Блокадная книга. В 2 частях. Часть 1

Буду кратка: ЧИТАЙТЕ! Это действительно важно знать, помнить, чтить. Местами до слез, местами стоял комок в горле, метами кидало в дрожь. Я была пуста после прочтения этой книги. Но это такая, знаете, церковная пустота, когда ты всю себя отдала, но так много приобрела взамен.
Единственное, что мне 'как бы' не понравилось, это остановка рассказа, переход другому, вновь возвращение...я запуталась немного. И когда авторы говорят: "вы же помните рассказчика такого-то", мне хотелось кричать: "стойте, нет, не помню". Но, возможно, это я такая торопыга невнимательная.
Напоследок хочу сказать: спасибо, что такая книга есть!

Книга жизни

Есть такие книги, от которых веет чем-то страшным. Ужасающе страшным.
И это вовсе не романы-ужастики или какая-то научная фантастика с элементами, как сейчас принято говорить, хорорра. Ведь как бы лихо ни был в них закручен сюжет, понимаешь сразу - всё это фантазия автора. Ты закрыл последнюю страницу и моментально обо всем неприятном забыл. Вернулся в реальную, настоящую жизнь.
"Блокадная книга" с самых первых строк повествования наполняет тебя ужасом, потому что ты знаешь: всё это правда. Нам, сегодняшнему поколению, у кого и крыша над головой и еды полный холодильник - были б деньги, бери в магазинах сейчас все, что хочешь, - даже не представить, что было такое страшное время.
Не было воды, канализации, света, отопления. Люди забивали окна досками, спали в одежде, укрывшись двумя-тремя одеялами. За водой ходили в реку, в которой тут же, на поверхности, плавали трупы. Повсюду гибли люди, громыхали снаряды и, казалось бы, никакой надежды на лучшее уже не было. Ведь весь этот ад длился почти 900 дней.

Книга документальная. А потому еще более ценная. Ведь она соткана из воспоминаний тех, кто прошел через весь этот ужас.
Но это не книга смерти.
Это книга жизни.

Когда-то давно в блокадных записках Л. Пантелеева я прочитала о материнском "подвиге? преступлении?" (определение автора): во время блокады мать перестала кормить одного из маленьких сыновей-близнецов; малыш умер. Благодаря этому второй мальчик выжил.

Помню, я долго ходила, как пыльным мешком стукнутая, и спрашивала, у кого могла: как же так?

А несколько позже в руки мне попалась "Блокадная книга". И я узнала, что такие случаи не были единичными. Переставали кормить одного из детей, переставали кормить стариков...

Да, под воздействием голода, холода, страха мутился рассудок, менялось сознание. Но кто-то всё же отрывал от себя и своих детей крохи для соседского ребёнка. И физически выживал сам, спасал своих детей через свою сохранённую душу.

История Юры Рябинкина... Нет, я не думаю, что он выжил. Скорее всего, в его организме уже произошли необратимые изменения. Возможно, что умирал он долго и мучительно, как небезызвестная Таня Савичева.

У Юриной младшей сестры Иры шансов выжить было, безусловно, больше. У неё ещё не начался период активного роста, и детям её возраста полагались дополнительные крохи. А Юра... Возможно, даже если бы мать и сестра отдавали ему свой паёк, всё равно бы этого не хватило.

Мать "сделала ставку" на более жизнеспособного ребёнка (Юра остался в квартире, Иру она повезла на вокзал), и "ставка сыграла". Поезд тронулся, как только мать с Ирой сели в вагон, а через сутки матери уже не было в живых. Ира выжила, выросла, получила образование, вышла замуж и даже родила ребёнка. Вроде бы сама жизнь подтвердила правильность поступка матери.

Вот только память осталась при Ире. Она знает о цене, заплаченной за её жизнь, и гадает: а вдруг брат всё же выжил, но не простил предательства?

По работе в руки мне попали реальные блокадные дневники. Углубившись в них, поняла, что не могу пока читать ничего другого. Нужно узнать об этой трагедии - трагедии человека и человечества. И первая книга о блокаде - Даниила Гранина. Оторваться я не смогла.  Именно через дневники, через свидетельства очевидцев можно понять - не формализмом и не статистикой, а душой откликнуться на то, что там происходило. Истории о детях, о солдатах, о врачах, об интеллигентных людях - историках, архивариусах, учёных, о рабочих, о руководстве Ленинграда - из уст их самих.
Это очень сильно. Это очень важно. И это нужно осмыслять. Истории о том, что лежит за пределами нашей личности. О том, что иногда в нас побеждает нечто, о чём мы и сами не подозреваем - будь то великое или тёмное.
Книга произвела на меня глубочайшее впечатление - если к ней вообще применимы обычные слова.

Блокадная книга 10/10

Это была история не девятисот дней подвига, а девятисот дней невыносимых мучений.»

Тяжело поверить, что такое реально происходило.

Огромная концентрация боли, безысходности и беспомощности.

Но также о  человечности, надежде и силе духа.

Книга документальна и многогранна. 

Это не просто хронология событий с датами и сухими фактами. 

Это история судеб тысячи людей, переживших и не пережтвших голод, холод, бомбежки и потери близких. 

Еще книга интересна тем, что блокада Ленинграда здесь показана с разных сторон.  Много упоминаний о работе заводов, о культурной жизни города, и борьбе с голодом и болезнями и о жизни в бомбоубежищах. 

Блокадная книга не для развлекательного чтения. И к ее прочтению нужно быть морально готовым, готовым столкнуться с людскими страданиями, с жестокой правдой.

Однозначно советую. 

Книга, к которой я боялась подступиться долгие годы и которую не смогла «преодолеть» с первого раза. Думала, что могу отнести себя к группе подготовленных читателей, хоть и понимала, что чтение будет болезненным, подкреплённым вдобавок свежими воспоминаниями от посещения Пискаревского мемориального кладбища. Оказалось, невозможно быть готовым к тому, о чем поведает «Блокадная книга».

Бесконечное поле из братских могил до сих пор вызывает во мне немой ужас, ведь оно дает наглядное представление о масштабе Ленинградской трагедии. Более полумиллиона захоронений, десятки тысяч погубленных жизней, сотни безвестных, навеки смолкших голосов. Они уже не расскажут о лишениях, выпавших на их долю, о заветной мечте, заключённой в кусочке хлеба и толике тепла. В их молчании заключено гораздо большее, то, что не поддается словесным формам. А что поддалось - рассказали за них другие. Чудом выжившие. Передавшие память об ушедших следующим поколениям.
__________

Начав читать воспоминания блокадников, бессознательно хотелось дистанцироваться от их историй. Два главных наемных убийцы - холод и голод - вонзают свой хищный взгляд в читателя, сковывают его страхом и ужасом. Тем не менее в каждую историю всматриваешься, вслушиваешься, боясь упустить что-то важное, ведь каждая сама по себе ценна своей правдивостью, неподдельными эмоциями рассказчиков, которые Гранин и Адамович бережно сохранили.

Страшно читать о том, как менялись жизненные ориентиры, притуплялось восприятие происходящих событий. Смерть близкого человека не вызывала эмоций, чувства утраты, на трупы со временем и вовсе переставали обращать внимание; с ними жили в квартирах, не имея сил и возможности похоронить. Раскрывалась и истинная сущность людей. Кто-то не гнушался воровством и спекуляциями, а у кого-то поводом для гордости становилась сохранённая жизнь любимого питомца.
125 грамм водянистого хлеба с примесью опилок, рекордно низкая температура в первую блокадную зиму, бесконечные бомбежки, цинга, тиф - как можно было выжить в таких условиях? Но выживали. И даже помогали друг другу.

Самые сложные моменты для чтения - отрывки дневниковых записей, истории, связанные с детьми и животными. Голод делал людей безумными, и безумство это порой переходило границы дозволенного.

И разве можно винить тех, что это испытание не прошли?

Ещё одно чувство, сопровождавшее меня во время чтения - злость. Ведь Ленинград должны были "уничтожить почти научно обоснованным методом" (запись из дневника Геббельса). Гитлеровский штаб располагал точными данными о количестве продовольствия в оцепленном городе, о количестве в нем людей. Привлекались специальные ученые, заверявшие немецкое командование - ленинградский вопрос решен, нужно лишь подождать, когда люди вымрут без их вмешательства.
На то, чтобы осознать свой просчет, потребовалось 872 дня - ровно столько длилась блокада Ленинграда.
Всё это совершенно чудовищно и абсолютно не укладывается в мое представление о людях. И страшно подумать, что подобные преступления против человека просходили совсем недавно, всего лишь 80 лет назад.

Отзыв вышел сумбурным, эмоциональным, обобщенным. Нет смысла рассказывать отдельные моменты, от которых кровь стынет в жилах, да и не каждый захочет это читать. Что хочу сказать в заключение.

Блокадный Ленинград – особенная страница в истории Второй мировой войны, одна из самых страшных и жестоких, и вместе с тем - определившая ее исход. Знать ее, без сомнения, нужно, но до какой степени стоит в нее погружаться, каждый должен определить сам. На сегодняшний день я не смогла продвинуться дальше первой части, но когда-нибудь обязательно вернусь ко второй.

К девятому маю очень хотелось прочитать что-то военное, взгляд сразу упал на эту книгу и не пожалела, что именно ее выбрала. Это было прекрасно, душевно и больно. Читать рассказы людей, которые жили в то время и выживали — слишком сложно. А особенно читать про детей.

Как передаётся голод и то, что в книге идет сравнение с книгой "Голод" Кнута Гамсуна, как люди это переживали, что чувствовали и т.д. Все очень хорошо расписано. Боль, страх, желание жизни. Три дневника: Князева, Охапкиной и Рябинкина. Самый запоминательный дневник для меня стал Юры Рябинкина, слишком волнующий. Даже сейчас меня не отпускает чувство волнения. Так и остаётся загадкой как он умер, как попал его дневник в другой город?

Слишком больно читать такие книги. Но главное, что люди будут помнить об этом веками.

В этой книге все ценно. Каждая история блокадника- это огромный мир маленького человека. Вторая часть книги - это бесценная память и боль всепоглощающая, крик души трёх человек из трёх миллионов... Многое помнится мне из рассказов бабушки, ее жизни в оккупации в Подмосковье: голод, хлеб по карточкам, мороз в комнатке, где в ведре застывала вода. Эти все лишения сказались на здоровье как физическом, так и душевном людей, пережившим блокаду, голод, холод... «Никто не забыт, ничто не забыто..» (О. Берггольц).