Laughter in the Dark

Шикарная гнусность.

На каждой струне души сыграл Набоков этим произведением.
История о мерзости, эгоизме, страсти, ненависти, предательстве.
Проще говоря, о человеке.
Хотя, на мой взгляд, любви в этом романе нет ни капельки.

Могло бы вообще всё быть иначе?
Можно ли противостоять страсти, впервые с тобой случившейся? Можно ли не цепляться за жизнь с богатым тюфяком, когда нигде больше в этой жизни тебя не ждут?
Можно ли вернуть сладкое спокойствие брака?

Ой, не знаю. Долго мне предстоит еще подумать обо всем этом.

Я в этом году впервые участвую в новогоднем книжном флэшмобе и, хотя не все полученные рекомендации оказались для меня удачными, все же очень довольна – как раз из-за таких советов, как с этой книгой. У меня почему-то не складывалось с Набоковым. Я читала его "Лолиту", даже не один раз, а вот с остальным как-то не получалось – кое-что начинала, но не могла втянуться и не дочитывала. И когда получила рекомендацию, то даже чуточку расстроилась вначале – вот, мол, не идет у меня Набоков, а теперь не отвертишься, надо читать. Но как же я в итоге рада! Потому что флэшмоб открыл для меня отличную книгу, которая мне настолько понравилась, что я ее прочитала два раза подряд :) Просто удивительно, как из такой, в сущности, банальной темы (любовь, секс, измена, любовный треугольник – сколько об этом уже написано) можно было сделать такую историю, которая и сюжетом захватывает, и много мыслей в голове оставляет и потом еще долго переваривается внутри. И, самое главное, осталось желание все-таки заполнить пробел и прочитать и другие книги Набокова.

Ну что ж. Это роман, каких, пожалуй немало. Набокова выдает возраст героини - 16 лет. А в остальном - первые 2/3 мне казалось, что я это уже читала у кого-то другого, причем не раз.
Она вынуждена пойти почти на панель, он добропорядочный семьянин, но - любовь с его стороны, расчет с ее. Наконец появляется третий. Но прямо говоря, выглядит все достаточно банально, пока автор не начинает отпускаться все ниже, и ниже - как бы проверяя степень человеческой низости.
До чего можно дойти? когда страсть перестанет стоять пеленой в глазах?
Глубина падения не удивляет, она закономерна. Хотя и хочется конечно увидеть проблеск света. Но к чему он, если жизнь такова и есть.

Пишу рецензию на книгу уже в мае 2011 года и вот что на расстоянии мне видится: книга шикарная.
Читала ее с легким чувством неприязни от сюжета, мне было не то что скучно или противно, но как-то он меня не притягивал. А, когда недавно начала вспоминать произведения, в которых был бы характер, который вроде ничего такого и не делая прямо нечеловечески мерзкого (по крайней мере до поры до времени), а до дрожи и ужаса пробирает — и всплыл почти сразу карикатурист "Мюллер"-Горн из «Камеры Обскуры». И книга всплыла сама собой в памяти. И оказалось такой прекрасной.
Я думаю, это всё магия Набоковского языка.

"Нельзя тебе жить без друга, - спокойно сказала Левандовская, попивая кофе. - Ты - бойкое дитя, ты - попрыгунья, ты без друга пропадешь. Он скромный человек, провинциальный житель, и ему нужна тоже скромная подруга в этом городе соблазнов и скверны".
Магда держала на коленях собаку Левандовской - толстую желтую таксу с сединой на морде и с длинной бородавкой на щеке. Она взяла в кулак шелковое ухо собаки и, не поднимая глаз, ответила:
"Ах, это успеется. Мне только пятнадцать. И зачем? Все это будет так - зря, я знаю этих господ".
"Ты дура, - сказала Левандовская с раздражением, - я тебе рассказываю не о шалопае, а о добром, щедром человеке, который видел тебя на улице и с тех пор только тобой и бредит".
"Какой-нибудь старичок", - заметила Магда и поцеловала собаку в лоб.
"Дура, - повторила Левандовская. - Ему тридцать лет, он бритый, шикарный - шелковый галстук, золотой мундштук. У него только душа скромная".
"Гулять, гулять", - сказала Магда собаке, - та сползла на пол и потом, в коридоре, затрусила, держа тело бочком, как это делают все старые таксы.

Господин, о котором шла речь, не был ни провинциалом, ни скромным человеком, ни даже Мюллером (фамилия, под которой он представился). С Левандовской он познакомился через двух темпераментных коммивояжеров, с которыми играл в покер по дороге из Гамбурга в Берлин. О цене сначала не упоминалось: сегодня показала фотографию улыбающейся девочки, и Мюллер потребовал смотрин. В назначенный день Левандовская накупила пирожных, наварила много кофе, посоветовала надеть как раз то красное платьице, которое Магде теперь казалось таким потрепанным, таким детским, и около шести раздался жданный звонок.
"Чем я рискую, - в последний раз подумала Магда. - Если он собой дурен, то я ей так и скажу, а если нет, то я еще успею решить".

К сожалению, нельзя было так просто установить, дурен ли или хорош Мюллер. Странное, своеобразное лицо. Матово-черные волосы были небрежно причесаны на пробор сухой щеткой, на слегка впалые щеки как будто лег тонкий слой рисовой пудры. Блестящие рысьи глаза и треугольные ноздри ни минуты не оставались спокойными, между тем как нижняя часть лица с двумя мягкими складками по бокам рта была, напротив, весьма неподвижна, - изредка только он облизывал глянцевитые толстые губы. На нем были замечательная голубая рубашка, яркий, как тропическое небо, галстук и сине-вороной костюм с широченными панталонами. Он великолепно двигался, поводя крепкими квадратными плечами, - это был высокий и стройный мужчина.

Магда ждала совсем не такого и несколько потерялась, когда, сидя со скрещенными руками на твердом стуле и сквозь зубы разговаривая с Левандовской о достопримечательностях Берлина, Мюллер принялся ее, Магду, потрошить взглядом; вдруг, перебив самого себя на полслове, он спросил ее резким, звенящим голосом, как ее зовут. Она сказала. "Ага, Магдалина", - произнес он с коротким смешком и, так же внезапно освободив ее от напора своего взгляда, продолжал свой глухой разговор с Левандовской. Погодя он замолк, закурил и, отдирая прилипший к яркой, словно воспаленной губе кусочек папиросной бумаги, сказал: "Идея, госпожа Левандовская. Возьмите на мой счет автомобиль и поезжайте в оперу - у меня вот оказался свободный билет, вы как раз успеете".

Левандовская поблагодарила, степенно возразив, что сегодня устала и остается дома. "Можно вам сказать два слова?" - недовольно проговорил Мюллер и встал со стула. "Выпейте еще чашку", - спокойно предложила
Левандовская. Он пожал плечами, окинул Магду каким-то хлещущим взглядом, но вдруг просиял добродушной улыбкой, сел на диван рядом с ней и принялся рассказывать серию анекдотов о каком-то своем приятеле певце, который в "Лоэнгрине" не успел сесть на лебедя и решил ждать следующего. Магда кусала губы и вдруг наклоняла голову, помирая со смеху. У Левандовской уютно трясся бюст.

Он позволил себе роскошь медленного подступа, осторожных и ласковых взглядов, даже вздохов. Левандовская, получившая только небольшой задаток, а заломившая неслыханную цену, не отходила ни на шаг. С ее согласия Магда перестала позировать и проводила целые дни за вышивкой. Иногда, когда она вечером выводила собаку, Мюллер вырастал из сумерек и шел рядом с нею, и ее это так волновало, что она невольно ускоряла шаг, и забытая такса отставала, упорно и грустно ковыляя бочком, бочком. Левандовская вскоре почуяла эти встречи и стала выводить собаку сама.
Так прошло больше недели со дня знакомства. Однажды Мюллер решил принять чрезвычайные меры. Платить огромную сумму, которую просила сводня, было нелепо, раз дело выходило само собою. Придя вечером, он много наговорил смешного, выпил три чашки кофе, затем, улучив мгновение, подошел к Левандовской, поднял ее, быстрой, мелкой рысцой понес в ванную и, ловко переставив ключ, запер дверь. Левандовская была так поражена, что первые полминуты молчала, - потом, впрочем, принялась вопить, стучать и ухать всем телом в дверь. "Забирай свои вещи и айда", - обратился он к Магде, которая стояла среди гостиной, держась за голову.

А вообще-то мне показалось или книга совсем-совсем недаром называется Камера обскура - в смысле, она еще и об искажении реальности искусством - развязку вон какое событие подтолкнуло, да и карикатурист, любящий "выворачивать" реальность - о том же итп

Ещё при прочтении Лолиты восхищалась как красиво, изящно и не пошло, Набоков умеет обрисовывать пошлые вещи. Чтение затягивало. Хороша та книга, которая может вызвать эмоции. А герои этой книги, каждый вызывал какие то эмоции. Кречмар и Горн вызывали усмешку, Магда вызывала омерзение и злость. Даже Лолита в одноимённом произведении не вызывала у меня таких негативных эмоций. Не следует проводить аналогии, хотя определённое сходство есть.
Особенное эмоциональное воздействие на меня произвела сцена смерти Ирмы. Малышка сперва заболела гриппом, что не так то страшно, и вроде у неё стала температура спадать, но ей показалось что пришёл папа, и она выглянула в окно. А на улице то было холодно. У неё поднялась температура и она умерла. Но меня просто поразила реакция Кречмара, он будто и не расстроился, его отношение к Магде не поменялось, он утешал её из за каких то мелочей, не думая о маленькой дочке, которая так рано умерла.
Всё закончилось трагично-смертью Кречмара
После прочтения, осталось только одно сожаления. Что так мало страниц!