслом. Когда он говорит: «Я не буржуй, чтобы мне отдельно счастья искать», – Платонов поднимает важнейший вопрос об индивидуальности в эпоху коллективизации.

Символична фигура Насти – девочки, которую приютили строители. Её смерть становится апофеозом трагизма происходящего. Платонов не просто описывает социальные процессы – он показывает их человеческую цену. Фраза: «У нее было мало сил, но она их не жалела» – отражает всю трагедию эпохи, когда люди отдавали последние силы ради призрачного будущего.

Язык Платонова уникален – он одновременно прост и глубоко символичен. Автор использует метафоры, которые работают на нескольких уровнях: «Земля была холодна и не хотела отдавать свой весенний воздух». Это не просто описание природы – это метафора отношения власти к простому народу.

«Котлован» – это не просто антиутопия или социальная драма. Это глубокое философское произведение о человечестве, о цене прогресса, о том, как важно не потерять себя в погоне за идеалами. Роман заставляет задуматься: а так ли мы далеко ушли от тех времен, когда люди верили в светлое будущее, но теряли самое главное – человечность?

Платонов создал не просто роман – он создал памятник человеческому духу, который пытается выжить в эпоху великих перемен.

Книгу мне посоветовали в книжном флешмобе, почему вообще сподобилась написать отзыв. Ну, чтобы было хоть какое-то доказательство того, что я ее прочла.
В прошлом у меня было знакомство с Платоновым - прочла его "Котлован". И мне, если честно, не понравилось. Язык автора... чересчур авторский, коли на то пошло. С одной стороны, это как бы фишка (современных ЯЗЫКОМ говоря), а с другой... создавалось впечатление, что не слишком образованный (три класса церковно-приходской школы) мужик внезапно разжился стопкой умных книг из библиотеки барина (того, которого сам же помогал убивать в 1918 году, мол, революция и все такое), прочел их и внезапно загорелось ему что-нибудь написать столь же "умное". И вот он в текст стал вставлять вычурные словосочетания, которые должны были придать книге... образованности, что ли. Но на деле...
На деле получилось нечто такое, что, наоборот, мешало проникнуться текстом. И сюжет тут только способствовал. С каждой страницей нереальность происходящего, фантастичность давили все сильнее. В конце концов, я уже просто перестала следить и просто скользила взглядом по тексту.

Вот в очередной раз убеждаюсь, что жанр антиутопия ну совсем не мой, очень тяжело мне читать и понимать такие книги.

В истории одно сплошное отчаяние, разочарование, уныние, смерти. Как будто светлого вообще ничего не бывает, как-то все черным-черно, как будто радости быть не может.

Главный герой Вощев, уволен с работы за то, что много думает. Он отправляется в соседний город на строительство грандиозного котлована, как стройка будущего, здесь отсылка к становлению СССР. И вот на страницах мы наблюдаем за переходом людей от одного класса к другому. Некоторые герои да такой степени неуместны, что вообще не понятно для чего они здесь оказались.

Для меня книга очень сложная и странная, ну не могу я через заковыристый и завуалированный язык автора понять саму суть, что он хотел донести. У меня осталось одно впечатление, что ничего хорошего вокруг не было, и несмотря на то, что все жили по девизу «один за всех, и все за одного», все равно сплоченности не было. А фундамент по итогу построен, и рано или поздно принесёт результат, хотя и построен на костях. Депрессивная для меня история.

Электроны, альфа-существа, эфиры, тоннели,энергии, поля… честно мне было сложно порою пробираться через все эти формулировки в попытках отыскать смысл. И не совсем понятно, то ли это действительно фантастика, либо философская притча о смысле жизни… Хотя может и то и другое, почему нет.

Советскому ученому, не сильно известному, приходит в голову навязчивая мысль построить эфирный тракт. Эфир - это некая неживая субстанция, питательная для электронов, которые как оказалось очень даже живы. Если бы суметь “прокормить” электроны, то они вырастут до невероятных размеров, так, из бруска железа можно запросто вырастить целый огромный металлический куб. В общем по сути это не просто сюжет, а поиск философского камня.

У Платонова прекрасный дар умело изображать людей. В каждом характере ты находишь свою симпатию, видишь историю и трагедию. Но вот что странно - в “Эфирном тракте” как только ты привыкаешь к главному герою, автор тут же “переключает” повествование на следующего. Прям эстафета героев, такая сменяемость для меня всю книгу была неожиданной и озадачивающей.

С точки зрения именно физики для меня все было сомнительно, но повесть написана в далеком 1926, а тогда модель атома хоть и существовала, но сравнительно не так давно, да и многое не изучено было. Но сама идея о “живом” электроне мне показалась интересной, похожих сюжетов не припоминаю )

Моск-ва!.. Ты смеешься!
Потом рыдаешь в истерике!
Сначала даришь мечты
Потом бьешь их в дребезги
Москва!.. На самом деле…
#####

Есть у меня в копилке дописанная, но недочитанная книга Платонова. Теперь есть дочитанная, но не дописанная. Квиты.
Книга эта несет в себе мощный русский дух депрессии и безнадежности. А счастливая Москва (это имя главной героини) та еще стерва. Да и не очень-то счастливая. Вообще в этой книге нет ни одного счастливого лица. Доктор, который ищет жизнь в мертвецах. Инженер, который потом и вовсе отрекается от своей личности. Вневойсковик, живущий по его же словам абсолютно бессмысленно и вообще не нужно. Всем им на пути встретилась одна и та же дама – Москва Честнова. И жизни их от этого стали еще более грустны. Ведь они-то Москву полюбили, хотя и довольно своеобразно, Москва оказалась на любовь не способна. Яркая и своенравная – в начале книги ее сравнивают с ветром, весьма удачно.
В одном моменте инженер Саториус мне напомнил Степного Волка Гессе

В Степном Волке описывалось, что у человека не может быть одной лишь души, а много кого есть в одном человеке. Интересно, что романы были написаны (или не дописаны) в одно и то же время.
Отдельно пару слов можно сказать о языке Платонова – это нечто. Он имеет настолько яркий, но при этом не чрезмерный эмоциональный окрас, что просто кайфуешь от чтения, погружаясь полностью в настроения героев. Можно читать уже только ради этого.
После прочтения мне осталось лишь чувство бессмысленности и, как бы то сказать, скуки. Такое чувство, что автор сам настолько проникся ощущениями героев (ну а как без этого), что просто потерял смысл в завершении этого произведения.