
Ваша оценкаРецензии
Аноним28 сентября 2016 г.Читать далееСильная история. Очень. Она о смерти, о «своем» ее значении для каждого. Кто-то из персонажей Андреева ее страшится, кто-то ждет, как давнюю подругу, а кто-то, наконец, открывает для себя смысл жизни перед ее лицом. В этом и суть.
Осознание неизбежности гибели влияет на разные типы характеров в своем особенном преломлении, но одинаково всех духовно сближает, демонстрируя правдивость утверждения, что для смерти мы все равны, одинаковы и едины. Рано или поздно каждого не станет, нужно лишь в нужное время это понять. И отпустить это понимание, чтобы жить не мешало, даже если вам осталось всего несколько дней топтать землю подошвами своих разношенных башмаков.
Во время чтения хотелось спрятаться, убежать, потерять себя, а мрачный холод до сих пор ползает по затылку, словно ледяная рука вот-вот коснется и напугает, как и напугала Васю Каширина.6162
Аноним31 мая 2016 г.Читать далееЧто ощущает человек, приговорённый к смерти? Ответ на этот вопрос я уже искала в Приглашении на казнь Набокова, но осталась разочарована. Андреев же удовлетворил мою жажду знаний полностью.
Семь человек, семь разных типажей, семь разных жизней, одна казнь. И чиновник, так впечатлившийся вероятностью своей гибели, что чуть не помер (а может и помер). Герои очень живые, и читатель буквально видит, как что-то в них изменяется, ломается.
Отдельный плюс от любителя истории за атмосферу времени. Конечно, акцент на героях, но общая картина тоже важна.
Я очень люблю психологизм в книгах, и буду продолжать знакомство с этим автором. Как ни странно, впервые услышала о нём я именно в интернете, и даже представить себе не могу, чтобы кто-то изучал его в школе. Всё-таки, даже один "Рассказ..." вещь тяжёлая.6171
Аноним6 июля 2015 г.Читать далееСложно воспринимать детское произведение в ключе экзистенциальной философии, в котором оно собственно и написано. Вот только вопрос, а нужно ли писать так произведения для детей ? Многие помнят Достоевского с его "Мальчик у Христа на елке" и то ощущение, когда детская сказка превращается в непонятно что, ведь, что это за сказка с таким концом. Вот и здесь, вроде и произведение для детей, но никого счастливого конца нет. Да, возможен ли он для автора, что смотрит на мир сквозь призму философии Камю, Сартра и Кьеркегора, думаю что нет. В этом мире люди живут не для поиска счастья, не для того чтобы жить, а потому что у них нет сил и мужества, что бы покончить с этой жизнью, они вынуждены постепенно умирать, если не физически так духовно.
Мир ужасен, человек в нем только песчинка ничего не значащая, которой управляет Рок. Все его действия бессмысленны, ты имеешь право на борьбу, но она ни к чему не приведет, ведь все уже предрешено.
Петька умрет, ведь он старик в детском теле. Его жаль, безусловно жаль, и не только потому что это - ребенок. Он еще не жил, но он и не сможет, жизни в нем нет. Его поездка на дачу только отсрочка неминуемой смерти. Да разве он жил ? И возможно ли жить в таком мире. Что он видит постоянно ? Пошлую жизнь, пошлых людей, за окном парикмахерской только мир в котором слезы и крики и женщина избитая мужем на которую никто не обращает внимания. Подумаешь муж избил, не беда, хоть муж есть и то радость64,8K
Аноним6 июля 2015 г.Читать далее"И не смерть страшна, а знание ее…»
Символично, но эти несколько слов, вмещающих в себя одну из главных мыслей произведения, вложены в уста героя, оставшегося жить…
Онемевшее, опухшее тело министра накануне покушения сводили судороги страха, который парализовал его волю. В голове пульсировала мысль о том, как нелепа была бы его смерть. Вот он просыпается утром, пьет кофе, как ни в чем не бывало надевает шубу, добрый, ласковый швейцар открывает дверь… а потом смерть?! Министр лежал «с безумно вытаращенными от ужаса глазами, судорожно разинутым, задохнувшимся, безмолвным ртом. Нечем дышать». Его лицо исказила гримаса страха, и вот уже слуги на ногах, вызывают доктора – сановнику дурно. Но все пройдет благополучно. Завтра министр выпьет кофе, наденет шубу и выйдет из дома, а в это время полицейские схватят группу террористов, которых военно-полевой суд приговорит к смерти через повешение.
Я знаю, что когда-то давно в школе, на уроках литературы, мы проходили Леонида Андреева. Но, к сожалению, в памяти ничего не осталось, ни названия произведения, ни сюжета. Подозреваю, многие стоящие вещи прошли тогда мимо меня, или, если быть точной, это я пронеслась мимо них галопом школьной программы. Впрочем, неважно. Сейчас, открывая для себя заново этого автора, я уже ни за что не забуду ни это имя, ни это произведение.
«Рассказ о семи повешенных» необыкновенный. Описывая эмоции, чувства и мысли людей накануне смертной казни Леонид Андреев взял за основу семь совершенно разных людей, семь человеческих прототипов, каждый из которых по-своему относится к смерти. Страх, отрицание, злость, ярость, бесстрашие, любовь, даже неловкость – герои Андреева переживают самые противоречивые эмоции. Но главное тут даже не герои, а то, как автор описывает их переживания. Я даже не подозревала, что можно описать страх таким образом – сотни оттенков и полутонов, от безумства до светлой радости. Л. Андреев словно дифференцировал страх, разбил его на целую гамму других эмоций, которые тот порождает в человеке. «Точно его оголили всего, как-то необыкновенно оголили – не только одежду с него сняли, но отодрали от него солнце, воздух, шум и свет, поступки и речи…».
И мне кажется, что сила этого произведения не в том, о чем оно (хотя это, безусловно, очень важно), а в том, как оно написано. Андреев пишет емко, точно, ярко, его слова разрезают сознание, берут за душу. Кажется, он проникает в самую суть мыслей и вещей, его язык столь богат, что передать его силу не представляется возможным. Во всяком случае с моим бедным словарным запасом. Все прочитанное мной за последний год оказывается, в сравнении с этим маленьким рассказом, лишь бледной тенью, некой попыткой быть литературой…
Мне бы так хотелось передать эту силу «Рассказа», тот шквал эмоций, что он вызывает, но я чувствую собственную беспомощность. Потому что нет у меня даже крупицы таланта Андреева, чтобы описать все это. Я только могу настоятельно посоветовать вам эту книгу. Она невероятна. Прочтите ее обязательно..
6140
Аноним27 марта 2015 г.Читать далееВторой раз перечитываю этот рассказ и второй раз наслаждаюсь тем, как автор перевернул сюжет библейской истории. Это уже не Библия - перед нами живые люди с их, часто косными, представлениями о мире. Абстрактное "неверующий" по отношению к Фоме здесь раскрывается как много и долго думающий, даже в некоторой степени туповатый. И правда, преимущество и недостаток Иуды перед всеми остальными спутниками Христа в том, что он умнее их всех. Умнее, хитрее, оттого - плутоватей. Но в своей любви к Христу он искренен, он безумно хочет - даже не возвеличить его, нет - а чтобы все увидели и поняли, какой хороший человек Христос. Поэтому он так удивляется и смеётся, потрясённый тем, что за Христа, которому цены нет, которого лучше нет, предложили всего 30 монет. Иуда же, в отличие от апостолов, человек действия, он не понимает их сидения сложа руки, и отречения, в каком-то автоматическом порыве спасти свою шкуру ("а что толку?").
"Кто любит, тот не спрашивает, что делать! Он идёт и делает всё. Он плачет, кусается, он душит врага и кости ломает у него! Кто любит!"Мало что можно ответить на эти слова, в которых - да простят мне мою сентиментальность - так много поэзии, которые запоминаются сразу и остаются звучать в голове на годы вперёд. Выход у Иуды один - последовать за учителем, и к этому он тоже тщательно готовится, и заранее продумывает все детали. А ученики-апостолы - тугодум-Фома, наивно-радостно-легковерный Пётр и другие - что же, они способны только спорить за спиной у Христа, кому из них быть при нём на первом месте, но последовать - да разве это в их силах?..
6343
Аноним22 января 2015 г.Читать далееИногда совсем маленький рассказ может вызвать внутри такую бурю эмоций, после которой мурашки на коже не пройдут, наверное, неделю.
И не потому, что он написан гениально для всех людей. А потому, что он написан гениально для тебя. И взволновал именно твою душу, потому что ты узнал свои чувства. Ты испытывал их не раз, но только не мог сам описать их словами.
Я совсем не городской человек. Моя душа - где угодно, но не в городе. Это я
"боюсь города, я люблю пустынное море и лес. Моя душа мягка и податлива; и всегда она принимает образ того места, где живет, образ того, что слышит она и видит. И то большая она становится, просторная и светлая, как вечернее небо над пустынным морем, то сжимается в комочек, превращается в кубик, протягивается, как серый коридор между глухих каменных стен. Дверей много, а выхода нет - так кажется моей душе, когда попадает она в город, где в каменных клетках, поставленных одна на другую, живут городские люди. Потому что все эти двери - обман. Когда откроешь одну, за ней стоит другая; и когда откроешь эту, за ней видна еще и еще; и сколько бы ни шел по городу, везде ты увидишь двери и обманутых людей, которые входят и выходят."Сердце порой стремится в город. Он сначала пьянит своим движением, звуками, круглосуточной суетой.
Но потом ты понимаешь:
Город вызывает щемящий страх.
Огромный, прекрасный город, становится похожим на кошмарный сон.
Город притворяется.
Одиночество в пустыне не пугает - там оно откровенно и правдиво. Одиночество в городе таит в себе ложь и угрозу
Город обезличивает:
И вот тут стало мне жутко и беспокойно; казалось, я что-то потерял, и это потерянное есть мое я. Уже случилось так у одной кассы, что я сказал кассирше, бросая деньги:- И вот этому дайте билет.
При этом я твердо ткнул себя пальцем в грудь, чтобы она не ошиблась.И посещение зоопарка. Зоопарк - как модель города, в котором заперты в неволе звери. И предсмертный крик зверя, как проклятие небу, земле и людям, которые сделали его несвободным.
Немного мистики, немного символизма, немного экспрессионизма и фатализма.
Замечательный рассказ.
6235
Аноним29 ноября 2014 г.Как же ужасно и унизительно быть беспомощным... Вот о чем я думала, когда прочла "Бездну". Как хорошо и открыто написано, настолько хорошо, что слишком ярко представляешь себе эту историю. А от мыслей этих становится жутко. Столь сильно ощущаешь чувства и Зиночки, и Немовецкого. Сильный рассказ, тут уж ничего не поделаешь.
6244
Аноним14 июня 2014 г.Мне этот рассказ понравился. Печальный, трогательный, психологичный, написанный настоящим мастером. С таким уровнем прозы сравняться очень не просто.
6336
Аноним1 февраля 2014 г.Читать далееСмешать "Преступление и наказание" Достоевского с его же "Записками из подполья", сократить содержание - получится нечто очень похожее на андреевскую "Мысль".
Главный герой - доктор Керженцев, оторвавшийся от реальности тип, лютый мизантроп, противопоставляющий себя всему миру людей и упивающийся своими размышлениями в одиночестве. Однажды он решает испытать себя убийством. Вернее, сначала ему кажется, что он убивает из ревности, но позже, поплутав в своих философских рассуждениях, он приходит к выводу, что любви и ревности никакой нет, а это скорее убийство-эксперимент. Господину Керженцеву вообще свойственно было с юных лет ставить жестокие эксперименты над людьми: дай-ка я сделаю ближнему своему подлянку, попадётся или нет? что получится? Он напрочь лишен каких-либо светлых чувств к людям, они для него не более чем шахматные фигурки, которые можно двигать, как вздумается самому умному и подленькому, а самый умный и подленький - он, Керженцев. Но убийство, как и у Достоевского, надламывает что-то в нашем "злом гении" - прикидываясь сумасшедшим, он по-настоящему теряет над собой контроль, но одновременно начинает понимать, что в чем-то ошибался, что-то проглядел в этой жизни.
Подлая мысль изменила мне, тому, кто так верил в нее и ее любил. Она не стала хуже: та же светлая, острая, упругая, как рапира, но рукоять ее уж не в моей руке. И меня, ее творца, ее господина, она убивает с тем же тупым равнодушием, как я убивал ею других.Андреев оставляет герою небольшой лучик надежды: Керженцев обращает внимание на Машу, свою сиделку, тупое и ограниченное, по его мнению, существо, ничего не знающее о мире и ни о чем не думающее, впрочем, это существо выгодно отличается от главного героя тем, что в нём есть загадочное внутреннее спокойствие и совсем уж непонятная ему доброта. А ещё ему частенько вспоминается образ маленькой девочки, играющей с собачкой, которую он увидал когда-то давно, и эта трогательная картина что-то задела в его душе. Автор видит в этой простой, наивной, детской любви возможное спасение для нашего отчаявшегося "доктора Зло", но уже слишком поздно, Керженцев всё-таки летит в бездну безумия.
6321
Аноним27 января 2014 г.Читать далееВойна — не развлечение и не средство для решения проблем перенаселённости Земли, война — это большое человеческое горе.
Отличная и достаточно оригинальная книга, которая раскрывает перед нами все ужасы Войны – не важно какой: будь то Первой либо Второй Мировой, Гражданской, либо Отечественной – по сути все они – соперничество в жестокости и количестве убитых с обеих сторон.
«Но к самому факту войны я не могу привыкнуть, мой ум отказывается понять и объяснить то, что в основе своей безумно. Миллион людей, собравшись в одно место и стараясь придать правильность своим действиям, убивают друг друга, и всем одинаково больно, и все одинаково несчастны – что же это такое, ведь это сумасшествие?
Брат обернулся и вопросительно уставился на меня своими близорукими, немного наивными глазами.
– Красный смех, – весело сказал я, плескаясь».
«Красный смех» - рассказывает о русско-японской, той самой, о которой мы и знаем-то далеко не много, поскольку она стала нашим полным разгромом – и поэтому о ней говорить не любят. Повествование ведётся в форме заметок сперва солдата русской армии, а затем его брата. Оба – разные, но их сближает война, её ужасы, о которых они узнают – один воочию, второй – по запискам.
«…обвивались, как змеи. Он видел, как проволока, обрубленная с одного конца, резнула воздух и обвила, трех солдат. Колючки рвали мундиры, вонзались в тело, и солдаты с криком бешено кружились, и двое волокли за собою третьего, который был уже мертв. Потом остался в живых один, и он отпихивал от себя двух мертвецов, а те волоклись, кружились, переваливались один через другого и через него, – и вдруг сразу все стали неподвижны.
Одни, точно сослепу, обрывались в глубокие воронкообразные ямы и повисали животами на острых кольях, дергаясь и танцуя, как игрушечные паяцы; их придавливали новые тела, и скоро вся яма до краев превращалась в копошащуюся груду окровавленных живых и мертвых тел. Отовсюду снизу тянулись руки, и пальцы на них судорожно сокращались, хватая все, и кто попадал в эту западню, тот уже не мог выбраться назад: сотни пальцев, крепких и слепых, как клешни, сжимали ноги, цеплялись за одежду, валили человека на себя, вонзались в глаза и душили. Многие, как пьяные, бежали прямо на проволоку, повисали на ней и начинали кричать, пока пуля не кончала с ними».
Здесь нет героического пафоса, зато показана вся реальность войны, усталость солдат от постоянной и бесполезной бойни, которая доводит их до безумия, зачастую – полного безразличия ко всему что происходит. Когда на твоих глазах погибают сотни, а назавтра всё повторится вновь — ты знаешь, что вся ценность жизни здесь пропадает.
Никто даже не стремиться выжить, потому что знает, что это бесполезно – Красный смех поглотит их всех. И от осознания полного бессилия, своей обречённости, того, что выбраться из этой кровавой мясорубки попросту невозможно, что никогда больше не постичь и простых радостей мирной жизни – все они сходят с ума:
"…безумие и ужас.
Рассказывают, что в нашей и неприятельской армии появилось много душевнобольных. У нас уже открыто четыре психиатрических покоя. Когда я был в штабе, адъютант показывал мне…
– Много раненых? – спросил я.
Он махнул рукой.
– Много сумасшедших. Больше, чем раненых".
Людям, как и всем живым существам не свойственно убивать друг друга, может быть поэтому все они чувствуют себя чужими в этой машине смерти, но Красный смех уже пришёл за ними. Может быть поэтому наш герой, даже очутившись в родной семье, уже чувствует себя здесь совсем чужим, забывает имя собственной жены и только всё время что-то строчит карандашом на бумаге… всё время – забыв про сон, будто боясь забыть всё то, что ему довелось пережить там, или тревожась, что не узнают про это другие…
Одни увидят в этом небольшом рассказе предзнаменование грядущей революции, другие – мирового хаоса – двух мировых войн, сравнимых в своей жестокости лишь друг с другом. Ведь Красный смех – и есть это несравнимое ни с чем человеческое Безумство:
«Я узнал его, этот красный смех. Я искал и нашел его, этот красный смех. Теперь я понял, что было во всех этих изуродованных, разорванных, странных телах. Это был красный смех. Он в небе, он в солнце, и скоро он разольется по всей земле, этот красный смех!»
Отличная книга, написанная ещё в ноябре 1904 года, но уже тогда автор понимал всю бессмысленность и обречённость… Жаль, что эта книга, как и сама война, как-то затерялись в водовороте более крупных и роковых событий, скорой революции, мировых интриг и распрей. Ведь из неё можно было сделать свои уроки, но ведь так мы устроены – делаем выводы лишь тогда, когда зачастую бывает уже поздно…
«…уже восьмой день продолжается сражение. Оно началось в прошлую пятницу, и прошли суббота, воскресенье, понедельник, вторник, среда, четверг, и вновь наступила пятница и прошла – а оно все продолжается. Обе армии, сотни тысяч людей стоят друг против друга, не отступая, непрерывно посылают разрывные грохочущие снаряды; и каждую минуту живые люди превращаются в трупы. От грохота, от непрерывного колебания воздуха дрогнуло само небо и собрало над головой их черные тучи и грозу а они стоят друг против друга, не отступая, и убивают. Если человек не поспит трое суток, он становится болен и плохо помнит, а они не спят уже неделю, и они все сумасшедшие. От этого им не больно, от этого они не отступают и будут драться, пока не перебьют всех. Сообщают, что у некоторых частей не хватило снарядов и там люди дрались камнями, руками, грызлись, как собаки. Если остатки этих людей вернутся домой, у них будут клыки, как у волков, – но они не вернутся: они сошли с ума и перебьют всех. Они сошли с ума. В голове их все перевернулось, и они ничего не понимают: если их резко и быстро повернуть, они начинают стрелять в своих, думая, что бьют неприятеля.
У одних знакомых, где я не был давно, быть может, несколько лет, я неожиданно встретил сумасшедшего офицера, возвращенного с войны. Он был мой товарищ по школе, но я не узнал его; но его не узнала и мать, которая его родила. Если бы он год провалялся в могиле, он вернулся бы более похожим на себя, чем теперь. Он поседел и совсем белый; черты лица его мало изменились, но он молчит и слушает что-то – и от этого на лице его лежит грозная печать такой отдаленности, такой чуждости всему, что с ним страшно заговорить. Как рассказали родным, он сошел с ума так: они стояли в резерве, когда соседний полк пошел в штыковую атаку. Люди бежали и кричали «ура» так громко, что почти заглушали выстрелы, – и вдруг прекратились выстрелы, – и вдруг прекратилось «ура», – и вдруг наступила могильная тишина: это они добежали, и начался штыковой бой. И этой тишины не выдержал его рассудок.
Сегодня утром, просматривая в газете бесконечный список убитых, я встретил знакомую фамилию: убит жених моей сестры, офицер, призванный на военную службу вместе с покойным братом. А через час почтальон отдал мне письмо, адресованное на имя брата, и на конверте я узнал почерк убитого: мертвый писал к мертвому. Но это все же лучше того случая, когда мертвый пишет к живому; мне показывали мать, которая целый месяц получала письма от сына после того, как в газетах прочла о его страшной смерти – он был разорван снарядом. Он был нежный сын, и каждое письмо его было полно ласковых слов, утешений, молодой и наивной надежды на какое-то счастье. Он был мертв и каждый день с сатанинской аккуратностью писал о жизни, и мать перестала верить в его смерть – и, когда прошел без письма один, другой и третий день и наступило бесконечное молчание смерти, она взяла обеими руками старый большой револьвер сына и выстрелила себе в грудь. Кажется, она осталась жива, – не знаю, не слыхал».6125