Жизнь и судьба

Да. Я это сделала. Я осилила 859 страниц от Василия Гроссмана. Не бросила, не отложила, тянула до победного конца, до последней страницы. Жаль, не присуждают награду «Герой прочитательного труда». А человек, прочитавшие всю дилогию целиком, в моём представлении теперь – это сверхчеловек с железной силой воли, он с нимбом над головой, некто инопланетный, волшебный, я преклоняюсь.
Почитала чужие отзывы, никому книга не далась легко, она действительно очень тяжёлая, но не в плане эмоций (чего я, конечно, ожидала от книги о ВОВ), а непосредственно в преодолении этих многочисленных глав, напичканных кучей повторяющихся вопросов, миллионом героев, их труднопроизносимых фамилий (Мостовской, Неудобнов, Вайспапир, Каценеленбоген и прочие), их званий, их сложных взаимосвязей (кто чей брат, пятиюродная бабушка, незаконный муж, ребёнок от первого брака и прочее).
А усложняется всё ещё больше тем, что произведение представляет собой эпизоды чужих жизней и судеб, не единое логическое повествование, всё обрывочно, нет полноты, и это значительно затрудняет задачу чтения и понимания. Начинается книга с событий в немецком лагере военнопленных, ты только запомнил героев, нарисовал характеры и…к следующему разу, когда автор к ним вернётся, вы благополучно забываете о них буквально ВСЁ. И их самих. Так на протяжении всей книги. Кого можно запомнить, так это Штрума, предполагаю, что он был любимым героем Гроссмана, тк только страниц 200 посвящены исключительно вопросу, «почему он так боится в последнее время ареста?»
Произведение состоит из трёх частей и самым печальным для меня было то, что третья часть, к моему великому удивлению, оказалась самой интересной, эмоциональной, по-хорошему простой, но к тому времени, как я к ней приступила, мне уже хотелось только одного – поскорее дойти до страницы с номером 859, дабы навсегда распрощаться с этим скучнейшим «кирпичом», который не дал мне ни эмоций, ни информации.
Увы, книга нудная, невозможно нудная. Я довольно терпима к философским рассуждениям писателей, даже если они не особо к месту, но я устала от рассуждений о сознании. Сознание Сталина. Сознание Гитлера. Сознание Крымова. Сознание моквичей. Сознание Штрума. Сознание. В сознании сознания. Сознание в сознании сознания. Потом всё это перешло в Мегагалактику и энергию атома, и я ничего бы не потеряла, если бы читала только первое предложение каждого абзаца, но поздно пришло ко мне это…сознание.
Пусть не будет выглядеть грубостью, но национальность Гроссмана угадать не сложно, о евреях он пишет проникновенно, главы об их уничтожении полны трагизма, русские же едят, постоянно (герои Ремарка – убеждённые трезвенники в сравнении) пьют и ведут одинаковые беседы, невозможно читать без зевка и уныния.
Видимо, всё, что за свою жизнь хотел сказать Гроссман, о чём думал, возможно, рассуждал сам с собой, всё это он сказал в «Жизни и судьбе». Очевидно, что произведение – титанический труд, выстраданное, стоило усилий, потому и не поднялась у меня рука поставить отрицательную оценку, решила, что гораздо честнее оставить книгу без звёзд вообще.

Меня всегда забавляло, когда читатели жаловались на какую-нибудь книгу: «да у него слишком много героев, невозможно запомнить, ужас». И вот я читаю Гроссмана, и понимаю, что ощущения один в один. Кто эти люди? Анна Семеновна, Александра Владимировна, Людмила Николаевна, Евгения Николаевна — как можно запомнить персонажей с такими именами? Откуда вдруг все эти запутанные отношения? Кто, в конце концов, кому двоюродный дядя?

К счастью, где-то посреди романа я неожиданно выяснил, что сам дурак и «Жизнь и судьба» — вторая книга дилогии. И автор так ведет себя не потому, что ненавидит читателя и хочет смерти его, а просто читатель, по замыслу, с героями уже знаком, и давно. После этого животворящего открытия я, в общем, расслабился и дочитал с большим интересом.

Мощный, острый, многоаспектный роман, замечательный язык, богатая картина военного и тылового быта, богатая картина человеческих душ. Есть сомнительные вставки с элементами авторского препарирования той или иной проблемы, которые в общей ткани повествования смотрятся немного искусственно, но их мало, а в остальном книга очень хороша. Она трудная, и я трудно ее читал, но это потому, что она говорит с читателем о трудном. Про это, наверное, и не бывает легких книг.

Можно без преувеличения сравнить роман Гроссмана с «Войной и миром»: и в том, и в другом романе перед нами возникает Россия, охваченная войной; и в том, и в другом романе мы знакомимся со множеством героев, чьи судьбы оказались связаны незримыми нитями родства, дружбы, ненависти, общими бедами и радостями.

Василий Гроссман мастерски воссоздаёт Сталинград 42-43 гг. Сухие строки из учебников истории, повествующие нам о важнейшем периоде ВОВ, не способны передать атмосферу, сложившуюся на передовой и в тылу, среди военных, ученых, заводских работников. Передать то, как способно одно письмо, одна строчка разрушить жизнь или подарить надежду. Когда же читаешь «Жизнь и судьбу», погружаешься в это особое время и испытываешь живые эмоции.

Сложнее всего было пропустить через себя боль еврейского народа, снова вспомнить о миллионах загубленных судеб, судьбах матерей, которым пришлось своими руками убивать младенцев лишь бы не выдать убежища, судьбе Сони Левинтон и маленького Давида.

Я удивлена, что этот роман до сих пор не проходят на уроках литературы. С другой стороны, это освобождает учителей от необходимости говорить о неудобных страницах советской истории - репрессиях, культуре доносительства, культе вождя, о том, как государственная машина способна перемалывать светил науки, вчерашних генералов, чекистов и любого другого человека.

Лейтмотивом всего романа я бы назвала следующее: что бы ни происходило, нужно оставаться человеком и сопротивляться злу. И речь, разумеется, не только о зле, таившемся в национал-социалистической идеологии.

Живые были живы.
Ох, неодназночно...
Многослойное произведение. И меня бросало на протяжении чтения от нуля и до вышки.
Были моменты, от которых просто сжималось сердце: письмо матери сыну, "жизнь" дома 66/1, кремационные печи и внутренний монолог бреннера Наума Розенберга, допрос Крымова на Лубянке.
Были интересные мысли, ну просто очень: записки "юродивого" Иконникова и немецкий госпиталь в Сталинграде.
Но... но слишком много политиканства. Умом понимаю, человек это писал и сам обалдевал от своей смелости. Но, все, что касается политики, выглядит немного неестественно и картонно. Знаете, если честно, как это выглядит? Как доклад, как пропаганда, как внедрение "правильной" линии. И вот не важно, просталинская она, эта линия, или анти-. Все равно сухо и картонно. И от этого роман теряет свою внутреннюю красоту.
И да, Сталинграда, великой битвы я здесь почти не увидела. Штабное руководство во всей красе, а вот простых людей мало, очень мало.
И да, мне не понравился ни Штрум, который "нашел в себе силу отказаться от жизни, и вдруг тяжело отказаться от пряников и леденцов", ни его близкие и их дальние родственники. Единственные, кто вызвал во мне чувство уважения, это Александра Владимировна и Новиков (но ему недолго осталось).

Права была Эспинозка, эту книгу стоить читать хотя бы ради письма матери к сыну.

Знаешь, надо написать труд о лагерной тоске. Одна тоска давит, другая наваливается, третья душит, дышать не дает. А есть такая особая: она не душит, не давит, не наваливается, она изнутри разрывает человека, вот как разрывает глубинных чудовищ давление океана.

Дочитывая повествование, я уже понимала, что теперь не скоро я смогу взяться за чтение книг о войне, о сражениях, о лагерях смерти, о советской России времен Сталинских репрессий. Я была эмоционально опустошена.

Я верю в то, что Гроссман вложил в эту книгу большую часть своей души, и от этого она получилась такой трогательной, такой жестокой и такой натуральной. Это книга не о войне, не о сталинградской битве, точнее не только о них - это книга о судьбе, о людях, о великих русских людях, которые нашли силы, приспособились и пережили, выстояли. Они смогли. Да, кто-то ломался, поступался принципами, доносил, ломал чужие жизни. Но ведь оставились те, кто был человеком при любых раскладах. И пока такие люди существуют - существует и жизнь на Земле. Жизнь, а не существование.

Так много героев, так много разных судеб, переплетающихся между собой, так много ситуаций, на которые можно смотреть под разными углами. И вот, ты уже готов осудить человека, ты видишь, как его ломают, как ему тяжело, но он внезапно собирается с силами и остается самим собой.

Штрум. Семейные ценности рушатся, жена не понимает, они уже совсем чужие люди. Он - великий ученый, но он - еврей. И с работой проблемы, и его не ценят ни дома, ни на работе. Но есть Марья Ивановна, жена коллеги и друга, влюбленная в него по уши. Был ли он искренне в нее влюблен или просто искал поддержки?

Крымов. Он искренне верил в то, что делает. Идеология Сталина захватила его и поэтому я смогла бы оправдать его поведение. Его по своему жаль, ведь он выбрал неправильный путь и все равно стал заложником системы, искренне не понимая что он натворил..

А дом №6... Жители держали оборону долго, рьяно. Они верили в победу России, они стояли до конца. Они стали родными друг другу и ими можно гордиться..

Всех не опишешь, но за всех персонажей болеешь душой, и хочется, чтобы все у них было хорошо. Ведь они умели находить счастье в жизни, данной им, и не жаловались на судьбу. Они просто боролись за жизнь.

Начала читать книгу, не зная, что это вторая часть огромной саги, поэтому фамилии героев, посыпавшиеся как из рога изобилия в самом начале повествования, поставили в тупик. Несмотря на это, все постепенно вошло в колею и родственные связи почти срослись.

Показалось, что эта книга сильнее отражает атмосферу удушливой беспросветности, которая царила в стране и в умах героев, чем Крутой маршрут или В круге первом. Она более мрачная, чем любая книга на тему репрессий, которую я читала ранее. Она погружает в ту реальность и дает ощущение, что каждое твое слово внимательно записывает добрая рука соседа, друга, коллеги, собутыльника, гостя, случайного знакомого. И потом относит в нужную организацию.

Чем бы ты ни занимался - "Родина слышит, Родина знает" (с). Такое же по силе впечатление производит только Оруэлловский 1984, прочитанный в наивной юности.

Вот только, несмотря на общечеловеческие правильные мысли и идеи, через каждые
-цать страниц автор царапает читателя какими-то мелкими и оскорбительными для женщин замечаниями и историями, обобщающими мысль, что "курица не птица, баба не человек".

Сталинграду надлежало определить философию истории, социальные системы будущего. Тень мировой судьбы закрыла от человеческих глаз город, в котором шла когда-то обычная жизнь. Сталинград стал сигналом будущего.

... - и в том их вечная горькая людская победа над всем величественным и нечеловеческим, что было и будет в мире, что приходит и уходит.

Прошло уже больше месяца, с тех пор как я поставила этой книге пометку «прочитано», наряду с «любимой». Больше месяца, а слов до сих пор нет! Одни эмоции, какие-то недомыслии и ассоциации.
Какие могут быть ассоциации, если мы живем в более-менее мирное время? Да ведь книга не только и не столько о войне. О людях она, о характерах, о жизнях, о судьбах. Она о тех, кто воевал, изобретал, строил, мечтал, кто жил в то страшное время.

И далее...

Пусть прошло больше 60 лет со дня окончания этого ада на земле, но книга злободневна - недаром долгое время она была под запретом. Дело, видимо, в потенциале самой книги, в том, что она может дать многое (а может и гораздо больше) после первого прочтения, когда в голове все разложится по полочкам – сюжетные линии, герои и их взаимосвязь.
Для меня лично особо ценным в этой книги стало личное, сокровенное людей и наций – быт во время войны, любовные многоугольники, фразы. По этой книге надо учить в школе историю Сталинградской битвы – сколько ценного материала можно почерпнуть из нее. В достоверности сомневаться не приходится – Гроссман был военкором и в прямом смысле на своей шкуре испытал Сталинград. Представьте себе – достоверный учебник истории.
Если смотреть все-таки с точки зрения литературы, то и тут любой читатель найдет для себя что-то по душе, ибо огромное количество сюжетных линий Гроссман мастерски переплетает! Я порой не вообще не замечала смены темы в романе – настолько было необходимо мне знать, чем все закончится. Чтобы не быть голословной, перечислю основные перипетии сюжета: линия Новикова о стратегии войны, военном гении и не-гении Сталина, фронтах, полках, частях и армейском быте; линия профессора Штрума – гениального ученого-физика, как понятно из фамилии – еврея, с его мечтами и планами, борьбой с бюрократией и самим собой; «лубянковская» линия Крымова – партийного работника, глубокого идеолога, преданного партией, но не любимой женщиной; немецкие и – о, ужас!!! – сибирские лагеря с их безжалостной системой, архитектурой и «внутренностями»; трагедия еврейства, евреев как нации, культурного самосознания, простых людей.
Гроссман пишет непросто, в военной книге он, кажется мне, и фразы строит как-то по-военному. Или я настолько прониклась духом Сталинграда? Я уважаю тех людей, что ценой неимоверных усилий подарили нашему народу свободу, но! Меня оторопь берет, когда я понимаю, что они – те, кто воевал, жил, рожал или просто рос в то время – сжились с войной, с тем режимом, что диктовало государство, с холодом, голодом, страхом смерти. И жили! И выжили! Они свыклись с тем адом, что был тогда – в перерывах между боями чинили часы, думали о том, где достать макарон или талон на еду, как получить прописку. Гроссман для нас воссоздает не только картину военную, но и тыловую – ту, что придает роман больший размах, эпичность и, конечно, достоверность.

Читать? Нет! Читать и жить такой книгой.

Начиная знакомство с романом В. Гроссмана «Жизнь и судьба», надо настроиться на долгое, вдумчивое, неспешное чтение. Роман объёмен, многопланов, в нём много героев и сюжетных линий. Главного героя как такового нет. Автор показывает своеобразный срез общества того времени, о котором пишет. Здесь есть люди разных национальностей и разного социального положения, разных возрастов и убеждений. Центральным историческим событием книги является Сталинградская битва, поворотный момент в Великой отечественной войне, однако мы становимся свидетелями и жизни евреев в гетто и концлагерях, и судеб заключённых в сталинских лагерях. Автор показывает, как сложно было выживать всем: на передовой, в тылу, на оккупированных территориях, в тюремных застенках. В экстремальных условиях человек проявляет свою истинную натуру. Именно поэтому В. Гроссман постоянно показывает нам разных героев, встающих перед моральным выбором: пожертвовать жизнью и остаться честным или прогнуться, предать, но спасти свою шкуру. Каждый из героев будет делать свой выбор. Кто-то не доживёт до финала, кто-то вознесётся на высокий пост, кто-то, наоборот, полетит вниз и окажется на месте тех, кого сам недавно судил. Это книга о жизни каждого отдельно взятого человека и всей страны в целом. Эта книга о тяжёлой судьбе в тяжёлое историческое время.

Ну что ж, я считаю, литературу можно на этом закрывать. Самый всеобъемлющий, самый человечный, самый правдивый и самый щемящий, самый главный роман написан, и даже опубликован. Больше, уже, кажется, не о чем писать.
Гроссман взялся за монументальную историю человеческого страдания. В очень короткий срок случается так много всего жуткого: война в Сталинграде, уничтожение евреев в немецком лагере смерти, но также и стукачество, безумное разбирательство "измены" Крымского, и самое, наверно, страшное - это товарищеский суд, устроенный в институте над Штрумом. Самое страшное - это когда люди выбирают козла отпущения, чтобы скормить невинную жертву чудовищу и хотя бы какое-то время чувствовать себя в безопасности, пока чудовище переваривает жертву. Гроссман описывает всё документально чётко: голод, холод, разруха, война, лагеря и чистки. Но главно не это, а то, как люди ведут себя при всё при этом. То ведут себя неожиданно по-человечески, делая добро незнакомым людям, то совершенно как звери стучат на своих знакомых, зная, что этим уничтожают человека. И даже умудряются при всём при этом любить. Мне кажется, это главное, самое важное, что нащупал автор: человек - это всегда человек. Одновременно подлый, грубый, но и способный любить и быть бескорыстным.
Ухватить все детали за одно прочтение просто не удаётся. Кроме того, видимо, герои были представлены в первой части, так что некоторые из них как чёртики из коробочек неожиданно появляются и становятся главными на главу-другую, а потом исчезают, часто насовсем в силу обстоятельств. И куча фраз, которые хочется обдумать отдельно, утащить на цитаты. Ну я к тому, что раз уж решено, что это самый главный роман, то и нельзя его просто прочитать один разочек. Единственный раз в жизни захотелось разобрать книгу на уроке литературы. Надо чтобы в таком потоке важного кто-то помог указать на те моменты, которые сам, может и упустил.

Книга досталась мне по флэшмобу-2012, и читалась с весьма большим трудом. Нет, с художественной точки зрения она написана вполне хорошо, хотя количество персонажей вызывает затруднения и не все взаимосвязи персонажей и эпизодов понятны. Впрочем, эта проблема могла бы быть решена вторым прочтением, потому что такие затруднения у меня есть везде, независимо от того, это Василий Гроссман, Лев Николаевич Толстой или Анджей Сапковский. Но в данном случае я не буду перечитывать эту книгу...

...в данном случае причины неприятия мною этой книги совсем не "текстовые". То есть они, есть и в том, "что" хотел сказать автор, и в том, "как" он это сказал, но... будь эта книга про какую-нибудь другую войну, читать было бы легче.
Но то, что говорит Гроссман о Великой Отечественной, о Сталине - не ложится на мое мировоззрение, на то, что было уже в него вложено Симоновым, Васильевым, фильмом "В бой идут одни старики" и другими любимыми в Советском Союзе произведениями про Великую Отечественную. Да и в принципе не ложатся на мое мировоззрения долгие "толстовские" рассуждения, то, как ведут себя наши... наши же! люди. Причем я не спорю, вполне возможно, что люди действительно были не столь идеальны, как их показывают и описывают, да и у того же Симонова они тоже не идеальны, они люди, а не ангелы и не боги, вот только ощущение, что Гроссман их намеренно хочет показать с неприглядной, неприятной стороны... и что он хочет вложить в голову читателя свое мнение, но вкладывает его не поступками своих персонажей, а своими рассуждениями, причем я не до конца понял, каково все-таки на самом деле мнение автора и что именно он хочет вложить в голову читателя.
Да, я идеалист, я воспитан на вполне конкретном отношении к подвигу нашей страны, но все мои суждения - по рассказам бабушек, а больше - по книгам, фильмам и песням. И я считаю, что о солдатах, командирах, тружениках тыла надо говорить... ну, не скажу, что абсолютно только хорошее, но все же в целом - с хорошей стороны. Иначе это подрывает последнюю веру в свою страну, в свою историю.

Как-то вот так.

говорю "Симонов", имею в виду конкретно "Живых и мертвых" с продолжением.