Notes from Underground & The Grand Inquisitor

Как страшно быть человеком!.. И как порой не хватает в жизни такой вот "достоевщины": рефлексии на грани помешательства, кислотных ударов по оголенным нервам самомнения.

Существуют люди, до умопомрачения любящие выставлять свое тело и себя самого напоказ. Достоевский же сдирает с главных героев все мыслимые и немыслимые защитные психологические механизмы, оставляет их настолько голыми и беззащитными, что читать неловко и волнительно страшно. Стыдно. Очень стыдно. Словно сдернули занавес бытовухи-реальности и обнажили истоки человеческой гнильцы. Давишь гной из прыщей, и мерзко, и сладко, что избавляешься от дряни внутри себя. И даже эту сладость, не скрывая, описывает.

Для кого-то книга покажется непонятным сборником самоуничижения гордого, но закомплексованного человека. А для кого-то и зеркалом выступит... Стыд и срам, страх и комплексы. Щадящее самобичевание, кишащие в голове бесы.

Строки этой книги пророческие, никто с этим не поспорит. Ведь 2*2 - уже почти смерть, а так хочется жить, жить и умирать свободным. А есть ли она вовсе, свобода. Нет, но каждый для себя ее выдумает, в рамочку поставит, да будет перед грудью носить в знак собственной уникальности и самобытности, в пример того, что он человек, а не штифтик. Но места в мире все равно не найдет, себя бы не потерять, а остальное уж не так важно.
Сартр называл "Записки из подполья" одной из своих любимых книг. Оно и понятно, взять хотя бы "Тошноту". Ну, разве не видны аналогии сплошь и рядом, да они налицо. Именно Россия - апологет экзистенциализма, да оно вроде и понятно, несмотря на существование тех же Камю, да Сартра. Где как ни в России человек каждый день задает себе вопрос: а кто я, черт бы меня побрал, да что делаю я здесь и зачем. И пусть, мы верим в хрустальное здание, что бы нам не пели в уши, и боимся его, и пусть живем в капитальном доме, с квартирами для бедных жильцов по контракту на тысячу лет, но Мы есть и будем, надеюсь людьми...

Очень необычно. Процесс чтения Ф.М., несомненно, отличается от изучения других литературных произведений. Да, чтобы в него вчитаться, нужно самому почувствовать себя тем самым «маленьким» человеком. Вот так, страница за страницей, пробираешься, ползешь по произведению и тут вдруг так захватит сцена, описание и обстановка, что аж плохо становится. Но уж сопереживаешь по-настоящему. И в пот бросает, и температура подымается. И так уж получается, что произведения Достоевского я читал почти что в бреду каком-то, но после прочтения сознавал всю ту странную магию достоевщины. Ведь как сам Ф.М. пишет в «Записках», «человек иногда ужасно любит страдание, до страсти, и это факт».

Эти самые «Записки из подполья» ведутся сочинителем, который открывает нам свою душонку и совершает что-то вроде исповеди. С самого начало герой погружает нас в долгие размышления и нам встречается ряд интересных и неоднозначных мыслей о мести, боли, пошлости, рабах и скуке. Автор записок находится в оппозиции современному прогрессу, цифрам и статистике. Он говорит о человеке и его неблагодарности. Упивается своим отчаянием и страданиями. В них он видит жизнь. Рассудок лишь двадцатая доля способности жить. Находясь в состоянии беспрерывного процесса достижения мы живем, а достигнутая цель пусть и греет душу, да не долго.

Вторая часть повествования более напоминает художественный рассказ. История из жизни подпольщика богата описанием внутренних переживаний. Она ужасает своей искренностью и низостью и в то же время прекрасна своей исповедальностью.

Человек сознательно запертый в «подполье» не хочет мысленно и физически быть с миром. Он его презирает. И всех людей и себя самого. Он этой жизни пугается, боится запутаться и потеряться. Да и мы сами такие.

Не самое это было легкое чтение, но, уж если у вас найдется время и душевные силы, дерзайте.

Моя рецензия на повесть будет состоять из чётко поставленных вопросов и точно найденных ответов, равно самой повести. Разумеется это моё восприятие повести, поэтому я не хочу что бы читающие судили меня строго.

Читая эту повесть, мне было противно. Согласны ли вы, что смотреть правде в глаза - героизм? Ведь единицы способны на это. Ведь многие заметили, что часто бывает стыдно за поступки других, но ведь повесть ведёт к тому чтобы мы взглянули на себя. Так вот, мне было противно, противно от того что я так часто читала в строках саму себя. Нам должно быть стыдно не за других, а за то что этими другими, для кого-то, являемся мы сами.

Изменилась ли я после прочитанного? Я думаю нет. Человек привык делать странные, неприятные вещи в отношении других. И как бы от не выворачивал себя на изнанку, пытаясь совершенствоваться, для кого-то даже тогда он будет омерзительным и кто-то за него покроется румянцем, а за тем фыркнет. Наверное дело не в человеке, а в обществе. Поэтому, я думаю все просто, необходимо просто оставаться собой и не делать зла. А своё общество, свою компанию, своих слушателей и понимающих, равно как и своих неприятелей никогда не потеряешь, будь ты честен перед самим собой.

Читаю Достоевского и каждый раз чувствую себя мазохисткой — слова колючие, читать неприятно, но почему-то возникает зловредная радость и душевный подъем — хотя вроде как ты и побит морально. Так и с «записками» - ох и колючее же произведение! Достоевский официально отменил всех героев нашего времени, потерянных людей, которые не знают, как жить со своим сплином. Ф.М.создает свою колючую паутину и впутывает в нее и самые наши основы. Ах как чудесно читать после него Сартра! Идеи экзистенциализма присущи обоим, но если после прочтения Сартра чувствуешь себя окрыленным, человеком выбора и поступков — то тут уж, извините, вот они — твои поступки, и речи перед Лизой, и все прочее — и что с этим-то ты будешь делать? И начинаешь припоминать все сделанные тобой мелочные хм дела, и тут уж никто тебе не поможет — вон он ты, со своей голой (не обнаженной, возвышенной, нет — голой! А это — и стыд, и незащищенность, и неуверенность) душой, и делай что хочешь теперь, но ты — свой проект, отнюдь не идеальный, со всей своей двусмысленностью — в глубине души есть эта страсть, эта возвышенность, а что у нас на поверхности? Лучше уж — сидеть в подполье, спрятаться от всех, спрятаться от других, и упиваться своею отвратительностью, мелочностью и великой — но — бессильной душой. Но сил на исследование своего сознания у автора записок достаточно. Не скрывая, говорит он себе всю правду, но и что с того? Эх, скажу правду, и — будь что будет! И нет никакого противовеса, в этой книге всего один герой, никто не уравновешивает его своей нравственностью, милосердием, нет здесь Алеши, Сонечки, а есть — голая правда о нашей великой, могучей русской душе. Как же ему удается сделать слова такими пронзительно ползучими, как змеиное шипение? Но пробираясь через ползучесть его слов, пробираешься через ползучесть самых основ своей души, колючесть того дна, на котором покоится все наше сознание.
В таком небольшом художественном произведении собраны идеи многих авторов, по которым мы пишем наши эссе (видимо, в свете того, что среди них много экзистенциалистов). Идея ответственности человека за свою жизнь, свои поступки - «и что, сверх того, на свете есть еще законы природы; так что все, что он ни делает, делается вовсе не по его хотенью, а само собою, по законам природы. Следственно, эти законы природы стоит только открыть, и уж за поступки свои человек отвечать не будет и жить ему будет чрезвычайно легко. Все поступки человеческие, само собою, будут расчислены тогда по этим законам, математически, вроде таблицы логарифмов, до 108 000, и занесены в календарь; или еще лучше того, появятся некоторые благонамеренные издания, вроде теперешних энциклопедических лексиконов, в которых все будет так точно исчислено и обозначено, что на свете уже не будет более ни поступков, ни приключений" — одна основных идей экзистенциализма, вот она, черным по белому. «Человеку надо - одного только самостоятельного хотенья, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела" — о необходимости свободы он пишет тоже. Много чего пишет и много о чем рассуждает автор записок — вот и мы с вам много о чем рассуждаем, много чего говорим, но поступков-то это нам не прибавляет, как и ему не прибавляет поступков его сидение в подполье своей души, куда он сам себя и отправил.

О, эта странная любовь человека к страданию. Эти вечные процессы сенсибилизации и адаптации. Поиск объекта, следом зависимость от него, боль, привыкание, новый поиск объекта. Вся схема зацикливается. И не обязательно объект должен быть человеком реальным, ну или вообще человеком.
А эта вечная смена мотивов, которая происходит словно рулетка в казино, где крупье не "ты", а твоя система. Человек живет не ради своей выгоды, человек живет ради удовлетворения потребности и все чаще это внутренняя потребность в страдании. Трудно признаться в этом, но отрицать данного факта не могу.
Внутренний анализ показал, что организм дабы не сдохнуть поддерживает боль, ибо постоянное счастье ведет к забвению реальности, а следовательно гибель.

Иногда казалось, что я читаю хорошо оформленные на бумаге мои мысли, чувства, эмоциональные состояния. Этим и располагает к себе Федор Михайлович. Такое глубокое проникновение в голову и сердце, оставляющее большой след.

С большим трудом далась мне эта книга, с трудом теперь дается и отзыв. Смысл то и дело ускользал от меня в тот самый момент, когда я уже готова была ухватить его за хвост. И в то же время по прочтении книги осталось впечатление чего-то понятного, чего-то знакомого. Видимо, разум просто отказывается признавать, что с главным героем есть хоть что-то общее, настолько он жалок, неприятен и негативно странен. Все эти "я не такой как все", "никому меня не понять", "я должен доказать" - проходили в пору депрессивной юности, и это не самые приятные об этой юности воспоминания, а лишь одна грань. Думаю, герой мог бы быть многогранным, интересным и даже полезным человеком, но решил сакцентироваться лишь на самокопании. Понятно, что реальных прообразов у него найдется немного, это скорее концентрированная вытяжка из человеческой озлобленности, неуверенности, ненависти. Но та или иная капля этой вытяжки есть, пожалуй, в каждом. И нужно что-то с нею делать, но что?

Кто из нас не упивался собственной жалостью? Кто не находил свои унижения сладко-мучительными? Метания героя не воспринимаются как нечто истеричное, а наоборот, будто наконец-то написано так, как должно, без излишней попытки создать картонный литературный образ. В целом, все настолько естественно и близко, что будто видишь продолжение собственного мира, а не книгу.
На протяжении чтения не оставляла мысль о том, что вот он, человек, умный человек, который при этом руководится чувствами, разрешает им управлять собой и своим бытием, испытывает унижение, понимает весь абсурд и неловкость действий, но в то же время скрывает в себе то самое наслаждение, о котором было написано еще в начале. Разве не это и есть описание человека в его иррациональности?
Что же все-таки «подполье»? Почему герой пишет оттуда? Первая ассоциация – некое укрытие, откуда можно говорить свободно и о чем-угодно. Укрытие от кого? А разве не найдется кто-то, кто после прочтения этой книги скажет, что главный герой - мерзкий, нелогичный тип, которому бы только потешаться над другими и собой? Мы пытаемся увидеть чужие пороки, а тут и пытаться особо не стоит: все выставлено на всеобщий обзор. Сам Достоевский пишет «антигерой», и можно легко согласиться. Но ведь мы помним о том самом подполье, которое есть в каждом из нас. А стоит ли задуматься о том, что возможно, мы уже пишем оттуда?

Книга захватывает и читается на одном дыхании - как и у всё у Достоевского. Потому что очень искренне, от души и я ему верю. Верю, что невозможно всё это написать, никогда этого не чувствовав.

Книга вызвала чуть ли удушье, настолько омерзителен порой герой и настолько душно в его мирке-клоаке.
Некоторые душераздирающие описания размышлений о наслаждении от боли, теория "мыши", описанная так красочно, что аж мурашки по коже пошли. Невероятно красочно описаны его ощущения окружающего мира:

No comments, называется. Даже часы у него "шипят" .

И потом ещё много уменьшительно-ласкательных:

Но завершающим перлом исповеди героя стала история с Лизой. Я содрогалась от всего ужаса его размышлений и отношения к женщине. Фактически, вся его логика чувств и размышлений сводилась к следующей формуле:

И дальше в разных вариациях он отыгрывался на несчастной девушке за все свои унижения. Ничего, кроме омерзения, он всеми своими рассуждениями и страданиями не вызвал.

Верю, верю, что главный мученик - он сам.

Я потрясена книгой,

, - как он сам написал в строках.
Настоящая мука, а не книга. Вымученная, выдирающая из души муку, вызывающая самые отвратительные ощущения и чувства...

Наверное, стоит прочитать такую книгу, чтобы испытать такое сильное отвращение к такому образу мышления,
чтобы никогда не допускать таких мыслей.