Валькирия

В детстве мне метилось - у каждого есть Тот, кого он всегда ждет. Потом подросла, поняла: не у каждого, лишь у немногих. Спроси семерых, шестеро брови сведут - что ёще за диво неслыханное? Моё вешнее солнце было бы им огоньком на болоте, ведущим в трясину с проторённой, надёжной тропы. А мне их ясная жизнь была вовсе не жизнью - сном тяжким...

Есть всё же разница, когда срамом срамиться, ныне или после, хоть чуть отдышавшись.

...в одиночестве нельзя заглядывать в темноту…

Со всех
сторон хорош воин, откуда ни
погляди. Он и надёжа, верный
защитник, мужчина среди мужчин. Он никого не боится,
за ним, что за стеной, тепло,
сыто и весело. А уж обнимет –
все косточки сладостно
захрустят...

За дела одного всегда платится племя, на том стоит мир и будет стоять.

Хваталось деревце корнями за бережок, клонилось, остаться не могло и падать боялось, а волны знай подтачивали, подтачивали…

Доброй души на торгу не прикупишь.

Он обрёл дыхание и закричал вслед, когда я была уже в двадцати шагах. Я не помню, что именно он кричал. Что-то срамное, скверное про меня и варягов. . От подобного я всегда будто глохну и не могу потом вспомнить обидевшие слова, да и не для чего, если подумать. Что ковырять коровью лепёшку, перешагнуть её или с дороги убрать.

-Первая рана всегда самая больная, - сказал Хаген. -Теперь не будешь бояться.

Мое вешнее солнце было им огоньком на болоте, ведущим в трясину с проторенной, надежной тропы. А мне их ясная жизнь была вовсе не жизнью - сном тяжким вроде того, что мучил злую березу