Ваша оценка

(155)

Сеньор Президент

В романе СЕНЬОР ПРЕЗИДЕНТ изображен классический тип латиноамериканского диктатора, признающего единственную заповедь: "Править - значит убивать и грабить".

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,0

155 оценок

5
39%
4
37%
3
20%
2
3%
1
1%

Ваша оценка

Прочитали 166Хотят прочитать 673

Рецензии

Аноним26 декабря 2024 г.
Когда правят ложь, несправедливость и жестокость.
Роман, который Астуриас писал очень долго. Авторская датировка окончательного варианта выглядит так: 1922 (Гватемала). 1925-1932 (Париж). Первоначально был задуман рассказ. Но разве можно передать обычными словами трагическую историю любви в условиях свирепой беспощадной диктатуры? И она превращается в роман, обрастая выразительными и отточенными выражениями, из-за чего произведение получает сюрреалистическую окраску, а Астуриса причисляют к родоначальникам магического реализма. Необычный язык – то, чем прежде всего привлекает роман. В живописных и метафорических сравнениях можно заплутать как в лесу, не понимая, например, о какой смерти рыдают и скорбят все окружающие героя/героиню предметы: умер ли персонаж физически или его жизнь превратилась в существование страшнее любой смерти.
Под спойлер помещу небольшой отрывок, в котором описывается стук. Стук в дверь к тому, кто вчера был ближайшим родственником, а сегодня отрекся от тебя и не пускает на порог. Стук, на который скорее ответят неодушевленные предметы, чем родной дядя.
…Слышен барабан, он не чихает, а палочками рассыпает дробь в школе ветра, это барабан… Стой! То не барабан; то дверь, которую вытирают платком ударов и рукой из бронзовой материи! Как сверло, проникает стук, дырявя со всех сторон тишину дома… Бум… бум… бум… Домашний барабан. В каждом доме есть свой двери барабан, чтобы звать людей, которые в нем живут, а если дверь не отпирают, в доме будто живут мертвецы… Бум-бум в дом… в дверь… Бум-бум в дом… Вода в купели глядит во все глаза, услышав стук двери барабана и голос, испуганно зовущий прислугу: «Там стучат!» Со стен сыплется известка от многократного эха: «Там стучат, откр-р-рой-те!», «Там стучат, откр-р-ройте!» Волнуется, вздрагивая, пепел за тюремной решеткой камина и не может ничего сделать: напротив сидит кот – его постоянный страж. Беспокоятся розы, невинные жертвы суровых шипов, а зеркала, эти погруженные в транс медиумы, говорят живыми голосами: «Там стучат, откройте!»

Все в доме хочет выйти, содрогаясь всем телом, будто трясясь в ознобе, чтобы посмотреть, кто же бьет, бьет в дверибарабан; хотят выйти кастрюли, тарахтя; цветочные вазы, крадучись; тазы – трах-тарарах! Блюда и чашки, звеня фарфоровым кашлем; серебряные столовые приборы, дрожа от смеха; пустые бутылки во главе с бутылью, украшенной стеариновыми слезами, что порой служит подсвечником в задней комнате; молитвенники; освященные ветви, думающие при стуке, что они охраняют дом от беды; ножницы, морские раковины, портреты, масленки, картонные коробки, спички, ключи…

…Только ее родственники притворяются спящими среди разбуженных, оживших вещей, на островах своих двуспальных кроватей, под панцирями одеял, от которых разит затхлостью. Напрасно рвет на куски большую тишину дверибарабан. «Все еще стучат!» – бормочет супруга одного из дядей Камилы, самая лицемерная. «Да, но горе тому, кто откроет!» – отвечает ей в темноте муж. «Который сейчас час? Ах ты. господи, я так сладко спала!… Все еще стучат!» – «Да, но горе тому, кто откроет!» – «А что скажут соседи?» – «Да, но горе тому, кто откроет!» – «Из-за одного этого надо бы выйти открыть, из-за нас, из-за того, что о нас будут говорить, представь себе!… Все еще стучат!» – «Да, но горе тому, кто откроет!» – «Нехорошо, где это видано? Просто неуважение, свинство!» – «Да, но горе тому, кто откроет!»

В глотках служанок смягчается сиплый голос ее дяди. Привидения, пропахшие кухней, зловеще шепчут в спальне хозяев: «Сеньор! Сеньор! Там стучат…» – и возвращаются на свои койки, полусонные, почесываясь от укусов блох, повторяя: «Да-да… но горе тому, кто откроет!»

…Бум-бум, барабан в доме… темь улицы… Собаки застилают лаем небо – кровлю для звезд, черных гадов и грязных прачек; на их руках пена из серебряных молний…
Мигель Анхель Астуриас не дает имени сеньору президенту, ограничиваясь заглавной буквой в должности, но у заглавного персонажа имеется прототип – Эстрада Кабрера, хотя это место могло быть занято любым его преемником-диктатором.
Основной сюжет можно пересказать в нескольких словах. На площади Портала (место ночевки всех нищих) был случайно убит полковник Хосе Парралес Соприенте. Президент решает употребить ситуацию в свою пользу, чтобы избавиться от генерала Каналеса, пользующегося народной любовью. С ним, Старым Мундиром, народ готов вершить революцию, ведь генерал обещал им "вернуть землю, которую под предлогом роспуска общин у них отобрали силой; обещал распределить по справедливости воду, отменить выкуп за отбившийся от стада скот, прекратить на два года ввоз дорогой пшеницы из-за границы и расширить посевы маиса; создать сельскохозяйственные кооперативы для приобретения машин, хороших семян, породистого скота, удобрений; пригласить специалистов, сделать доступнее и дешевле пользование транспортом, передать прессу в руки людей, избранных народом и ответственных только перед народом; ликвидировать частные школы, ввести пропорциональное налогообложение, удешевить медикаменты, расширить поле деятельности врачей и адвокатов и объявить свободу культа..." Обвинить невиновного в условиях диктатуры легко, достаточно выбить палками правильное признание. И вот уже все свидетели (кроме единственного) повторяют вслед за прокурором не имя сумасшедшего Пелеле, убившего в сердцах полковника, а имена генерала Эусебио Каналеса и лиценциата Абеля Карвахаля...
Поверит ли народ выбитым признаниям? Не затеет ли смуту? Куда проще избавиться от генерала более привычным способом – организовать убийство во время побега. Всего-то и требуется, что подговорить генерала бежать из страны. Можно догадаться, что не все пошло по плану...
Изображая режим диктатуры, когда попираются все права человека, когда о справедливом правосудии не может быть и речи, рисуя картины жестоких беззаконий, описывая страшные условия заключенных, Астуриас вызывает смуту в сердце и слезы на глазах.
Аудиокнигу слушала в исполнении Репиной Светланы. Чтение практически безэмоциональное. К тому же запись глухая. Все вместе давало эффект какой-то замкнутости, засекреченности. Низкое качество записи одновременно спасало от излишней патетики, возьмись чтец декламировать с чувством, надрывом, вынести порывистый и проникновенный авторский слог было бы тяжело.
Читать далее
64
392
Аноним25 декабря 2020 г.
Диктаторский (и магический) реализм
«Что за чудо эта книжка!» — рвется у меня, но как так можно, в самом деле, если роман о кровавом диктаторе, вопиющей несправедливости, предательствах, потерях и просто бедных людях. Но Бог мой, как пишет Астуриас — голова кругом. Словами он творит что-то невероятное, из-за его магического реализма не магия вкрадывается в реальность, а окружающий мир показывает настоящие чудеса. Никакой фантастики, достаточно взглянуть на вполне обыденный предмет с неожиданного ракурса, и над тобой склоняется ожившая ночь, встряхивая лунными локонами, зыбкий сон разрушают рыдания ветра, а ползущие тени крепко обхватывают твои руки и ноги.
Сеньор Президент — центральная фигура романа, хотя сам он лично появляется нечасто, как и положено уважающему себя президенту. Этот субъект, прототипом которого стал гватемальский диктатор Мануэль Эстрада Кабрера, зол и жесток, тяготы его детства и юности вылились в кровавую ярость. Мне, как человеку иной национальности, описание его дел напомнило историю сталинского террора — доносы, аресты, несправедливость, произвол; никто не может быть уверен в завтрашнем дне, вполне вероятно, что за поворотом тебя уже ждут, или явятся ночью да выдерут из постели…
Но мое внимание было приковано в основном к Мигелю Каре де Анхелю (он был красив и коварен, как сатана). Фаворит Президента поначалу и впрямь напоминал дьявола — одна его лесть чего стоит. Однако потом дело поворачивается круто: выполняя поручение, Кара де Анхель неожиданно влюбляется, и любовь меняет его и мучает, обнажает душу, вынуждает творить добро, за которое, конечно, приходится платить — какое там добро под гнетом Сеньора Президента? Кстати, что самое интересное, добра в этой книге хватает. Его творят бедняки, мерзавцы и проститутки — кто угодно, только не сам Сеньор Президент.
Роман очень понравился, и хотя, конечно, заставил порядком погрустить — диктатура, будь она неладна, — Астуриас взял за душу.
Читать далее
55
1,4K
Аноним5 января 2025 г.
Мой второй опыт знакомства с автором, и более удачный, я считаю.
Нет ни точных дат, ни точных мест. Как говорят в таких случаях, это могло произойти в любое время и в любом месте, но тем не менее исследователи находят множество признаков, связывающих роман с эпохой Мануэля Эстрады Кабреры в Гватемале. Что в принципе логично, зная откуда родом наш автор.
Астуриас был одним из первых использовал литературную технику, ныне известную как магический реализм, да, до Маркеса там далеко, но предпосылки уже есть. Особенно заметно это в начале романа, когда не знаешь, кто главный герой (это и сны, и повторение слов и фраз, и прерывистый темп повествования и словно бы не реальная реальность).
Роман начинается в того, что нищий у собора случайно убивает полковника Хосе Парралес Сонриенте. Нищих допрашивают и подвергают пыткам, чтобы те дали показания о том, что отставной генерал Эусебио Каналес, бывший военнослужащим президента, и независимый адвокат Абель Карвахаль убили полковника. Если бы дело вели по-честному, то книги этой не было бы. А тут обвинили того, кого выгодно. А потом началась такая кутерьма, что здоровому человеку трудно представить! Если начало романа выглядит каким-то фарсом, то в финале мы видим такую ТРАГЕДИЮ, что нет слов, чтобы описать её. Рушатся семьи, люди лишаются жизни, нет ничего (деньги или связи), что могло бы гарантировать безопасность.
Сам Президент редко появляется в повествовании, но Астуриас создаёт ряд других персонажей, чтобы показать ужасные последствия жизни при диктатуре.
Читать далее
50
326

Все рецензии

Похожие книги

Романески

Ален Роб-Грийе

4,4

(21)

Поезд прибывает по расписанию

Генрих Бёль

4,2

(162)

Шах фон Вутенов. Пути-перепутья. Госпожа Женни Трайбель

Теодор Фонтане

3,7

(7)

Зелёный папа

Мигель Анхель Астуриас

3,4

(9)

Маисовые люди. Ураган

Мигель Анхель Астуриас

4,1

(58)

Жубиаба

Жоржи Амаду

3,8

(129)

Необычайная кончина Кинкаса Сгинь Вода

Жоржи Амаду

(43)

История о верности Чхун Хян

Без автора

(1)

По морю прочь

Virginia Woolf

3,9

(309)

Тростини на вiтрi. Мати

Грація Деледда

4,3

(4)

Грошовый поклонник

О. Генри

4,1

(28)

Дверь и мир

О. Генри

4,1

(27)

Оповідання та повісті

Эдгар Аллан По

2,8

(3)

Дом свиданий

Ален Роб-Грийе

4,1

(17)

Романы

Джером Клапка Джером

2,7

(3)

Жестокий искупитель Лазарус Морелл

Хорхе Луис Борхес

3,6

(23)

Маскарад, или Искуситель

Герман Мелвилл

3,8

(15)

Фиалки по средам

Андре Моруа

4,3

(351)

Верхом на ведре

Франц Кафка

3,8

(67)

В битве с исходом сомнительным

Джон Стейнбек

3,9

(201)

Цитаты

Аноним25 декабря 2024 г.
Быть человеком, когда лучше было бы – деревом, облаком, мотыльком, пузырьком на воде или колибри!…
11
158
Аноним26 декабря 2024 г.
Друзья Сеньора Президента – домовладельцы (сорок домов, пятьдесят домов…), ростовщики (девять процентов в месяц, девять с половиной, десять…), крупные чиновники (шесть должностей, семь, восемь…) – наживаются на концессиях, на ломбардах, титулах, на индейцах, на водке, на кабаках и на продажных газетах.
10
111
Аноним26 декабря 2024 г.
Равные в зеркале смерти, неравные в житейской борьбе, в которую снова предстояло вступить с восходом солнца, спали люди. У одних нет ничего, тяжелым трудом зарабатывают они свой хлеб. У других есть все: безделье – привилегированный промысел.
9
101