Рецензия на книгу
Жизнь и судьба
Василий Гроссман
Аноним15 ноября 2013 г.Да. Я это сделала. Я осилила 859 страниц от Василия Гроссмана. Не бросила, не отложила, тянула до победного конца, до последней страницы. Жаль, не присуждают награду «Герой прочитательного труда». А человек, прочитавшие всю дилогию целиком, в моём представлении теперь – это сверхчеловек с железной силой воли, он с нимбом над головой, некто инопланетный, волшебный, я преклоняюсь.
Почитала чужие отзывы, никому книга не далась легко, она действительно очень тяжёлая, но не в плане эмоций (чего я, конечно, ожидала от книги о ВОВ), а непосредственно в преодолении этих многочисленных глав, напичканных кучей повторяющихся вопросов, миллионом героев, их труднопроизносимых фамилий (Мостовской, Неудобнов, Вайспапир, Каценеленбоген и прочие), их званий, их сложных взаимосвязей (кто чей брат, пятиюродная бабушка, незаконный муж, ребёнок от первого брака и прочее).
А усложняется всё ещё больше тем, что произведение представляет собой эпизоды чужих жизней и судеб, не единое логическое повествование, всё обрывочно, нет полноты, и это значительно затрудняет задачу чтения и понимания. Начинается книга с событий в немецком лагере военнопленных, ты только запомнил героев, нарисовал характеры и…к следующему разу, когда автор к ним вернётся, вы благополучно забываете о них буквально ВСЁ. И их самих. Так на протяжении всей книги. Кого можно запомнить, так это Штрума, предполагаю, что он был любимым героем Гроссмана, тк только страниц 200 посвящены исключительно вопросу, «почему он так боится в последнее время ареста?»
Произведение состоит из трёх частей и самым печальным для меня было то, что третья часть, к моему великому удивлению, оказалась самой интересной, эмоциональной, по-хорошему простой, но к тому времени, как я к ней приступила, мне уже хотелось только одного – поскорее дойти до страницы с номером 859, дабы навсегда распрощаться с этим скучнейшим «кирпичом», который не дал мне ни эмоций, ни информации.
Увы, книга нудная, невозможно нудная. Я довольно терпима к философским рассуждениям писателей, даже если они не особо к месту, но я устала от рассуждений о сознании. Сознание Сталина. Сознание Гитлера. Сознание Крымова. Сознание моквичей. Сознание Штрума. Сознание. В сознании сознания. Сознание в сознании сознания. Потом всё это перешло в Мегагалактику и энергию атома, и я ничего бы не потеряла, если бы читала только первое предложение каждого абзаца, но поздно пришло ко мне это…сознание.
Пусть не будет выглядеть грубостью, но национальность Гроссмана угадать не сложно, о евреях он пишет проникновенно, главы об их уничтожении полны трагизма, русские же едят, постоянно (герои Ремарка – убеждённые трезвенники в сравнении) пьют и ведут одинаковые беседы, невозможно читать без зевка и уныния.
Видимо, всё, что за свою жизнь хотел сказать Гроссман, о чём думал, возможно, рассуждал сам с собой, всё это он сказал в «Жизни и судьбе». Очевидно, что произведение – титанический труд, выстраданное, стоило усилий, потому и не поднялась у меня рука поставить отрицательную оценку, решила, что гораздо честнее оставить книгу без звёзд вообще.20408