Perfect

– У нас нет карточек, – шепнул Кэррик.
– Есть, – ответила я и достала из рюкзака две карточки, позаимствованные у помощников Эниа. Если она и правда заботится о своих людях, пусть раздобудет им новые.
Кэррик глянул и засмеялся, должно быть восхищаясь моей предусмотрительностью. Хотя в итоге я – Харлан Мерфи, тридцатилетний компьютерщик, а он – Трина Оверби, библиотекарша сорока с лишним лет.

трудно себе представить, чтобы Мэри Мэй купила хоть тряпку, не похожую на форму стража.

Мэри Мэй жила за городом, не в пригороде, а возле озера. Неужели эдакая крестьянка, разводит скот или даже лошадей? Хотя вряд ли животные стали бы ей доверять. У них чутье на таких, как Мэри Мэй.

В растерянности я всякий раз хватаюсь за факты. Кто против меня, кто на моей стороне. Кому можно доверять, кому нельзя и как воспользоваться и теми и другими. Конечно, это максимальное обобщение: против меня незаклейменные, на моей стороне – Заклейменные.

– Каков план?
– Мы кое-кого навестим.
– Кого?
Рафаэль Ангело дал мне совет: нельзя все время убегать, нужно развернуться и встретиться с преследователем лицом к лицу.
В записке, которую Тина передала мне перед побегом, был только адрес – без имени, без объяснений. Имени и объяснений не требовалось, я знала, кто там живет.
– Наведаемся к Мэри Мэй.

– Что у тебя с ним, Селестина? Почему он до такой степени одержим тобой?
– Этого я вам сказать не могу.
– Но что-то же происходит.
Я кивнула.
– Что-то большое.
– Огромадное.

– Ты не доверяешь мне. Почему?
– Я никому не доверяю, – не лукавя, ответила я.
– Это понятно.
– Я знаю, Кэррик вам доверяет. Он верит в вас, и все эти люди, которые здесь собрались, тоже, и тысячи людей по всей стране вас поддерживают. Но у меня пока не было доводов – «за» или «против». – Я сглотнула. – И хотелось бы надеяться, что, если выборы приведут вас к власти, вы не сделаете поворот кругом.

– Ты что-то не очень рада, – сказала мне Эниа.
Я покачала головой.
– Он сильно разозлится, – сказала я.
А уж я-то знаю, на что Креван способен, если его разозлить.

Число приговоренных к Клейму сокращается. Люди меняются. Люди научились сразу распознавать добро и зло, их моральный кодекс отличается от того, который действовал во времена моего дела, когда страна была в финансовой разрухе, когда мы переживали катастрофу, откровенно говоря.

– Дела Трибунала часто проверяются. Иногда требуются подробности или уточнения. Всегда находятся бдительные люди, следящие, чтобы все строго соответствовало правилам, – пояснил он.
– Но в данном случае расследуется именно ваша деятельность, мистер Креван. По-видимому, речь идет о случаях, вызвавших в обществе споры. В особенности последнее, очень странное дело – Селестины Норт. Многие считают, что она заклеймена несправедливо, что изъян не в ней, а в самом приговоре.