Валькирия

Без обуви нога становится зрячей и ловко выбирает, куда наступить

Тот, кого я всегда жду, он был… что каменная скала, при которой надежно расти маленькому вьюнку. Твердый камень, теплый от солнца. И не бывает такого, чтобы скала отворачивалась, стряхивая чьи-то слабые корни. Если рушится, значит, рушится мир. Весь мир маленького вьюнка.

Он зацепил меня, я недобро ответила. Удел мелкого человека, который пуще всего боится спустить кому-то обиду.

Лечь бы тут да замёрзнуть! В баснях такие вот девки, отчаявшись, гибли всеми покинуты. Нет уж. Не будет, как в басни. Я от рода отказывалась – или род от меня, как тогда перед варягами? Я кривым сучком была – или всё дерево криво росло?

За цыпленка и курица лютый зверь.

Мне б отказываться от еды, морить себя голодом, как то в баснях бывало...
упрямая жизнь и тут нагло брала своё: долетел сочный запах еды - в пустом брюхе
немедля громко запело.

одинаковые шрамы на сердце и на лице. Теперь их можно было тихонько погладить.
Он не лгал, он, конечно, давно простил девку, шарахнувшуюся от его слепого лица.
Но что бы он ни говорил, я знала истину: она его не любила. Замуж хотела. За
мужа. Как все. Не был Хаген для неё тем единственным, кого ради не жалко пойти
босой ногой по огню, а уж поводырём сделаться - праздник желанный...

От одного берега я сама оттолкнулась, от другого жестоко отталкивали.

У каждого случаются дни, когда ну ничего не выходит. Срывается с крючка
красавица щука, почти уже вынутая из воды, клёкнет пышное тесто, из рук падает
любимый горшок, и хорошо, если не с горячими щами. Невольно покажется, будто
желают тебя не то чтобы сгубить - донять, довести до злых слез... предупредить?
В прежние времена, когда мир был моложе и краше теперешнего, люди лучше умели
разгадывать, о чём вещали им из-за черты.

...а не дело воину много раздумывать, похвалят его или не похвалят, делай что надобно, ответишь потом.