Некоторые вопросы теории катастроф

Видимо, в западном мире недооценивают умение слушать. Как любил говорить папа, в Америке любые победители, кроме разве что выигравших в лотерею, обладают мощным голосом, успешно заглушающим голоса конкурентов, – потому-то наша страна такая громкая. До того громкая, что смысл расслышать невозможно – сплошной «белый шум в общегосударственном масштабе». И потому, если встретишь человека, который умеет по-настоящему слушать, ошеломляет внезапное озарение: оказывается, все, абсолютно все, с кем ты общалась начиная с самого рождения, на самом деле тебя не слышали и даже не пытались. Потихоньку смотрелись в зеркало, висящее у тебя за спиной, раздумывая, какие у них дела намечены на вечер, или предвкушая, что как только ты наконец заткнешься, они расскажут свою классическую историю о дизентерии на курорте в Бангладеше и тем самым покажут, какая у них богатая, интересная (и достойная жуткой зависти) жизнь.

Человек в своем эгоцентризме стремится ощутить вкус бессмертия посредством физических свершений и очертя голову рискует жизнью, лишь бы испытать эгоистическое чувство „победы“. Чувство это ложно и недолговечно, ибо власть природы над человеком абсолютна. Будем откровенны: человеку не место в условиях на грани выживания, поскольку он слабее мухи. Только в труде, в работе, в строительстве и управлении человек обретает смысл жизни, и незачем одурманивать себя, словно наркотиком, карабкаясь на Эверест без кислородной маски и едва не погубив себя и несчастного проводника-шерпа, которому приходится тащить на себе незадачливого героя.