Записки из подполья

А ведь их не так мало - таких же странных существ, образ мыслей которых сложно понять нормальному человеку. Культивируя собственное ничтожество, они страдают и затравленно озирают окружающее. Их цели странны и смешны - а для них они самое ценное,самое важное в жизни. Их мечты и достижения - повседневность всякого иного.

Как же такое получается с людьми? Почему? Сколько серых и незаметных подобных герою созданий с жадной завистью взирают из подполья на нашу жизнь? Мало ли, на что они все-таки могут решиться когда-нибудь.

Но ведь мы все равно никогда таких не заметим. Они покрыты плащами-невидимками собственного ничтожества, самостоятельно сплетенными с тщательной старательностью сумасшедших...

Штож. Этот рассказ \ книгу я встретила в аудио формате. включив запись по дороге на работу, я на пол метро издала стон. потому что очередное нытье было слушать выше моих сил. А еще озвучка такая, проникновенная, что меня прямо корежило. и я мысленно уже удаляла аудиодорожку с телефона, что бы не портить свой аппарат этой мерзостью
Приехав на работу, зашла на Ливлиб, что бы отметить минимальным количеством звезд произведение, решилась сначала прочитать рецензии. и наткнулась на пост skerty2015, опубликованный немного ранее. и решила дать этому произведению второй шанс.
и знаете что?
это было верное решение! да, начало неоднозначное. но с остальной части я так хохотала почему то. Очень рекомендую!

Однажды в отпуске я подсунул Гроку свои дневниковые записи на предмет литературного анализа. Тот заявил, что лирический герой напоминает ему подпольного человека Достоевского. Мне это польстило, но с произведением я знаком не был. Пришлось наверстывать. А вдруг правду говорит шельма кремниевая?

Прочитал и вот что скажу. Роман состоит из двух частей. Первая далась мне трудно. В ней ничего не происходит: всю дорогу подпольный человек только и делает, что мусолит по кругу сначала одну тему, потом другую, затем третью. И ладно бы он говорил что-то, что заставило бы залипнуть на одной букве на полчаса (как с ницшеанским Заратустрой , например) — нет, это просто какой-то бред бедолаги, который от одиночества начал немного «отъезжать». Особенно меня раздражали и вводили в состояние дефицита внимания его рассуждения «о человеческой выгоде». «Борис, ты не прав!» — хотелось возразить ему. И так бы я не выдержал подобного издевательства над собой и бросил чтение, но во второй части появилась какая-никакая драматургия: классик решил столкнуть нашего унылого философа с внешним миром. Миром, впрочем, довольно вялым и вполне обыденным, скажем прямо, но на фоне шизоидной первой части и этого было достаточно, чтобы реанимировать мой интерес. Здесь я и правда стал узнавать брата Колю — то, на что намекал Грок. И я имею в виду не сюжетные параллели, а сходство в ответной реакции человека на столкновения с социумом — уход во внутренние лабиринты вместо активных действий снаружи. Правда, до подпольщика мне еще расти и расти. Например, нечто похожее на эпизод с офицером случилось и со мной — но я так не зацикливался на этом: ну, было и было, чего бухтеть-то.

Кстати, именно во второй части до меня дошло, почему именно это произведение, как утверждается, повлияло на творчество Кафки . Здесь те же бесконечные руминации, длинные сомнения, гипотетические «а если бы». Те же нелепые монологи минут на пять, замаскированные под диалоги — в реальной жизни, если собеседник не пуляет в тебя репликой так долго, то он либо немного умер, либо сдувшийся футбольный мяч с нарисованным лицом. У обоих авторов происходящее не суть важно — балом правят мысли одного конкретного героя, которые замкнутыми петлями накидываются на его условные перемещения из точки А в точку Б. Они, эти мысли, и есть фабула, и они в совокупности создают ту самую атмосферу тревоги, ради которой все это и писалось. Разница в экспрессии: если кафкианские коридоры условны, абсурдны и по-холодному отчужденные, то в «Записках» локации предельно осязаемы и приземлены, как в газете или милицейском протоколе: шел мокрый снег, Петербург, у Пяти Углов. Вот только подпольный индивид, помещенный в эти стены, молча орет от боли, стиснув зубы, тогда как кафкианский среднестатистический белый мужчина недоуменно пожимает плечами, попутно чувствуя вину без вины и отбиваясь от прилипчивых барышень. Кроме того, как и все крупные произведения Кафки, «Записки» так же ничем не заканчиваются, как бы намекая, что все может и дальше тем же макаром идти по кругу, уходя в спираль гнетущей безысходности, потому что никакого катарсиса не будет и вообще, его быть не должно по задумке. Только в отличие от Франца Германовича, который хитро делал вид, что не дописал (но мы ведь ему не верим, правда?), Достоевский финалит заставкой из Ералаша: дескать, общий смысл вы уловили, мальчишки и девчонки, а подпольный человечек-тот продолжил строчить, просто я вас пожалел. Спасибо, Федор Михалыч, за честность.

И вот что интересно — в этом, наверное, прелесть классической литературы. Несмотря на то, что роман читался тяжело, месяца через полтора ко мне стали приходить разные мысли. Как будто книжица, сделав мне лоботомию без анестезии, посадила в мозг семечку, и из нее спустя время выросло небольшое растение. И я этому рад. Вот только бы не было так больно в процессе посадки.

Во-первых, посмотрите на эту обложку! Да, я из тех людей, которые в восторге от всех этих аниме-серий, давайте их все сюда! Просто, как правило, у меня книги уже дома есть, а тут вот так получилось, что не было — чем не повод купить.

Во-вторых, это первый роман Достоевского, и прочитала я его вот только что. До этого как-то проходил мимо меня.

В-третьих, это роман в письмах, что само по себе ужасно интересно. К тому же, Достоевский, даже молодой и дебютный — это вам не жук лапкой потрогал, так что письма разные по стилю, а авторы их — люди весьма запоминающиеся. Правда, в отношении одного из них это скорее минус))

Сюжет, честно скажу, требует некоторого пояснения, потому что Достоевский явно не планировал, что всё это будут читать люди в 2025 году, и ничего объяснять не спешит. Есть Варенька — молодая девушка с несколько сомнительной по тем временам биографией. Живёт с соседкой, кое-как работает, в целом перспектив не имеет.
Есть Макар — дед лет пятидесяти, дальний родственник Вареньки, который помогает ей по мере сил, но вообще представляет собой персонификацию поговорки "болтать — не мешки ворочать". Он слащав, она лаконична. Она берёт свою жизнь в руки и налаживает её, он пишет ей километровые слезливые письма.

В целом, роман из категории "прочитать, поставить галочку". Достоввский еще не стал тем Достоевским, которого мы знаем и любим, так что любить мы его будем за другие произведения, а в этом произведении мы будем любить отсылки к Гоголю и Пушкину и обложку.

«Бедные люди» — первый серьёзный роман Ф. М. Достоевского. Решила и я познакомиться с ним, но, увы, любви не сложилось. Достоевского люблю, душевно почитаю, нежно обожаю. Ох, как мне понравились «Белые ночи», да и серьёзный роман, как «Преступление и наказание», не оставил меня равнодушным. Люблю я ковыряться в душах людей — это моя слабость.

«Бедные люди» оказались нудными, ноющими, хотя без трагизма не обошлось. Но когда весь роман ты читаешь, что всё плохо, ох какие мы бедные, за что нам всё это, что ж делать нам и т. п., волей-неволей закатываются глаза. Уж очень всё плохо, но жалко ли мне стало ГГ? Нет. Хотя в романе была та самая Достоевская драма и написано было замечательно. Любимая часть та, где Варвара отправляет свою тетрадь (дневник) Макару Девушкину, в котором рассказывает о своей жизни. Это, пожалуй, самый интересный отрывок, где я действительно сопереживала Варечке, но, увы, на этом всё. Не могу сказать, что прям испытала какое-то разочарование, просто «Бедные люди» оказались не моим романом. Как говорится, «с кем не бывает».

«Белые ночи»- повесть Федора Михайловича Достоевского, рассказывающая об истории влюбленного и одинокого мечтателя в молодую девушку Настеньку. Главный герой всю жизнь один, он ни с кем никогда не общался, был замкнут. И вдруг в своей одинокой и однообразной жизни рассказчик встречает посреди ночи свое счастье-лучик света в непроглядной тьме. Настенька жила со слепой бабушкой, их платья были сцеплены булавками, для контроля над девушкой. У них в мезонине поселился молодой человек, у которого были не устроены дела. Она его полюбила, хотела уехать с ним, но он пообещал, что вернется через год, и они снова встретятся на том же месте, и уедут. Но встречи не случилось. Главный герой предлагает ей написать письмо тому молодому человеку и передает его на нужный адрес. Персонажи встречались каждый вечер и долго разговаривали, рассказывали свою историю, делились переживаниями. Девушка еще при первой встрече попросила мечтателя не влюбляться в нее, но он тайно был влюблен. Уже отчаявшись, она пообещала забыть своего возлюбленного. Тогда главный герой и признался ей в своих чувствах. Настенька сказала, что тоже его любит. Но их счастью помешал мужчина, который в этот момент появился на улице. Это был тот самый юноша, которого ждала героиня. Попрощавшись с мечтателем, она исчезла вместе с этим молодым человеком. Потом лишь извинившись за свое предательство в письме она пропадает навсегда. И рассказчик снова остался один. Но он благодарит Бога за эти несколько счастливых ночей. «Белые ночи» очень трогательная и душераздирающая история, читая которую, сопереживаешь главному герою и надеешься, что у него все будет хорошо. 

В сложных жизненных ситуациях я неизменно обращаюсь к Фёдору Михайловичу, и почти всегда это происходит спонтанно. Не стал исключением и нынешний случай: уже читая параллельно 3 книги, но почувствовав острое желание вернуться к произведениям любимого классика, с рвением бросилась читать его «Записки из подполья», которые «проглотила» в сумме менее, чем за сутки.

Чем больше знакомлюсь именно с поздним творчеством Достоевского, тем больше убеждаюсь в его силе слова и влиянии на читателя. Как обычно, это искусно показанная атмосфера бедности и нижайших слоев общества, тема «униженных и оскорбленных» (кстати, отсылка к этому роману в повести тоже встречается), пронизывающий душу читателя фатализм. Читаешь мысли главного героя и безоговорочно соглашаешься с его доводами, погружаясь в текст с каждым абзацем все сильнее и сильнее. На мой взгляд, эта повесть — одна из лучших попыток автора показать тип «маленького человека» и в то же время отметить его осознанность в отличие от других образов персонажей.

«Записки из подполья» — повесть, которую можно назвать своего рода негласным продолжением «Бедных людей». Здесь я хотела бы, наверное, в тысячный раз выделить мастерство писателя: во время чтения в моей голове всплывал сюжет упомянутого романа и эмоции от его прочтения, хотя читала его ещё в школе. Существует также версия, что повесть — это продолжение ранее написанного «Двойника», и тогда нарушенная хронология произведений напоминает намеренное решение Лермонтова «перепутать» главы «Героя нашего времени». Думаю, следующим произведением у Фёдора Михайловича прочитаю либо «Двойника», либо «Подростка».