Apeirogon

Большие романы я очень люблю, особенно когда автор экспериментирует с формой (здесь это небольшие главки, иногда вообще в одно предложение, построенные по принципу сиюминутных отсылок-ассоциаций, причем некоторые работают как NLP и повторяются, как мантры, несколько раз), а содержание мне мало знакомо (здесь человеческие драмы разворачиваются на фоне арабо-израильского конфликта). В таких случаях чувствуешь себя азартным игроком, забредшим на неизвестную территорию, пытающийся с тем читательским арсеналом, который сформировался на европейской классике и модернистских и постмодернистских литературных изысках, погрузиться в атмосферу чужих смыслов и все сразу понять, но вынужденный срочно пополнять его новыми знаниями и, что еще важнее, новыми установками сознания.

Впечатлений от книги много, но вот что удивительно: читалось легко (и даже не читалось, а поглощалось и впитывалось!), а осмыслялось трудно, уж очень непохожа была жизнь Рами и Бассама с их семьями на привычную мне повседневность. Это вообще было про совсем другую жизнь, чем та, которой живет большинство из нас, и многие реалии становились барьером, через которые сознанию прыгать не хотелось. Даже будучи немного знакомой с некоторыми израильско-палестинскими реалиями по рассказам других, я не могла до конца понять и прочувствовать специфику режима и регламента их существования изнутри, всегда оставаясь сторонним наблюдателем, но этой книге удалось мне в этом помочь. И вот что еще важно: читаемое/познаваемое как-то иначе иллюстрировало и наполняло иным, более персонализированным, содержанием документальные сводки, совершенно по-другому раскрывая для меня экзистенциальные понятия существования, смысла, бытия, данности, настроенности, долга.

Здесь все было остро, сильно и как-то по-особому подлинно, а потому я вместе с героями пережила много боли – физической, душевной, фантомной, - причем не исторически-архетипической, а современной, длящейся здесь и сейчас и вызванной неопределенностью и настороженностью каждодневного существования этих людей, в ужасах которого все – правда и все - прямая неизбежность. Я реально стала лучше понимать, каково это – все время находиться в нескончаемом внутреннем кризисе, когда человек не может избежать складывающихся для него обстоятельств и в то же время у него не хватает психических ресурсов для совладания, когда он вынужден все время контролировать и подчинять себя жесткому регламенту жизни. Как удержать себя на грани в такой нормальности? Как суметь заявлять в ней себя? Как жить по своей правде?

В книге нет как такового сюжета, как литература она, может быть, и не очень интересна, ее события и герои весьма специфичны для любого опыта, но она производит сильное впечатление своим внутренним посылом, который способен всколыхнуть привычные стереотипы восприятия жизни и модусы собственного существования.

Что сегодня может объединить палестинца и израильтянина? Бассама и Рами объединили их погибшие дочери. Абир была убита израильским полицейским, Смадар – в результате теракта, устроенного террористом-смертником не сильно старшее нее самой. Их горе могло вырасти в ненависть, но выросло в яростное желание разорвать порочный круг насилия. Голоса обоих бесконечно слабы и теряются за воплями ярости, но они продолжают говорить.

Действие происходите в контексте окружающей реальности: истории, культуры, религии и еще глубже – среди птиц, деревьев и воды Мертвого моря. Колум Маккэн очень бережно относится к фактам и при этом придерживается середины. Общий тон книги нейтрален: в ней нет явного перекоса ни в какую сторону, описания тяжелых, иногда и вовсе страшных, вещей лишены графичности и показываются как есть. Некоторые для больше наглядности сопровождаются фотографиями.

У «Апейрогона» нет сюжета и в этом он похож на «Тысячу и одну ночь»: тысяча и одно отражение памяти, боли и любви. В этом калейдоскопе можно заблудиться, у них слишком острые углы, которые, кажется, не соединяются друг с другом ни единым краем. Но постепенно их набирается достаточно, чтобы, наконец-то увидеть: древнюю культуру, красоту религии, красоту жизни. Так у Колума Маккэна получает составить не пропагандистский текст, а живую историю, которая произошла и продолжает происходить.

«Но где же?», — спросит читатель, тряся книгой над столом в странной надежде, что из нее выпадет оставшееся за текстом. — «Где же ответ, как достичь мира?». «Апейрогон» и не позиционирует себя как ответ. Он показывает людей с двух сторон: таких разных и таких похожих одновременно.

Мастерски сделанная и по-настоящему берущая за душу история о двух отцах, потерявших дочерей, но не озлобившихся, а ищущих способ разорвать порочный круг насилия между израильтянами и палестинцами. У каждого из них своя правда, свой путь, свой боль и свои представления о жизни - и надо не уничтожать друг друга, а придумывать, как жить вместе, не подавляя и не убивая друг друга.
Помимо того, что эта история трогает, она ещё и сделана и написана мастерски: автор сумел сконструировать её так, чтобы показать, как в нашем огромном мире всё связано со всем и каждый с каждым.
Очень жаль, что до сих пор не переведено на русский. Будем надеяться, что когда-нибудь все-таки переведут.

Сложная для меня книга, которая оставила большой след в душе. В который раз поражаюсь удивительной способности Колума Маккэнна описать очень тяжелые события так, что в итоге мир не будет казаться безнадежным. В этой истории так много правды - совершенно разной правды, которая своя у каждого, и автору удается показать нам так много сторон многоугольника жизни.

Израильтянин и палестинец, оба реальные люди, можно найти их фотографии в интернете. Оба потеряли дочерей: Абир убита израильским пограничником, Смадар - погибла во время подрыва террористов-смертников. Бесконечное горе и ярость их семей. И, несмотря на это, Рами и Бассам выбрали человечность. И сила, с которой они рассказывают свои истории изо дня в день, повторяя, повторяя, повторяя их самым разным людям, восхищает.

Это книга о большой боли двух народов, о ярости войны и горе утраты, о том, как тяжело постоянно жить в кризисе, как противостояние и жестокость становятся жизнью людей и как это кажется закономерным. А еще это книга о том, как похожи два таких разных народа, как много в мире совпадений (или это вовсе и не совпадения), о силе слов, о любви и о дружбе, которая рождается там, где остался лишь пепел. Из невозможного. О дружбе, которая проходит через все преграды и кпп, которая прилетает с сообщением "Я дома, брат".

Это книга обо всем: короткие главы, которые будут пестрить фактами, поначалу кажущимися самыми разрозненными. Читать ее - будто смотреть на картину импрессиониста - сначала видишь лишь отдельные мазки, и только потом, подумав и отойдя на значительное расстояние, видишь мир целиком. Видишь, как разные цвета дополняют друг друга. Со страниц этой истории с вами поговорят Борхес, Миттеран, Руми и многие другие. А еще снова (как и в "И пусть вращается прекрасный мир") протянется канат над сотней метров над землей и смело и осторожно (или безрассудно?) на него шагнет Филипп Пети, заставляя этот мир вращаться, а может, просто гуляя над ним.

Думаю, что книга также и о том, что во всем этом многообразии судеб, идей, мыслей и трагедий мы оказываемся каждый день. Апейрогон окружает не только Мертвое море. Автор не расскажет, как справиться с трудностями или остановить трагедии, не даст рецепта, но предложит посмотреть на мир по-другому. И, на мой взгляд, это стоит сделать.