Бедные люди. Белые ночи. Униженные и оскорбленные

Коротенький насквозь романтический роман знаменитого русского автора. История краткой как вспышка магния любви, и несостоявшихся, хотя и бывшими казалось бы уже в состоянии "ещё чуть-чуть" и "вот-вот" отношений. Герой романа — донельзя романтический и сентиментальный молодой человек, мечтатель до мозга костей, который в силу своих едва ли не эскаписких психологических особенностей совершенно не умеет вести себя решительно с лицами противоположного пола (я робок — так говорит он о себе) и потому по достижении своих 26 лет не имеет никакого опыта и "никакой истории". И семнадцатилетняя девушка, уже познавшая, что такое любовь и влюблённость, и терпеливо и верно ждущая своего героя. И белые ночи Санкт-Петербурга, знаменитые белые ночи, волшебством которых были охватываемы люди всех возрастов, происхождений и вероисповеданий и задолго до Достоевского, и во времена его жизни, и сейчас, по истечении ещё полутора столетий...

Была ли на самом деле любовь? Или это просто мечтательная и романтическая натура нашего героя придумала её? Могло ли зародиться и окрепнуть чувство настоящей любви между героями романа? Или всё это тоже стало бы только частью фантазии? Кто знает...

Иногда над классикой нависает ореол неприкасаемости. С одной стороны, это логично и даже имеет положительные моменты. Но, с другой стороны, это и создаёт ощущение, что такие произведения непременно сложны для восприятия и трудны для понимания. И в случае с Достоевским это предубеждение тоже срабатывает. Но вот яркий пример лёгкой классики. Не в эмоциональном плане, конечно, а в плане приятности и ненапряжности чтения.

У Достоевского всегда хороши характеры персонажей. В них столько деталей, столько черт, образующих совершенно уникальную, но от того и очень реалистичную личность. Даже те герои, которые (как один из героев этой книги - Алёша) абсолютно бесхарактерны, очень выразительны в этом.

Бесхарактерность Алёши - это тот случай, когда простота хуже воровства. Он в высшей степени пренебрежительно относиться к чувствам других людей. И с такой беспечностью о них не задумывается, что диву даёшься (даже вспоминаешь выражение "диву даёшься"). К тому же и других умудряется заразить своей бесхарактерностью.

А какую изобретательную сюжетную конструкцию выстраивает Фёдор Михайлович. Две линии, которые, на первый взгляд, не имеют общих точек соприкосновения, вдруг находят отражение друг в друге, а в конце вообще превращаются в единую картину. А первая и последняя сцены как будто закольцовывают всю историю и подчёркивают цикличность жизни.

И удивлять автор тоже умеет. Потому что чего-чего, а эксгибиционизм в XIX веке я не ожидала. И это не фигура речи, и не словосочетание с прилагательным "душевный". Логично, конечно, что психические расстройства не такое уж новое изобретение, но сей факт для меня всё же открытие, однако.

И чтобы как-то снизить степень сумбура и упорядочить мысли в моём отзыве - вывод. О чём же книга? О многом, конечно. На то и классика, чтобы прочитать и задуматься обо всей жизни. Но, в первую очередь, о том, что у кого-то гордости столько, что она мешает счастливой жизни, а у кого-то её не достаёт, но и из-за этого тоже можно упустить счастье. Всё хорошо в меру.

«Униженные и оскорбленные» - роман, о котором я не знала ничего. Вот вообще ничего - ну, естественно, кроме того, что написал его Фёдор Михайлович. А поскольку я с некоторых пор полюбила творчество Достоевского, то и планомерно с этим творчеством знакомлюсь. А «Униженные…» почему-то выпали из моего плана, и, выбирая книгу для февральского моба в классиках, я решила исправить эту оплошность, даже не заглядывая в аннотацию.
И на протяжении всей книги я не переставала дивиться гипертрофированности характеров, созданных писателем. Вот правда - сплошные крайности. Наташа, с её необъяснимой всепоглощающей и жутко собственнической любовью к сыну Валковского. Иван, с его жертвенной (я не знаю, как иначе назвать происходящее) любовью к Наташе. Нелли, с её горячечным стремлением непременно пойти в прислуги. Ихменев, с его любовью к дочери, искаженной неприятием её поступка. Валковский, с его эгоизмом и цинично-потребительским отношением ко всем и вся. Алёша, с его невыносимым инфантилизмом.
Я не совсем понимала, почему, зачем такие уж крайние грани страстей, не могла до конца понять героев, не могла в полной мере сочувствовать им. Почти все раздражали, Алёша со своей эгоистичной наивной простотой так и вовсе бесил. Но когда на очередной реплике этого большого ребёнка я подумала «Господи, ну что за идиот!», замерла, осознав, что - да, это же почти Мышкин! Правда, кажется, помноженный на десять - судя по тому образу, который сложился у меня после сериала 2003 года, с первоисточником мне ещё предстоит познакомиться. Впрочем, сейчас не об этом.
На моменте прозрения в части характера Алёши я отложила роман и вернулась к вступительной статье к роману Павла Фокина, которую сперва оставила на потом, и всё стало понятно. «Униженные…» - первый роман, который Достоевский написал после четырехлетнего заключения, проведенного в адских условиях, в окружении отнюдь не благовоспитанных дворян, с единственной доступной книгой - Евангелием. «Униженные…» - новый старт писателя, с новыми характерами и новым осмыслением своего творчества. Новая декларация тех мыслей, которые станут основными мотивами следующих произведений. Достоевский как будто вчерне, утрированно, почти гротескно набросал те характеры, которые позже будут исследованы более тщательно и разносторонне. И начал - да-да, именно в «Униженных…» - развивать тему Веры - здесь уже актуально и остро стоит библейская тема прощения.
И все же, для меня роман остался довольно противоречивым. Не уверена, что если бы не прочитала статью Фокина, смогла бы изменить мнение, складывавшееся по ходу чтения. Конечно, это не отменяет гениальности Фёдора Михайловича, да и великолепный стиль, который я уже безоглядно люблю, тоже на месте, но - да, мне не было достаточно просто прочитать, чтобы оценить и проникнуться, мне понадобилось узнать обстоятельства, при которых был написан роман, что, все-таки, оставило некоторый осадок.

Эта книга о самых важных вещах: о злодействе, точнее, о вине - и о прощении.
Обзаводишься детьми - будь готов прощать. Именно дети способны нанести самый болезненный удар, потому что никого другого так близко к себе не подпустишь, не правда ли? Может быть, я слишком чувствительна, но на определённом этапе воспитания ощущала себя истекающей кровью от мелких и мучительных ран, наносимых мне подрастающими дочерьми... Всё это нужно обязательно забыть, как будто и не было, чтобы не лишиться детей. Иногда - в самом прямом, ужасном значении слова.
Именно в такой ситуации оказалась семья Ихменевых. Дочь, Наташа, бежит из дома с сыном князя Валковского. Князь как раз судится с отцом Наташи, незаслуженно обвиняя старика в воровстве. Так что поступок дочери Ихменева - не только аморален (ведь Алёша так и не женится на ней, в описываемые времена - дело немыслимое), но и преступен, это предательство по отношению к родителям.
Ромео и Джульетта? Ничуть! Драма героев Достоевского гораздо мучительнее. Монтекки и Капулетти уже и не помнили, с чего началась их давняя ссора. Думаю, своевременное грамотное посредничество Лоренцо могло помирить тех и других без особенных хлопот. К тому же Ромео был готов нести ответственность, совершать поступки...
В противоположность ему Алёша, Наташин избранник, - это какая-то феерическая личность, точнее, полное отсутствие таковой. Подобный ребёнок - мечта властолюбивого родителя - мог вырасти только у тиранического отца вроде Валковского. У молодого человека полностью атрофирована способность принимать решения. Я наблюдала юношу в действии с гадливой усмешкой: да, такого можно полюбить за ласковость, за милую нелепость! Эх, думаешь, Наташа. Щенка бы тебе завести.
Старик Ихменев переживает тяжелейшее унижение и проклинает дочь. Простит ли он Наташу, узнав историю маленькой Нелли, чья мать умерла в нищете и отчаянье, непрощённая отцом?
Собственно, это была первая книга Достоевского, прочитанная мною в 12 лет, когда я идентифицировала себя с Наташей, с её бесконтрольной, всепоглощающей страстью. Кажется, именно в те времена мне запрещали встречаться с любимым двоечником, малолетним уголовником? Сегодня книга прочитана с позиции матери взрослых дочерей: у меня бы духу не хватилось запретить. Доверие, взаимопонимание гораздо важнее, чем родительская гордость... или гордыня?
В книге много дополнительных тем для размышления. Интереснейший персонаж Маслобоев! У него все задатки подлеца и глупого пьяницы, а ведь он не то и не другое! Или так: да, он и то, и другое, но всё равно какой-то свой, понятный и не без сердца. Маслобоев неожиданно заслужил к финалу мою симпатию: никогда бы не подумала, что он на такое способен, этот жизнелюбивый хитрец. Вслед за Иваном Петровичем я даже простила ему взятку от князя. Что за тип! Жаль, что Ихменев, и правда, не воспользовался его услугами в тяжбе.
Хорошая, немного наивная книга. Совсем не сложная. Гораздо проще, чем всё, что я читала у Достоевского, действительно 12+. Валковский - стопроцентный злодей, этакий Карабас Барабас, удивительное дело! Зная, как это нетипично для автора, пыталась обнаружить в мерзавце скрытую светлую сторону. Но, увы, моей мудрости не хватило. Князь всё больше кажется мне наброском Ставрогина из "Бесов", но тот, конечно, значительно объёмнее, сложнее, неоднозначнее. Видимо, единственное свидетельство задушенной, задавленной в нём человечности - пьяная бравада его перед Иваном Петровичем: кто не чувствует за собой вины, так старательно и витиевато не оправдывается!

И до "Бедных людей" Достоевского в русской литературе 19 века неоднократно поднималась тема "маленького человека". Но так натурально преподнести жизнь людей из низкого социального городского сословия, как сделал это Федор Михайлович, могли не все. В большинстве случаев герои выходили какие-то гипертрофированные в своей нужде, как некая гиперболическая пародия на бедных материально и духовно.

Поначалу и Макар Девушкин смутил меня своей абсолютной оторванностью от жизни. Постоянно так и лезло в голову: "Ну нельзя же быть таким лохом!" Местами это можно было бы объяснить некоторой глупостью героя. Сигналы об этом проскакивают тут и там - чего только стоит восхищение Девушкина сочинениями Ратазяева или суждения о том, что каждый сверчок - знай свой шесток. Но по ходу повествования понимаешь, что дело не в глупости, а скорее в чудовищном мягкосердечии Макара. В его душевности. Нельзя сказать, что он мало думает о себе, текст насыщен его размышлениями о своем неприглядном месте в окружающем мире и о своей карме неудачливого человека. Но вот насколько самоуничижающе он думает о себе. Что это? Самовлюбленность на фундаменте мазохизма или обычное и обильное нытье неудачника по жизни? Вникая дальше в суть характера Девушкина, понимаешь, что ни то ни другое. Макар может рассуждать достаточно здраво, в некоторых моментах он даже удивляет трезвостью своих взглядов. При всем самоуничижении порывы его высоки и наполнены духовностью большей нежели у людей, стоящих выше его на социальной лестнице.

Где-то ближе к концу романа стало закрадываться подозрение, что переписка Девушкина с Варварой есть не что иное, как диалог совести со разумом у одного и того же человека. Так вот Девушкин - это персонифицированная совесть маленького человека, а Варвара - это здравый смысл. Или, если хотите, Девушкин - это душа маленького человека, а Варвара - это практический повседневный ум. Концовка только подтвердила мои подозрения, Девушкин буквально подготавливает свадьбу Варвары на "денежном мешке" ради ее материального благополучия, сам оставаясь с вечным вопросом совести-мученика: "А как же я дальше жить буду?" Да так же как большинство людей живет, поболит-загрубеет-перестанет или просто отомрет со временем. Это закономерное и частое явление, когда человек, идя на поводу у здравого смысла, или входит в договор со своей совестью, или искусственно умертвляет ее, грубея душой. Достоевский, используя в качестве фона социальное неблагополучие маленького человека, блестяще эту ситуацию отобразил на страницах своего эпистолярного романа.

Белые ночи время для встреч и откровений.
И Достоевский позволил подсмотреть за случайно встречей двух одиноких, подслушать откровенные излияния души.
Два несчастных магнитиками притянулись, и с упоением можно было слушать и надеяться, радоваться, что не зря, что их счастье возможно... может быть...
Но на определенном этапе, поведение Настеньки начало меня раздражать. Вот уже совсем не хочется мне жалеть несчастную брошенную девушку, так странно желающую упасть на груд... хоть кого-то.
Как хочется, чтобы тебя жалели и понимали, чтобы хоть как-то озарили несчастную судьбу, но за своим горем совсем не заметно страданий ближнего, и ради себя, самой любимой, не грех сделать больно другому.
Даже если ему сейчас так же больно, как недавно сделали тебе.
Своя рубашка всегда ближе к телу.

Очень страстно и надрывно получилось. Впрочем, как всегда. Вот только никоего не жаль.

Второй роман великого писателя, к которому он приступил в 1860-ом году, а в 1861-ом он был издан в Санкт-Петербурге, и еще два раза переиздавался до смерти Достоевского. И опять же, затронута одна из самых рвущих душу проблем: отношения отцов и дочерей. Гордость отца, растоптанная грехом дочери. Грех, в данном случае, представлен Достоевским в образе любви и женщины, имеющей право на эту любовь.
Две сюжетные линии, две извилистые тропы, одна из которых ведет к драматическим событиям в семье Ихменевых, вторая же - к трагедии Смитов, настолько глубокой, что невозможно всмотреться в эту бездну без содрогания.

Наташа Ихменева и ее безграничная любовь к Алеше, и все вытекающие из этого русла, последствия, причиняют немало горя и печали ее семье. Но это печаль несет в себе смирение, в некотором роде, даже некую терпимость к необдуманному шагу девушки. Образ Наташи полностью прорисовывается через ее эмоции, психологическое состояние и ее душевные порывы. Диалоги, посредством которых отлично удается составить полноценную картину о переживаниях и кризисе девушки, кризисе-тупике, в который она себя загнала. Ее любовь - это тот же дурман, зависимость от которого с самого начала была неизбежна. Да, возможно, она жертва. Но больше жертва эгоизма собственницы, нежели жертва обстоятельств.

А вот кто истинная жертва Рока, так это Нелли, внучка Иеремии Смита - человека, чье земное существование завершается смертью под забором, приравненной автором к метафорам вроде собачья жизнь собачья смерть... Страшная судьба убитого горем, отца. Страшная невысказанной любовью, непрощением, озлобленностью и отчаянием, которые так и не нашли выхода, умертвив душу, пока человек жил, и ушли вместе с ним, когда он умер. Осталась Нелли, 13-летняя побитая жизнью, нищенка, болезненно-худая и бледная, шарахающаяся от людей, как от чумы, недоверчивая, очень рано повзрослевшая от пережитых мук.
По мнению доктора филологических наук, литературоведа Л. П. Гроссмана, на создание образа Нелли, Достоевского вдохновила Флер-де-Мари (Эжен Сю "Парижские тайны") - проститутка и крепостная служанка, которая несмотря на все удары судьбы, сумела сохранить в себе благородные черты характера. Второй вдохновитель Достоевского - это Диккенс и образ Нелл из "Лавки древностей" (кстати, более близкий и похожий). Ребенок, на чьи плечи ложится невыносимо тяжкий груз испытаний, воспитавших в ней взрослого человека гораздо раньше, чем позволял возраст. Но, если присмотреться к характерам и жизненному пути всех троих, то Нелли Достоевского - это сама Трагедия с огромными черными глазами, словно, устремленными в саму Смерть, в глубине которых отражается сильнейшая ненависть, жажда справедливости и непоколебимая гордость. Ребенок, мыслящий как взрослый, чего нельзя сказать ни о Флер-де-Мари, ни о Нелл...

И самое главное Зло и причина страданий многих людей - это "сиятельная сволочь" князь Петр Валковский, утративший человечность вместе с душой. Он - разрушитель и преступник, убивающий своеволием и желанием отметить свое превосходство над всем и вся. Распутник и провокатор, для которого нет ничего, что можно было бы считать святым.

Это признание князя Ивану Петровичу, рассказчику, посредством которого ведется повествование. На первых порах он восхищался князем, его напускным благородством и важностью. Но чем дальше, тем больше он разочаровывался в своих иллюзиях, и наконец, утвердился в мысли, что князь так же далек от понятия человек, как и все ползучее и мерзкое на этой земле.

Достоевский прорисовал очередную социально-психологическую драму с темными тайнами и мистикой, с проблематикой, которая злободневна и больна даже сейчас, в 21-м веке. Он воссоздал ярчайшие характеры, умеющие "говорить" без слов, тем самым открывая перед читателем створки "в закулисье" каждого из образов, и неважно - это собака Азорка или князь Валковский... Впрочем, ни к чему мне обо всем этом рассказывать в лишний раз. Достоевский - это Достояние, Кладезь и Богатство нации. Нужно просто брать его охапками, с жадностью... с одержимой жадностью.

Дальше...