Трилогия алой зимы

Он должен быть могущественным куницуками, который прожил тысячелетия, но ничего этого не помнит. Он не способен быть тем, кем все хотят его видеть. Пока не способен. Я продолжу звать его Широ потому, что ему нужно, чтобы хоть кто-то видел его таким, какой он сейчас, а не сломленным божеством, которое, возможно, никогда не станет прежним.

Неважно, сколько от Инари сплелось с Широ. Неважно все, кроме томящейся в его глазах жажды – и глубокой, болезненной нужды, что скрывалась за ней. Он нуждался в ней, в ее принятии, ее желании… в ее любви.

Как обыденно, как уверенно он приказал ей управлять им. Без ограничений, колебаний и сомнений он требовал, чтобы она просила у него все, что только захочет. Все, что только пожелает.

Сложно над кем-то властвовать, когда этот кто-то даже не подозревает, что ты есть.

Он повернулся к ней, и в его глазах сплелись тоска и желание.
– Я не хочу все это терять. Ты – мое пламя, Эми. Ты – мое тепло. До тебя огонь во мне были холодным, как лед.
Несмотря на обещание самой себе, Эми не сумела сдержать слезы.

Что бы со мной ни приключилось, сильнее всего я боюсь потерять тебя.

Чтобы обрести истинное макото-но-кокоро не нужно быть в гармонии с ками.
Нужно быть в гармонии с самим собой.

Некоторую боль, - негромко отозвался Тэнгу, - невозможно терпеть, когда живешь вечноо

Покуда она дышит, сдаваться нельзя.

– Ваша любовь вдохновляет, – сказала Эми. – За столько лет вы ни разу не уставали друг от друга?
– Он – моя вторая половина, – просто ответила Узумэ. – Он меня дополняет. Устать от него – значит, устать от самой жизни.